Было чем гордиться.

Но Тристан, начав вникать в законы своего мира, узнав о тех или иных порядках, прежде ему не ведомых, стал чаще спорить с отцом, пытаясь их изменить. Некоторые правила он просто не понимал.

– Кладовые жемчуга скудеют, – продолжил Трой, отвечая на вопрос Тристана, – я приставлен следить за запасами и вот, вынужден признать, что жемчуга становится все меньше. А запросы сирен растут…, – его взгляд на долю секунды зловеще сверкнул, – скоро нам самим будет его не хватать.

– Ты говорил об этом и в прошлый раз, – насупился Парфир, – неужели за это время ситуация не поправилась?

– Нет! – Трой был слишком резок и Парфир устремил на него предупреждающий взгляд, – поэтому я снова прошу тебя брат, рассмотреть мое предложение о вменении обязанности по сдаче жемчуга.

– Это исключено!

– Я согласен с отцом, – Тристан, наверное, впервые за этот год поддержал отца, поэтому две пары глаз изумленно стрельнули в его сторону, – нельзя так поступать, мы никогда не прибегали к принуждению, все русалки по доброй воле сдавали жемчуг.

– Трудные времена требуют решительных мер, – Трой снова заговорил нестандартно, жестко и властно, – твоему отцу не помешало бы быть построже.

– Трой! – голос эмира снова взметнулся вверх, – этот вопрос закрыт, постарайся больше его не поднимать.

Трой усмехнулся и расцепил руки.

– В таком случае, я не гарантирую отсутствие претензий со стороны сирен. У нас с ними договор, если помнишь?! Отдавать весь жемчуг им, не оставляя ничего себе…как думаешь, это воспримет остальной народ?

Парфир нахмурился еще больше, суровые брови сошлись в раздумьях, лицо помрачнело. Надо признать, что в словах брата есть доля истины, и стремительное снижение запасов русалочьего жемчуга, может стать действительно серьезной проблемой для всего морского народа.

– Тебе тоже стоит об этом подумать, Тристан. И постараться переубедить отца, иначе…сирены не станут нас слушать, – и Трой, проплыв мимо замкнувшегося в своих думах, Парфира, скрылся за рифом.

Удалившись на приличное расстояние от Рифа, черный тритон огляделся и нырнул в знакомую узкую впадину, и проплыв туннель из

конусовидных сталактитов, оказался в небольшой подводной пещере, к стенам которой припали несколько огромных улиток, светящихся зеленым люминесцентным светом. У подножия пещеры в углублениях что-то блеснуло и Трой подплыл ближе. Дно углубления было устлано несколькими рядами жемчужин, отражающих зеленый свет улиток. Жемчужины переливались, излучая блики, но черному тритону подобная красота была ни к чему, не любоваться ею он сюда приплыл.

Трой молча зачерпнул пальцами жемчужины и оставив на ладони пару десятков, поместил их по одной в небольшой тканевой мешочек.

Каньон Буры встретил его своими бурыми водорослями, стеной преградив дальнейший путь. Оглядевшись по сторонам, Трой, сделал жест руками и водоросли расступились в разные стороны, отведенные волнами.

Путь был свободен.

Тритон проплыл весь каньон без особых усилий, будто делал это не первый раз и прежде, чем стена водорослей закончилась, остановился и достал из-за пояса припрятанную раковину, мешочек с жемчугом из кладовой и перстень с широкой золотой основой, поверхность которого была украшена резными узорами, а оправа под камень слегка приподнята. Крупная серебристая жемчужина, стянутая в оправу, возвышалась подобно полной луне, и если само сокровище не вызвало бы удивления ни у одного морского обитателя, то жемчужина…

Спустя несколько минут на берег, оставляя следы на мокром песке, уверенно вышел мужчина, его обнаженный силуэт потемнел на фоне поднимающегося на горизонте восхода.

Когда за Цесной захлопнулась дверь авто, Дилион с облегчением вздохнул. И она еще спрашивает, почему он не проводит с ней больше времени? Он усмехнулся и снова завел мотор. Разве ей объяснишь, что не только ее заносчивость, но и его пропавший к ней интерес тому причина? Даже короткий поцелуй на прощанье – лишь привычка, заезженная двумя годами встреч и отцовским наставлением, что эту связь нужно обязательно поддерживать. Между ними не было особо теплых отношений отца и сына, в детстве Дилион редко видел отца, а когда тот появлялся, то непременно с указанием, что ему нужно сделать и как себя вести. Так со временем и привыкаешь при существующем отце, не чувствовать его присутствия в своей жизни. Хоть Дилион ни в чем и не нуждался, свой банковский счет, шикарная тачка, целый дом в распоряжении, неограниченное использование ресурсов и связей. И лишь одно, но во всем этом…чтобы не потребовал отец – должно было быть исполнено без каких-либо вопросов. Так Дилион закончил школу, и поступил на финансовый, соблюдая одно это незыблемое правило.

Дилион свернул с проезжей части, и остановился перед самым входом в бунгало, практически не имеющего дверей – лишь огромные, из прозрачного стекла, двухметровые раздвижные створки, срабатывающие по датчику движения. Голубая подсветка бунгало по всему фундаменту придавала ему вид взлетающего объекта, зеленые кустарники и цветочные заросли, с заботливо обрезанными верхушками, скрывали открытый частный бассейн с лежаками и летний бар с напитками.

Приглушив мотор, Дилион взялся за ключи зажигания и замер. Ему послышалось? Легкий стон… Прислушался, почувствовав движение позади себя и оглянулся, обводя глазами заднее сиденье. На бежевой коже коричневой крошкой      бросился в глаза песок.

– Черт! – выругался Дилион и вернулся в прежнее состояние, устремив взгляд в зеркало заднего вида, – вылезай! Я знаю, что ты там!

Но ответа не последовало.

Майрина еще больше вжала голову в плечи, почти обнимая ее обеими руками. С непривычки ноги затекли, их стало покалывать и Майрина попыталась растереть их, чем и вызвала непроизвольный стон.

– Даю одну минуту или я сам выволоку тебя из салона! – вполне уверенно предупредил Дилион, на сто процентов уверенный, что там один из гостей Ортизов, перебравший на вечеринке.

Никто и никогда не знает заранее, какой день в его жизни станет переломным, какая минута изменит все в ней и после, жизнь уже не будет прежней.

Вот и Дилион не знал. Постукивая пальцами по обивке руля и не сводя глаз с зеркала дальнего вида, он выжидал, когда истечет последняя секунда.

Тишину нарушил стук хлопнувшей двери и Майрина вздрогнула.

– Я предупреждал, – угроза в голосе Дилиона звучала совсем не пугающе, но для Майрины и этого было достаточно.

Все еще уверенный в своих домыслах, он распахнул заднюю дверь авто, поймав взглядом синее пятно между сиденьями и поддался вперед, до пояса втянулся вглубь салона и, схватив Майрину за руку, потянул наружу.

– Давай, давай, вылезай.

Майрина не противилась, ей давно хотелось сменить свое положение и сейчас, она испытывала большее желание покинуть это, до невозможности узкое пространство, чем желание остаться.

– Что… – Дилион замер, едва увидев, кто перед ним. Слегка спутанные густые волосы закрывали лицо стройной девушки в синем платье, пока та растирала колени, – ты еще кто такая?

И Майрина подняла голову.

Их глаза встретились и на миг словно короткое замыкание прошло сквозь этот взгляд и оба это почувствовали. У Майрины на несколько секунд захватило дух, и сердце бешено заколотилось. Она не могла понять эти ощущения, откуда взялся ветерок, развивающий ее волосы, почему от бликов света в его глазах, по ее телу пробежали мурашки, а щеки вспыхнули, объятые пламенем, отчего внутри разливается приятное тепло и ее дыхание заходится от волнения.

Дилион замер, пораженный уколом в самое сердце. Взрывной коктейль в крови заставил его биться чаще, ударяясь о грудную клетку в попытке вырваться, взлететь, расправить крылья. Притяжение было настолько нереальным, настолько волшебным и не сравнимым ни с чем другим, что Дилион перестал ощущать привычный мир вокруг себя. Все будто растворилось, очертания размылись, а перед ним осталась лишь она – девушка с глазами, цвета моря. Он видел в них свое отражение и понимал, что "пропал". "Погиб" в их глубине, запутался в ее ресницах, скатился по нежной коже вниз, поскользнувшись на коралловых губах, и снова "пропал".