— В дорожных поездках есть что-то такое, что делает нездоровую пищу ещё вкуснее, тебе не кажется?

Он крепче сжал руль левой рукой.

— Да.

Было также что-то в глубоком, хриплом тоне её голоса, что заставляло всё, что она говорила, звучать как эвфемизм для секса. Он старался не отрывать глаз от дороги, но был бессилен остановить их, когда она снова издала этот мурлыкающий звук.

На носу у неё была сахарная пудра.

Господи, Джейк должен просто съехать в канаву сейчас, чтобы покончить с этим, потому что он ни за что не переживёт ещё три часа в дороге, если она будет продолжать в том же духе. За все годы, что он её знал, она в основном держалась особняком, работая в своём планшете или блокноте с опущенной головой, что сигнализировало всем вокруг, что она просто хочет, чтобы её оставили в покое. Увидев Клем сейчас в другой обстановке, где она не отвлекалась на работу, он понял, насколько женщина привлекательна. И что он понятия не имеет, на что только что подписался.

— Расскажи мне о своей семье. Насколько они могут быть плохи, что тебе нужен живой щит?

— Представь себе гигантский группу радужных кроликов, окруживших тебя для объятий, которые никогда, никогда не закончатся. Навечно. Там так тепло и уютно, что ты даже не осознаёшь, что задыхаешься.

— Это… не то, что я ожидал услышать.

Она печально рассмеялась.

— Я знаю, это звучит чересчур, но и моя семья тоже. Они очень любят единение, но не очень хорошо разбираются в границах. Обычно я справляюсь, но после всего, что случилось в эти выходные… — её слова затихли.

— Почему бы просто не быть честной и не сказать им, что тебе нужно немного пространства? Разве это не проще, чем лгать им?

Клем поёрзала на сиденье, плечи её опустились, словно она свернулась бы в клубок, если бы не ремень безопасности.

— Я пыталась, но они не понимают. Мы говорим о людях, которые нарочно назвали меня Клементиной, чтобы все, кого я встречаю, чувствовали себя обязанными петь эту дурацкую песню. Мысль о том, что иногда я действительно хочу побыть одна, настолько чужда им, что они не могут понять её. В течение первых трёх месяцев учебы в колледже мои родители каждое утро приходили в общежитие, чтобы проводить меня на занятия, потому что они боялись, что я буду одинока, пока однажды я полностью не потеряла контроль и не сказала им, что они смущают меня. Это был первый раз, когда я заставила маму плакать, и я никогда не забуду боль в глазах моего отца. Дело в том, что они действительно хорошие люди с огромными сердцами. Удивительные люди. Я та чудачка, которая не вписывается. Быть рядом с ними утомительно, но пытаться держаться на расстоянии ещё труднее.

— Ты не чудачка, Клем. Ты просто интроверт.

Она пожала плечами.

— А как же твоя семья? Вы близки?

— Уже нет.

— Как так?

— Это не та история, которая хорошо сочетается с кофе и пончиками.

Он старался, чтобы его голос звучал непринуждённо, но она, должно быть, почувствовала, как внутри него нарастает напряжение. Сочувственный взгляд, который Клем бросила на Джейка, был не тем, в чем он нуждался или чего хотел. В отличие от неё, мужчина смирился с тем фактом, что был паршивой овцой в семье, и хотя он не возражал говорить об этом, он не думал, что это улучшит её настроение. Весь смысл этой поездки состоял в том, чтобы помочь этой женщине отдохнуть, одновременно отвлекая его мысли от дерьмовой свадьбы, которая состоится на этой неделе в «Святом Граале».

Тяжёлая, неловкая тишина заполнила машину, раздавив тот лёгкий комфорт, который они, казалось, обрели несколько минут назад. Он включил радио, чтобы немного снять напряжение, но это была не песня.

Она упала на колени, глядя на него со смесью страха и благоговения.

— Боже.

Тело Клем рванулось вперёд, как мышеловка. Она потянулась к кнопке радио, но он поймал её за руку, не давая выключить.

— Это ты? — яркий, хрипловатый голос был безошибочно узнаваем.

Она кивнула, щёки женщины вспыхнули ярким румянцем.

«Её рот приоткрылся, словно инстинктивно, ожидая его с таким желанием, которое она не могла объяснить.

— Открой пошире, — приказал он. — Как она могла так реагировать на человека, которого ненавидела? Человека, обладающего властью разрушить её жизнь? И всё же она не могла удержаться, чтобы не приоткрыть губы ещё больше. — Хорошая девочка. А теперь прикоснись к себе. Скажи мне насколько влажно…»

Плечо Джейка врезалось в дверь, когда он чуть не съехал с дороги, поправившись в последнюю секунду. Она наклонилась вперёд и заглушила звук, бормоча «о боже» снова и снова между быстрыми вдохами.

Клем была не единственной, кто дышал немного тяжелее.

— Итак, — сказала она, прочистив горло. — Теперь ты знаешь, что я читаю книги. Вслух. Зарабатывая на жизнь.

— Они, эм, помещают такие вещи в книги? — спросил он, до сих пор пребывая в шоке от того, что он только что услышал.

— Так бывает в любовных романах. Но это не безвозмездно, клянусь. Это в действительности, феминистский жанр, и он больше связан с экстазом и чувственностью, а не с механикой секса, хотя существует довольно широкий диапазон уровней чувственности, и, О Боже, почему я всё ещё говорю?

— Нет, всё нормально. Действительно, — Джейк лгал. Всё, о чём он мог думать, так это о грязных словах, исходящих из этого знойного ротика. Его член напрягся под джинсами, но не было никакого способа устроиться поудобнее, не привлекая к этому внимания.

Всё было достаточно неловко.

— Я знаю, что это странно слушать свою собственную работу, но мне это помогает. У меня был большой успех с научной фантастикой и фантастическими романами, и я хотела бросить себе ещё один вызов, перейдя в жанр романтики, о котором ты только что слышал. Я работаю над книгой о миллиардере, он влюбляется в женщину, которую ошибочно обвинили в ограблении его художественной галереи, и я не могу точно определить мужской голос персонажа в этой книге. Я надеялась, что эта поездка прояснит мне голову и поможет разобраться. Ох, так что, не удивляйся, если услышишь, как я разговариваю сама с собой в течение следующих нескольких дней.

— Это то, чем ты занимаешься, когда приходишь в «Святой Грааль»? Читаешь такие вещи?

Она снова кивнула.

Твою мать. Как Джейк должен был справиться с осознанием того, что каждый раз, когда эти полные губы открывались, он должен был молча сформулировать эротическую фантазию, которая заставила бы покраснеть каждого взрослого мужчину в комнате?

Он заставил себя сосредоточиться на дороге, чтобы проехать мимо медленно движущегося полуприцепа, но не мог отделаться от миллионов вопросов в своей голове. Он выбрал самый невинный.

— Как ты начала этим заниматься? Ты актриса?

Она рассмеялась.

— Боже, нет. Мне всегда хотелось попробовать себя в актерской профессии, но я ужасно боюсь сцены. У меня есть диплом инженера-строителя, но оказалось, что для этого требуется гораздо больше социального взаимодействия и гораздо меньше математики, чем я была готова, поэтому я начала искать другие способы заработать деньги. Чтение всегда было моим спасением, и мне говорили, что мой голос отличителен, поэтому я подумала, почему бы и нет? Я построила небольшую студию в своём подвале и отправила несколько проб. Одна из самоизданных серий, над которой я работала, взорвалась популярностью после выхода второй книги, но автор был действительно крут и хотел остаться со мной для следующих книг, так что я смогла позволить себе бросить свою дневную работу и зарабатывать этим на жизнь.

— Какая серия?

— «Алый Зефир».

— Господи, ты не шутила, — он не знал ни одного человека, который не был бы одержим «Алым Зефиром». Джулия уже начала организовывать вечеринку для просмотра, для выхода осеннего телевизионного спин-оффа.

— Я также озвучиваю «Эльфийский Квест», «Галактическую Одиссею» и «Демонические космические коты с Планеты Девять».

— И всё это ты делаешь из своего подвала?