Он внутренне морщится.
— Ничего, — Саске уклоняется.
Совсем ничего.
***
Когда Саске лежит в постели и смотрит в потолок, он цепляется за нерешительность, которую увидел в ее глазах в тот день, когда они оба проснулись в замешательстве, дезориентированы и потеряны. Он держится за волшебство той ночи, когда он кружил ее по танцполу под ее любимую песню, пьяную, свободную и счастливую.
Она была так счастлива, вспоминает он.
Он проигрывает этот вечер снова и снова в своей голове каждую ночь, прежде чем заснуть, испытывая отвращение к себе, несмотря на упорство своего разбитого сердца.
Но больше всего он думает о следующем утре, когда они нежно прикасались друг к другу во время поцелуя — трезво, мог бы он добавить. Она приняла разумное решение поцеловать его, прикоснуться к себе и заскулить прямо в его открытый рот.
Однако его разум всегда возвращается к одной истине, и только к одной истине:
Она позволила ему поцеловать себя.
И она поцеловала его в ответ.
========== Часть 5 ==========
Сакуре хуже, чем ему.
Она больше не улыбается, на многое особо не реагирует. Свет исчез из ее глаз, и ее мысли представляют собой постоянную мешанину ненависти к себе и ментальных самоистязаний.
Она избегает зеркал и всего, что имеет отражающую поверхность, потому что не может даже смотреть на себя.
Не в силах простить себя.
Каждый раз, когда она смотрит в счастливые лазурные глаза Наруто, она ненавидит себя еще больше.
— Что случилось, малышка? — Спрашивает он, когда они однажды ночью заползают в постель. Сакура выключает прикроватную лампу, но Наруто не выключает свою, и в его глазах мерцает беспокойство, когда он переворачивается, чтобы увидеть ее лицо. — Последние несколько недель ты вела себя очень странно… Ты в порядке?
Она молча смотрит в потолок пустыми глазами.
— Это потому что… я забыл о нашей годовщине?
— Нет. — Шепчет она, сжимая бедра вместе, представляя, как Саске движется глубоко внутри нее.
Сильные пальцы впиваются в ее кожу, бедра врезаются в ее, словно пытаясь пригвоздить ее к его кровати; она не помнит, чтобы секс когда-либо был таким приятным.
Она не помнит ничего такого хорошего.
Ее сердцевина невольно пульсирует при мысли, что он находится по ту сторону стены; без рубашки, со спутанными черными волосами, сонными глазами, нежнейшими губами…
Он тоже думает обо мне?
Укол шока вырывает ее из бесстыдных мыслей, сердце замирает в животе.
Затем она поворачивается, чтобы посмотреть на Наруто; беспокойство мелькает в его глазах.
А потом, когда она смотрит на него, искренне смотрит на него — на его загорелую кожу, симметричные полоски на обеих щеках, солнечные светлые волосы и океан любви в его глазах — она пытается что-то почувствовать.
Что угодно, только не раскаяние, разлагающее ее душу.
Она пытается почувствовать настоящую любовь, которую когда-то испытывала к нему, пытается вспомнить то, что она чувствовала много лет назад, когда он впервые поцеловал ее на переднем сиденье своей машины, припаркованной на подъездной дорожке его родителей.
Она пытается вспомнить, как стучало ее сердце каждый раз, когда он держал ее за руку, как ее живот переворачивался от того, как он смотрел на нее, как его руки держали ее бедра, когда он в первый раз вошел в нее.
Спешка, бабочки, волнение.
Всего того, что должно быть, просто нет. Как бы глубоко она ни тянулась, как бы ужасно ей ни хотелось почувствовать что-то, чего там нет…
Тем не менее, она пытается.
Она пытается почувствовать что-то, что не является жалостью, пытается почувствовать то, что она должна чувствовать, лежа в постели с мужчиной, за которого собиралась однажды выйти замуж.
Она пытается чувствовать…
Так, как заставляет ее чувствовать Саске.
Но когда Сакура смотрит на искреннее беспокойство, омрачающее лицо ее парня, она обнаруживает — с ледяным сердцем — что чувствует…
Испуг.
— Ну, если тебя что-то беспокоит, так и скажи, знаешь ли. Я ненавижу, когда ты ведешь себя холодно и отстраненно — слишком сильно напоминаешь мне этого ублюдка. — Он немного хмурится, его глаза задумчивы, когда он делает паузу. — Я люблю тебя, Сакура. Ты знаешь это, верно?
Она кивает, сжимая горло.
— Ты не представляешь, — шепчет в ее сердце пьяный голос Саске, от воспоминаний о котором порхают бабочки по стенкам живота, — как давно я этого хотел.
Наруто наклоняется, чтобы коснуться ее губ своими.
Она засыпает лицом к стене.
***
— Ты не можешь выбирать, кого любить, Саске.
Младший Учиха хмурится, когда Итачи ставит перед ним дымящуюся кружку черного кофе и садится за стол напротив него. Такие же ониксовые глаза интригующе блестят над краем его собственной кружки, когда он делает глоток, глядя на младшего брата так, будто ему снова двенадцать.
— Я не об этом спрашивал.
Итачи долго изучает его, глядя на него взглядом, в котором нет ни похвалы, ни покровительства.
Саске раздраженно ерзает на стуле. Было достаточно унизительно показывать себя таким, какой он есть.
Итачи хладнокровно потягивает свой напиток, словно мудрый мудрец, столь непохожий на его домашнее окружение.
Проходит еще одна минута молчания, прежде чем старший Учиха наконец ставит свою кружку на стол. Саске бессознательно выпрямляет осанку, прислушиваясь к любому научному совету, который мог бы предложить его брат, отчаянно нуждаясь в ответах.
Итачи переплетает пальцы на столешнице, уголки его глаз смягчаются от эмоции, которую Саске тревожно определяет.
— Но ты ее любишь.
Его ответ мгновенный; он никогда не был так уверен в чем-то в своей жизни.
— Да.
Именно тогда Итачи останавливает его взглядом таким острым, таким неоспоримо сильным, что ударная волна страха пробегает по позвоночнику Саске.
— Скажи ей.
***
Раньше такого не было, Сакура не может не думать, когда Наруто раздраженно дергает плечами в своей куртке Университета Конохи, повернувшись спиной.
Раньше он так не злился, он не был таким.
— Быстрее, Сакура. — Она слышит, как он хватает свои ключи. — Как ты так долго собираешься? Какого черта ты вообще там делаешь? — Он поворачивается, чтобы указать пальцем на электронные часы на микроволновке, которые показывают 20:06: — Разве ты не слышала, к какому времени я сказал тебе быть готовой? Уже восемь, так что теперь мы опоздаем.
Она слегка застенчиво касается своих недавно выпрямленных волос.
— Я, э… я думала, что это свидание, поэтому я…
— Свидание? — Вставляет он, искренне удивленный. — Я уже говорил тебе, что мы встречаемся с Кибой и Хинатой в баре.
— Это… не свидание? — спрашивает она, глаза жгут, как адское пламя, а слезы вот-вот прольются по ее щекам. Поскольку Киба и Хината встречались, естественно, Сакура восприняла это как двойное свидание.
На пути, чтобы налить себе стакан воды, Саске останавливается как вкопанный в тот момент, когда слышит их голоса, тайно прислушиваясь из затененного коридора.
— Я думаю, это может быть все, что ты захочешь. — Он пожимает плечами, отворачиваясь от нее с хмурым взглядом. Его глубокий голос не злой, а только честный. — Но я собираюсь посмотреть игру. Вы можете выпить «Маргариту» с Хинатой или что-то в этом роде, ладно? Или чем вы, ребята, занимаетесь.
Сакура ненавидит «Маргариту», ты ебаный идиот, хмурится Саске.
— Хорошо. — шепчет она, не в силах сдержать гнев, который так отчаянно хочет испытать. Превратившись в тлеющие угли, ее внутренний дух слабо мерцает, прежде чем потерпеть поражение.
В тот момент, когда они уходят, Саске захлопывает дверь, давно забыв о жажде.
***
Сидя на трибунах футбольного матча Наруто, когда вокруг нее взрывается аплодисменты и свистки, когда они забивают, все, о чем она может думать, это губы Саске на ее губах. Нежность его прикосновения, нежность в его глазах, ощущение шелковистости его темных локонов между ее пальцами, ощущение его движения внутри нее…
