- Алло?

- Алло, Артуро. Как дела? Это я, Теодор Шибельхут.

- Как поживаете, дон Теодоро? Надеюсь, у вас все в порядке.

- Спасибо. Я хотел спросить о Рамоне.

- Он очень устал, сеньор. Я пытаюсь уговорить его лечь поспать, ответил Артуро своим добрым, отцовским голосом.

- Да. Понимаю. Но может быть я чем-нибудь... - Теодор замялся, чувствуя некоторую неловкость оттого, что он как будто навязывается со своей помощью Рамону.

- Нет, дон Теодоро, спасибо, ничего не надо. У нас есть снотворное. Таблетки уже скоро должны подействовать.

Было слышно, как Рамон что-то негромко пробормотал.

Изначально Теодор хотел подозвать к телефону Рамона. Но внезапно у него пропало всякое желание разговаривать с ним.

- Что ж, Артуро, я очень рад, что ты пришел, чтобы присмотреть за ним.

- Его очень трудно утихомирить, потому что он хочет немедленно идти увидеться с этой... как её зовут, Рамон?... ну да, с Хосефиной.

А меня, стало быть, он видеть не хочет, заключил Теодор.

- Нет, сейчас ему лучше никуда не ходить, - сказал Теодор.

Они по-дружески попрощались.

К трем часам дня вернулась Иносенса. Она уже видела газеты, и её переполняли вопросы, сочувствие и глубокие соболезнование от всей её семьи из Дуранго, пока в конце концов Теодор вежливо не прервал ее:

- Пожалуйста, Иносенса, ты не могла бы замолчать?

- Сеньор, но вы же не думаете, что это дон Рамон убил ее! - Рамон ей очень нравился.

- Его освободили сегодня утром.

- Слава Богу! - с облегчением вздохнула она. - Слава Богу! Он не виновен!

- Не виновен, - автоматически повторил Теодор. - Позволь я помогу тебе с вещами. А это что такое?

- Моя семья передает вам утку и сердечные пожелания всего наилучшего. А ещё моя тетушка Мария сшила вам покрывало. Оно здесь, - сказала она, похлопав лежавший на полу сверток, перетянутый бечевкой. - Там внутри все упаковано в красивую бумагу, но я не хотела испачкать её в самолете. Сеньор, даже вспоминать не хочется! Мы летели сквозь туман! Я уж испугалась, что не выдержу и помру. А уж как только подумаю про сеньориту Лелию... la pobrecita 1). Нет, ничего не берите, я сама. Негоже вам прислугины чемоданы подносить. Сеньор, хотите чаю или ещё чего-нибудь?

_______________________________

1) Бедняжка (исп.)

- Нет, иносенса, спасибо. Я просто очень рад, что ты вернулась. - Он подошел к окну, выходящему во двор и закурил сигарету. Все-таки хорошо, что она приехала так быстро, и теперь в доме снова будут слышны её легкие, торопливые шаги. Все будет как и прежде, она будет хлопотать по хозяйству, негромко мурлыкая себе под нос какой-нибудь мотивчик, хотя, наверное, сегодня она петь не будет. Иносенсе тоже очень нравилась Лелия, и она совсем не ревновала его к ней, хотя Рамон, стараясь подколоть его, несколько раз и заявлял, что его "настоящая жена" - Иносенса. Да, действительно, в большинстве случаев она заправляла всем в доме по собственному усмотрению, но разве другие служанки ведут себя иначе? Иносенса жила у него вот уже почти четыре года. Наверное, Рамон считал, что служанка должна быть более покладистой и не такой своенравной, как Иносенса, но все же ни Рамон, никто другой не мог найти в ней ничего такого, к чему было бы можно придраться. По вечерам она всегда была дома, умела хорошо гладить и готовить. На неё также всегда было приятно посмотреть, а её блестящие черные волосы были неизменно аккуратно зачесаны назад и уложены в тугой пучок, заколотый шпильками на затылке. Она носила туфельки на небольшом изящном каблучке, что разительно отличало её от большинства неуклюжих толстух-домработниц, которых можно было обвчно увидеть делающими покупки на рынке. Ей было только тридцать два, цветущая, привлекательная молодая женщина, однако, похоже, единственным мужчиной в её жизни был тихий парень по имени Рикардо, работавший в Толуке и редко бывавший в городе. Лет восемь-девять назад она родила внебрачного сына, Пепе, который жил вместе с её семьей в Дуранго. Время от времени Теодор посылал ему небольшие подарки и игрушки.

Теодору, наконец, удалось найти в себе силы, чтобы распаковать холсты - всего в рулоне было шесть холстов, завернутых в водонепроницаемую ткань и расстелить их на диване и полу своей небольшой домашней студии. Одна из картин ещё не совсем просохла, но, к счастью, краски не размазались. Он старался не глядеть на свои работы, потому что они как будто переносили его в то счастливое время, когда Лелия была ещё жива. Затем он позвонил в гараж компании "Мерседес-Бенц" и попросил, чтобы его машину как можно скорее подогнали к его дому.

В шесть часов он отправился на прогулки и вернулся домой в семь. Иносенса к тому времени накрыла стол для него стол и поставила блюдо с миндалем и вино для аперитива на сервировочный столик на колесиках. Теодор налил небольшой стакан "фернэ-бранка". Затем Иносенса снова начала замыпать его вопросами, зная, что он любил поговорить за аперитивом и отдавал предпочтение чтению во время еды.

- Да уж... теперь вам будет очень одиноко, - снова и снова повторяла она, сокрушенно качая головой. - И бедному дону Рамону тоже. А вы разве не пойдете его проведать?

- Думаю, что сейчас ему нужно отдохнуть.

- И вам, кстати, тоже. А то у вас уже круги под глазами появились. И ещё вы обязательно должны плотно поесть. Я приготовила вам куриный бульон курица у нас будет завтра - а ещё баранью отбивную и салат. - Она улыбнулась, ожидая услышать его одобрение.

- Отлично, иносенса. А где же покрывало? Почему я ещё его не видел?

Иносенса поспешила в гостиную, где нераспакованный подарок по-прежнему лежал на диване. Теодор прошел мимо, не заметив его. Это был объемистый сверток в яркой розово-зеленой упаковке.

Покрывало было составлено из соединенных между собой маленьких квадратиков, связанных крючком, наглядный пример аккуратности мастерицы и её кропотливой работы.

- Какая красота, - сказал Теодор, ощупывая подарок. - Ты должан немедленно застелить им мою постель. Я обязательно напишу письмо твоей тетушке Марии и поблагодарю её. Очень мило с её стороны потратить столько сил и времени ради меня.

- Ради вас она готова на все, что угодно!