— Рада была тебя увидеть, милый Лютик…
— И я был рад, душа моя, — бард расцеловал Мисселину в обе щеки, немного поразглядывал её лицо, и отпустил. — Ну, езжайте.
Эскель и Мисселина мигом взобрались в сёдла, и, помахав Лютику и Шани на прощание, слегка пришпорили лошадей. Они последовали улочками Оксенфурта всё севернее и севернее, пока не выехали из-за городских ворот. Мисселина глубоко вздохнула, как только кони выехали на широкий путь.
— Нам лучше нигде не задерживаться, — произнесла она. Эскель согласно кивнул, и перехватил поводья удобнее.
— Хорошо, — мужчина внимательно взглянул на девушку, и мягко улыбнулся. — Есть хочешь, можем вернуться в Каэр Морхен пораньше.
Мисселина радостно улыбнулась. Да! Она не могла передать, как сильно хотела вернуться в ту горную крепость, в тот огромный ведьмачий замок, в ту древнюю обитель, ставшую ей домом. Девушка хотела бы сказать, как сильно любит те места на севере Каэдвена и как скучает по ним. Она не могла словами пояснить, как хотела вернуться к тому озеру у замка, и как хочет снова пройтись по горным лугам, что окружали замок.
Да, Мисселина любила путешествовать. Но Каэр Морхен она любила больше.
— Хочу, — наконец ответила она. Затем обернулась назад, поглядев на городские стены и реданские флаги, что трепетали на ветру вместе с гербами города. — Однако мы должны вернуться в Оксенфурт. Не сейчас! В следующем году…
— Пусть будет так, — кивнул Эскель, улыбаясь. Мисселина и сама улыбнулась.
Что ни говори, а она любила городок Оксенфурт.
========== «Длинный Разговор»/«A Long Conversation» ==========
Комментарий к «Длинный Разговор»/«A Long Conversation»
Осторожно! Горячая глава в честь прошедшего Белтейна.)
Каэр Морхен, декабрь 1265 года
Зима пришла в Синие горы на удивление поздно.
Мисселина поняла это, когда они с Эскелем ехали по ведущей к замку тропе через уже знакомый лес. Пожухлая после долгой осени трава была припорошена тоненьким шаром инея, ровно как и голые ветви редких лиственных деревьев, что стояли слово чужие среди вечнозелёных елей. Однако, несмотря на отсутствие глубоких сугробов, ветер всё же был зимним - каждый порыв пронизывал ощутимым холодом, пробирая до самых костей. Девушка поёжилась, и сильнее запахнула ворот куртки.
Она дохнула на озябшие руки, пошевелила пальцами и пробормотала магическую формулу. Её конь, буланый мерин по кличке Люпин, тут же отреагировал на заклинание, фыркнул и повернул морду, косясь на ведьмачку слезящимися от холода и ветра глазами.
— У тебя два выхода, старик, — стишено сказала Мисселина, натягивая перчатки, и наблюдая за спиной Эскеля, что маячила в нескольких саженях впереди. — Либо ты приспособишься к магии, либо я продам тебя кметам под плуг.
Мерин застриг ушами, пустил струи пара из ноздрей и послушно двинулся вниз по лесистому склону. Девушка наклонилась в седле, уворачиваясь от ударов заиндевелых веток.
Заклинание подействовало быстро, она перестала ощущать уколы озноба в локтях и на затылке, исчезло неприятное ощущение холода, заставляющее сутулиться и втягивать голову в плечи. Волшебство, разогрев её, приглушило и голод, вот уже несколько часов сосущий под ложечкой. Мисселина повеселела, уселась поудобнее в седле и принялась внимательнее, чем раньше, рассматривать окрестности.
За спиной оказались уже и долина Гвинллеха, Реки Белых камней, знакомый перевал и Мучильня. Так что сейчас они с Эскелем ехали по дороге, что вела прямо к воротам замка, немного петляя на горных склонах и полонинах. Ведьмак обернулся на Мисселину и, коротко кивнул, подогнал Василька. Девушка сделала то же самое, легонько ударив своего мерина по бокам.
Ведьмачка глянула на небо. Усиливающийся холод и ветер здесь, в горах, предвещали пургу, а перспектива провести очередную ночь в гроте либо в каменной расщелине не очень-то привлекала. К счастью, Каэр Морхен был уже близко. Мисселина заставила мерина забраться на пологую осыпь – огромную каменную призму, омытую ледниками и потоками воды, – въехала в плоский проход меж скальными блоками. Стены ущелья вздымались отвесно, и казалось, встречались высоко наверху, разделенные лишь узким штришком неба. Стало теплее, потому что ветер, воющий над скалами, уже не доставал, не хлестал и не кусал ее.
— Ты опять использовала магию? — спросил Эскель, когда они наконец поравнялись.
— Да, — просто ответила девушка, пожав плечами. — Мне холодно.
Ведьмак покачал головой, но ничего не ответил.
Когда они приблизились к воротам замка, услышали скрежет окованных железом дверей, доносящийся из темного жерла коридора, зияющего за полуразрушенным порталом. Мисселина мигом отбросила капюшон, быстрым движением головы рассыпала волосы, свою гордость и распознавательный знак – длинные, блестящие локоны цвета моря в беззвёздную ночь.
Эскель рядом с ней напрягся, качнул головой и смущённо отвёл взгляд, пряча ухмылку. Девушка усмехнулась, радуясь эффекту. Прекрасные длинные волосы были редкостью, признаком положения, статуса, знаком свободной женщины, самой себе хозяйки. Знаком женщины необычной, ибо обычные девушки носили косы. Подобно друидкам и чародейкам, Мисселина похвалялась своей свободой, позволяя себе носить волосы распущенными, иссиня-чёрным водопадом спадающими с плеч.
Въехав во внутренний двор Каэр Морхена, Мисселина спрыгнула с коня, тут же ощутив под ногами крепкий камень, которым двор был вымощен. Улыбнувшись Эскелю, она повернула голову влево. Ведьмаки появились, как всегда, неожиданно, как всегда, беззвучно, как всегда, неведомо откуда. Остановились перед ними, высокие, стройные, со скрещенными на груди руками, сместив вес тела на левую ногу, в той позиции, из которой – она знала – можно атаковать мгновенно.
— Эскель, Мисселина, — Койон устало улыбнулся, кивнув прибывшим. — Приветствуем.
— Здравствуй, Койон.
Эскель пожал руку приятеля и перевёл взгляд на второго ведьмака. Ламберт стоял чуть в стороне, по обыкновению неприятно ухмыляясь. Он быстро подошёл к Эскелю, крепко, по-братски пожал его руку и что-то произнёс - едва слышно, ведь Мисселина видела только движение губ самого молодого ведьмака Каэр Морхена. Пока двое ведьмаков о чём-то переговаривались, девушка взглянула на Койона.
Ведьмак мягко улыбнулся и, подав ей руку, слегка сжал и совершенно легко коснулся губами тыльной стороны ладони девушки. Та улыбнулась, снова почувствовав тонкие иголочки эманаций. Но руку не одёрнула, не дрогнула, и даже не вздохнула - прикосновение Койона было не таким, как у Эскеля.
— Рад тебя снова видеть, — произнёс наконец ведьмак. Мисселина кивнула.
— Я тоже, — она слабо приподняла уголки губ, заметив взгляд Ламберта на себе. — Мы поздно в этом году?
— Да, — пожал плечами Койон, когда они направились к Эскелю и Ламберту. — Кажется, вы последние.
— Геральта нету?
— Почему же, есть. Но он чем-то занят - письма, кажись, строчит.
Мисселина пожала плечами. Впрочем, она не была удивлена - как опекуну, Геральту нужно было оставаться в курсе дел своего Дитя-Неожиданности. Тем более, что ведьмак, видимо, старался контролировать Йеннифер, обучающую Цири магии и контролю над собой. Так что девушка снова повела плечами, поправив перчатки. И тут же столкнулась нос к носу с Ламбертом.
— Ну и ну, — усмехнулся ведьмак, и посмотрел на недоумевающего Эскеля. — Так было?
— Отвали, — покачал головой тот, взяв Василька под уздцы. Мисселина же нахмурилась, нащупав узду своего коня.
— И что? Даже не поздороваешься с недочародейкой?
— Помилуй! Ты уже так похожа на обычную магичку, что мне страшно, — насмешливо фыркнул Ламберт. Тем не менее, он вытянул руку и потрепал Мисселину по макушке. Девушка недовольно отпрянула, и ведьмак засмеялся. — Да ладно тебе. Ты же знаешь…
— Твой скверный характер? Или твоё гадство? — ухмыльнулась девушка, на что Ламберт только отмахнулся.
— Иди, коня поставь уж. Коза мелкая… — подмигнул Мисселине ведьмак и, похлопав растерянного Койона по плечу, ушёл в замок. Девушка же покачала головой и поравнялась с Эскелем. Тот со вздохом провёл взглядом Койона прежде, чем завести Василька в конюшню.
