– Запорю, гад! Стой!

Но, на меня его вопли не произвели никакого впечатления, и тогда, он начал прыгать и размахивать ножом. Глядя на его ужимки, можно было безошибочно определить, что мужик в своей жизни ножом резал только колбасу, и то, варёную! Нож он держал неуклюже, и я не на шутку забеспокоился, как бы он сам себя не зарезал! Подойдя к мужику так, чтобы случайно не попасть под мельтешение лезвия, я спросил, придерживаясь самых лучших традиций фильма «Операция Ы»:

– Милейший! Вы не подскажете, как пройти в библиотЭку? Мужик перестал размахивать ножом и удивлённо спросил:

– Куда пройти?

– В библиотеку, – терпеливо повторил я и взял мужика за запястье руки, которая сжимала нож. Просто, быстро протянул свою руку и ухватил. Недоделанный террорист, сразу даже не понял, что произошло, он раз попробовал выдернуть руку, два, ничего не получилось, и когда он наконец-то осознал, что попался, я его ударил костяшками пальцев в шею. А когда, перевернув отключившегося мужика на живот, одевал на него наручники, послышался женский смех и голос:

– В библиотеку он собрался! С ума сойти!

Я посмотрел в ту сторону, и увидел, что с пола поднимается красивая молодая женщина. Поднявшись, женщина отряхнулась, и, подойдя ко мне, спросила:

– Вы полицейский?

Я, закончив валять мужика мордой по полу, встал и кивнул головой. Женщина постояла несколько секунд, разглядывая мою физиономию, а потом вдруг улыбнулась и сообщила:

– У меня сегодня работа закончится в шесть часов!

Я, всё так же ни слова не говоря, кивнул. Она постояла ещё несколько секунд, продолжая разглядывать меня, а потом, пошла в сторону лестницы ведущей на второй этаж. Однако, пройдя шагов пять, остановилась, и, обернувшись ко мне, проговорила:

– Вы ведь придёте?

Я кивнул.

Наша встреча закончилась в постели к общему удовлетворению! С тех пор мы уже не расставались. Я с удовольствием перебрался в Маринину квартиру, и с ещё большим удовольствием, ничуть не смущаясь, пользовался благами богатой женщины! А когда она спросила меня, возьму ли я её в жёны? Я, не задумываясь, кивнул, и не стал сопротивляться, когда Маринка, взвизгнув, вцепилась мне в руку, и не выпускала до тех пор, пока мы не добрались до самого страшного для мужиков места! Нас расписали сразу же, она договорилась, и я стал, на зависть окружающим, мужем «бизнес-леди», продукция предприятий которой пользуется бешеным спросом на государственном уровне.

Свою фирму организовал дед Марины ещё в «мутные» девяностые годы. Он, будучи довольно известным учёным, быстро просчитал все плюсы катастрофы, в которую вляпали стану тогдашние правители, и взялся за дело. Лет через двадцать, дела Маринкиного деда завершились созданием мощного предприятия, имеющего несколько филиалов по всей стране. И сразу же после того, как Марина поступила в университет, дед подтянул её к себе, и она одновременно с обучением, училась руководить и его фирмой. После того как Марина закончила обучение, дед практически отошёл от дел. А потом, у нас родился сын. Но дед недолго нянчился с ним, через год он умер.

Своих сына и дочь, дед к делам фирмы и близко не подпускал, обеспечил их более, менее приличной работой, платил хорошую зарплату, и на этом, всё. Разумеется, он любил своих детей, но, он также прекрасно осознавал, что сын из-за мягкости характера и слабовольности, развалит всё, что он столько лет создавал. Ну а дочь, точно так же всё уничтожит, но уже из-за вздорности и склочности натуры, и обыкновенного отсутствия образования, школу моя тёща закончила еле, еле. И вот теперь, через два года, мы похоронили уже и бабушку Марины. И остались, можно сказать, втроём: я, Марина и наш трёхлетний сын.

Родственники прибыли идеально, без пяти одиннадцать. Мы сидели на террасе и ждали их, сидели молча, говорить не хотелось. Марина тяжело пережила эту ночь, она, в конце концов, заплакала! Она сидела в бабушкиной комнате, в кресле, запрокинув вверх лицо, и смотрела в большое окно, а из её глаз катились слёзы. Так продолжалось несколько часов, потом я поднялся к ней, взял её на руки и унёс вниз, в холл, где положил на диване, укрыл одеялом, и она уснула.

Открылась калитка, и к дому один за одним, «гуськом» потянулись претенденты на дедово наследство. Я хмыкнул: «Сюрприз, однако, будет»! За Марину можно было уже не беспокоиться, она полностью пришла в себя, чему я, собственно говоря, и не удивился, с её то характером. Слабой женщиной, она становилась только в моём присутствии, и, чего греха таить, мне это нравилось. Мне нравилось то, что эта женщина, которую побаивались все, и родственники, и служащие, становилась ласковой и нежной, в руках этакого брутального «мачо» как я.

Семейка подошла, расселась, причём стулья и скамейки им пришлось таскать со всего двора самим, у нас заниматься этим желания не было. Вместе с этой командой прибыли какие-то два худосочных мужичка, которые до поры до времени топтались в сторонке, и к нам не подходили.

Тёща повозилась, удобнее устраиваясь в плетёном кресле и начала:

– Доченька, я прекрасно понимаю, что сейчас может быть не время говорить о делах, но, мы вынуждены это делать, так как папино предприятие не должно оставаться без хозяина! Если мы будем тянуть с этим, без руководства нарушится производственный процесс, и наша семья понесёт значительные убытки!

– Да мама, – спокойно согласилась Марина, – если у предприятия нет руководителя, убытки неминуемы.

– Вот и прекрасно милая! Я очень рада, что ты это понимаешь! – буквально подпрыгнула от радости моя тёща. Она явно готовилась к долгим и нудным уговорам, а тут вдруг бац, и любимая доченька согласилась.

– Мы пригласили с собой адвокатов, которые уже подготовили первоначальные документы о нашем долевом участии в папином предприятии и…

– И вы напрасно побеспокоили занятых людей, – устало сказала Марина и откинулась на удобную спинку точно такого же кресла, на котором устроилась её мама.

– Ну почему же напрасно! – искренне удивилась тёща. – Ты же сама согласилась с тем, что без руководства…

– А кто вам сказал, что у моего предприятия нет хозяина? – спросила Марина и, не мигая, уставилась в глаза матери?

– Но мы ведь ещё даже не начали обсуждать, кто будет управ… – начала было тёща, но осеклась. До неё наконец-то дошло, о чём говорила дочь.

– Но, как же… мама ведь уже умерла! А она была последней…

– Бабушка никогда в своей жизни ничем не владела! Она даже этим домом не владела, она была в нём только зарегистрирована.

– Да… но… папа говорил, что всё, что у них есть, принадлежит маме!

– А он и не обманывал, – хмыкнула Марина, – всё принадлежало им, и бумаг им для этого не надо было!

– Ну, хорошо, пусть так, – согласилась тёща. – Это не освобождает нас от обязанностей по управлению папиной фирмой, мы его единственные родственники, и поэтому мы должны…

– Вы ничего никому не должны! И вам, никто ничего не должен! – опять сухо перебила мать Марина и перевела взгляд на отца.

– Всё, что было у деда, теперь принадлежит мне! Марина обвела взглядом всех, в прямом смысле слова, открывших рот родственников.

– Мне! – жёстко повторила она. – И только мне! Хозяйка всего – я! Без всяких компаньонов и совладельцев. У меня есть заместители здесь, и заместители, управляющие филиалами! Они помогают мне в работе. Дед ещё три года назад переписал на меня всё! Даже этот дом!

Марина наклонилась и не глядя взяла с журнального столика чёрную кожаную папку. Потом посмотрела в сторону нерешительно топчущихся адвокатов и сказала:

– Господа! Прошу вас ознакомится и сказать, что вы об этом думаете.

Самый старший из них подошёл, взял из рук жены папку открыл её и начал прямо стоя читать бумаги. По мере прочтения он передавал бумаги второму. Минут пять, был слышен только шелест документов, и тяжёлое дыхание одуревших от тяжкой новости родственников. Наконец старший произнёс:

– Безупречно! Работали специалисты высочайшего класса! Примите мои поздравления! – и он поклонился в сторону Марины. – А что касается Ваших родственников, то они являются только вашими наёмными работниками, и не более того. Если, конечно, Вы не пожелаете что-то изменить в их статусе.