Моя рука соскользнула, ударившись об острый край камня, и над головой что-то мелькнуло, погружая меня в тень. Я вздрогнула и выронила молоток. Мое сердце подпрыгнуло, и воздух пузырьками вырвался из моих легких от испуга. Я развернулась, вжимаясь спиной в выступающую скалу и сжимая зубило в холодной руке. Стая китовых акул плыла над рифом, петляя в лучах солнечного света, спускающегося с поверхности.

Я выпустила еще один поток пузырьков, теперь уже в облегченном смехе, и болезненное напряжение в моей груди немного ослабло. Однако у меня закончился воздух. Я оттолкнулась от скалы и встала между двумя акулами, протягивая руку, чтобы провести пальцами по их гладкой пятнистой коже. Их хвосты скользнули мимо меня, и я улыбнулась, после чего толкнула себя ногами в сторону мерцающих на поверхности бликов солнечного света.

Как только я вынырнула на поверхность, что-то вцепилось в мою руку и потащило обратно вглубь, прежде чем мне удалось вдохнуть. Я взвизгнула под водой, выпуская из легких остатки воздуха, когда попыталась развернуться.

В облаке кружащих рыб сверху на меня смотрело лицо Коя, его руки крепко держали меня за запястье. Я пнула его, попав ему в плечо пяткой, и его пальцы отцепились от меня. Я поплыла к поверхности, к свету, так быстро, как только могла, чувствуя, как тьма окутывает мой разум. Когда наконец вырвалась на воздух, я задыхалась, мои легкие сильно сжало в груди. Ялик Коя дрейфовал сразу за рифом, прямо за гребнем скалы, поэтому я не заметила его приближения, когда находилась под водой.

Кой не отставал от меня. Он появился на следующем вдохе, бросившись в мою сторону. Я попыталась отплыть подальше от него, но он схватил меня за волосы и притянул к себе.

– Где он? – проревел он, сжимая кулак. – Говори, где пиролит!

Я развернулась, резко отвела локоть назад и ударила Коя в лицо. Его пальцы отпустили мои волосы, и я поплыла к лодке. Он бросился в погоню, рассекая воду быстрее, чем могла это делать я. К тому времени как я добралась до корпуса ялика, он схватил меня за ногу. Я вцепилась в край кормы и потянула на себя лодку, пытаясь забраться внутрь. Кой дернул сильнее, рыча сквозь зубы, и я, соскользнув, ударилась лицом так сильно, что перед глазами у меня поплыли белые круги света. Я снова нащупала пальцами край кормы, подтянулась и свесилась внутрь. Мои руки лихорадочно заметались в поисках весла. Когда я его нашла, тут же развернулась и ударила Коя лопастью по голове.

Он внезапно обмяк, падая обратно в воду, и я, кашляя, перевалилась через борт. Глаза Коя закатились, когда он погрузился в море. По его лбу потекла струйка крови, похожая на красные чернила. Я неуклюже отвязала веревки, но, потянувшись к парусу, замерла, и у меня перехватило дыхание. Я видела, как Кой медленно идет на дно, погружаясь в синеву моря.

– Подонок, – простонала я, отбрасывая весло и ныряя обратно в воду.

Добравшись до Коя, я просунула руки ему под мышки и потащила вверх. Я с трудом справилась с весом его обмякшего тела и едва не перевернула лодку, когда пыталась перетащить его через борт. Кое-как справившись с верхней половиной тела, я перекинула следом его ноги, и Кой упал на дно ялика.

Каждая моя мышца горела от напряжения, последние силы покинули мое тело, и меня стошнило соленой водой, которой я наглоталась. Мое горло горело огнем. Когда я нависла над телом Коя, мои руки дрожали. Кровь по-прежнему сочилась из его раны, и я надеялась, что он не дышит. Я надеялась, что он мертв.

Но мне не могло так повезти.

Я от души пнула тело Коя и закричала, после чего рухнула на палубу рядом с ним, пытаясь отдышаться. Я сплюнула целый рот крови в воду и оглянулась на остров. Моя губа была рассечена, щека распухла, но я была жива. О большем я даже просить не могла.

Мне нужно было убраться как можно дальше от Коя. Мне следовало позволить ему сгинуть в море. Почему же я этого не сделала?

Ты не создана для этого мира, Фейбл.

Я выругалась, зажмурив глаза, когда слова Сейнта эхом отозвались в моей ноющей голове. Он говорил то же самое о моей матери.

Я схватила весло с того места, где оно плавало в воде, и встала. Ослабевшими руками подняла парус. Веревка в моих руках казалась неподъемной, когда потянула за нее. Когда ветер натянул парус, по моей щеке скатилась одинокая горячая слеза.

У меня не было трех недель. У меня не было даже трех дней. За кривой скалой у барьерных островов «Мэриголд» все еще стояла со сложенными парусами, готовясь пережидать шторм.

Если мне удастся дожить до заката, то у меня будет шанс выбраться с Джевала. И я собиралась им воспользоваться.

По какой-то иронии судьбы пляж был почти пустынен, когда я подвела ялик к берегу. Возможно, Кой не лгал, когда сказал, что ныряльщики еще не закончили торги в порту. Или, может быть, они готовились к надвигающейся буре. В любом случае, по пляжу сновало всего несколько человек, которые видели, что я вернулась с рифа.

Я накинула спутанные сети на неподвижное тело Коя и схватила свой пояс с инструментами, перемахнула через борт и спрыгнула в воду. Первый вопрос, который задал бы любой, кто увидел меня, был следующий: что я делала в лодке Коя в одиночестве? За этим вопросом логично последовал бы второй: где сам Кой?

Я бросила весло внутрь и, переставляя одну ногу за другой, выбралась на берег и пошла своей привычной дорогой к бухте, где я оставляла свои ловушки для рыбы. Солнце начало клониться к закату, поднялся ветер. Экипаж «Мэриголд» должен будет готовиться к отплытию, как только минует шторм.

Ныряльщик с охапкой пустых корзин посмотрел на меня, когда я проходила мимо него. Я притронулась к рассеченной губе кончиком пальца. Не знаю, насколько плохо выглядело мое лицо, но спрятать раны вряд ли было возможно. Как только кто-то обнаружит Коя, он тут же сложит два и два вместе.

Я нашла тропинку и свернула на юг, направляясь к концу самой длинной полоски песка. Как только солнце скрылось за скалой, пляж погрузился в тень. Я шла по тропе к утесу, оглядываясь через каждые несколько шагов. Однако когда я обогнула скалы, то тут же замерла как вкопанная, резко втянув в себя воздух.

Мой лагерь был разграблен, и те немногие ценные или полезные вещи, которые у меня были, исчезли. Все остальные мои пожитки были сломаны и разбросаны по песку.

Кой действительно устроил против меня заговор. Он увез меня на пустой лодке, чтобы найти место, где я добывала пиролит, а в это время его подельники разграбили мой лагерь в поисках денег и самоцветов. Однако вряд ли Кой рассчитывал, что я вернусь на остров живой. И независимо от того, очнется он в своей лодке или нет, к тому времени как шторм обрушится на берег, кто-нибудь из его сообщников наверняка попытается всадить мне нож в живот.

Мои глаза скользнули к дереву, растущему на краю обрыва, и мое сердце замерло в груди.

– Пожалуйста, пожалуйста, только не это… – я бросилась к дереву и, прыгнув с края обрыва, ухватилась за самый толстый сук, после чего полезла вверх по стволу. Моя рука шарила по коре, в отчаянии пытаясь нащупать дупло. Мои пальцы сомкнулись на кошельке, и я облегченно вскрикнула. Я прижала кошелек к груди. Они его не нашли.

Я утерла глаза тыльной стороной ладони и содрогнулась, когда образ трупа, плавающего на рифе, возник у меня перед глазами. Если бы не поспешила, то меня точно так же привязали бы к кораллам, а холодная морская вода заполнила бы мои легкие.

Я спрыгнула на камни и оторвала от подола рубашки длинную полосу, которой примотала кошелек к своей ладони, зубами затянув узел покрепче. Если кто-то попытается отобрать у меня кошелек в этот раз, то ему придется вытаскивать его из моих окоченевших, мертвых пальцев.

Внизу лодки, полные ныряльщиков, направлялись к берегу с барьерных островов. Почти все их лица были обращены к горизонту, где черные тучи пожирали восходящую луну. Я осмотрела кромку воды в поисках ялика Коя, и когда увидела его, кровь в моих жилах превратилась в лед. Ялик был на берегу, его вытащили на песок рядом с тем местом, где я его оставила. Однако самого Коя уже нигде не было видно.