Я трахнула вилкой по столу и откинулась на спинку стула.

Надоело играть куколку. Затренькало притворяться!

Меня выворачивало, ломало от этого образа. Дернула заколку и распустила волосы, достала из клатча яркую помаду и мазнула губы.

– Хорошее мясо, но мне хочется… – я опустила взгляд, будто хочу просканировать стол, – сардельку мне хочется, вот! – облизнулась и, скинув туфельку, приподняла под столом ногу и нагло уперла ее Дэми в пах. – О, – я прищурилась, чувствуя, какой он каменный под моими пальцами, – кажется, сарделька не против согреть мою булочку.

Он вскочил так резко, что стул проскрипел по паркету. На нас устремились любопытные взгляды. В том числе и семейки Прэскота. Дэми поправил пиджак и, кашлянув, отстранённо проговорил:

– Я забыл заказать вино. Ждать Дияра не будем, я сам принесу… И проверю, чтобы оно было лучшим. Ты какое предпочитаешь? Красное или белое?

– Красное, конечно же, – я коснулась кончиком языка указательного пальца и коварно заулыбалась. О, как всполошился. Такой ты мне больше нравишься, дикий мишка. – И захвати мне лимончика. Кисленького захотелось.

Я ввалился на кухню, словно пьяный. Повара посмотрели на меня с лёгким испугом, а следом за мной влетел Асан

– Брат, что с тобой? – заволновался он, не отрывая от меня настороженного взгляда. – Мясо не понравилось? Только привезли… Сам ещё не пробовал, но мама…

– Всё отлично, – процедил я и со всей дури двинул кулаком по железному разделочному столу. – Чёртова девка!

Повара оперативно скучковались в дальнем углу, а объемистый шеф вооружился огромным тесаком.

Асан на родном что-то быстро сказал им, и мужчины, смеясь и переговариваясь, разошлись по своим местам. На меня посматривали насмешливо и немного сочувственно. Амир одобрительно похлопал меня по плечу:

– Я рад, что ты нашёл, чем отвлечь себя от развода, брат. Девушка, как тлеющие угли: тронешь, и взорвётся пламя. Но постарайся не спалить ресторан, – он раскрыл один из ящиков и выудил бутылку темного стекла с запечатанным воском горлышком и без этикетки: – Слышал, ты вина хотел заказать. Бери, – он гордо протянул бутыль: – Из моей личной коллекции. Девушке понравится!

– Лимон, – прохрипел я. Асан приподнял кустистые брови, и я пояснил: – Моя клиентка просила лимон.

– К вину? – немного удивился мой бывший объект. – Странные вкусы у девушки, – он рассмеялся: – Женщины порой такие странные! Моя Раби тоже как-то лимоны поглощала килограммами. – Он нахмурился: – Или лаймы? – отмахнулся: – Какая разница? Всё давно в прошлом, она тогда ждала нашего первенца, – Асан поставил бутылку на стол и пошёл за бокалами.

Я же усилием воли пытался привести себя в спокойное состояние. Это было непросто: стоило вспомнить, как колючка трогала меня своими маленькими пальчиками, у меня самого, будто кто-то ворочал угли кочергой, в теле начинался пожар.

Смогу ли я выдержать это? Семь дней ада, который я устроил себе сам. Не смог устоять, затем не смог отказать. А теперь вдруг стараюсь удержаться от искушения? Ясно же, что Ева пытается вывести меня, как и многих до меня. Я слышал, как её сценические помощники делали ставки, когда я вылечу с работы. Колючка издевалась так же над каждым из своих охранников, и я лишь очередная игрушка. Нет, Комар точно не знает свою дочь.

Может, рассказать ему о ночных играх колючки? Незачем ей выходить замуж за того щегла гладколицего. Не понимаю, почему она согласилась. Впрочем, почему не знаю? Макс всегда говорил, что в любой неприятной ситуации причину нужно искать в деньгах. Я сжал столешницу: кому-то мала порция мяса, а кому-то мелковаты бриллианты. Я видел, как колючка смотрела на Прэскота: как кошка на соседского пса… который пока ещё на цепи, но хозяин скоро его отпустит. Но всё равно согласилась на эту свадьбу.

Я потёр грудь: как-то заныло внутри, закололо. Ну и что, что я снова разочаровался в женщине? Не первый раз, не последний. Стояк почти прошёл, ещё минутка, и надо возвращаться. Это лишь физиология, пройдёт. В крайнем случае… припудрю носик. Неделю охранять порочную бабочку? Легко. В конце концов, в прошлом были ситуации и похуже. Сейчас же сложность заключалась в малости. И эта малость сейчас колола где-то глубоко под ребрами.

Подхватил вино, бокалы и вернулся в зал. Глядя на опустевший стол, со стуком поставил бутыль и тихо выругался. Разумеется, сбежала. А чего я ожидал? Ева всегда так поступала. И как я не обратил внимания, что она распустила волосы и накрасила губы? Да нет, обратил. Но лишь сидел и любовался, а нужно было насторожиться.

Глянул на Прэскота, который спорил о чём-то с матерью. Эвелина же, поймав мой взгляд, призывно улыбнулась. Тут же поднялась и, плавно покачивая бёдрами, направилась к нашему столику.

– Ого, – выразительно посмотрела она на бутылку и посмотрела на меня искоса. Провела тонким пальчиком по своим губам и промурлыкала: – Это тоже… особое угощение, которое нужно заказывать заранее? Может, угостите?

Я хотел было отдать ей всю бутылку и бежать на поиски ветренной подопечной, как за спиной услышал резкий голос:

– Эвелиндрочка, свалила от моего охранника, – Ева напоминала бешеную тигрицу, которая за лакомый кусочек перегрызет горло противнику. Волосы распушились, лицо переливалось бусинками влаги, на бледные щеки прилипли мокрые пряди. – Дэми, ты не против выпить вино в машине? О, лимончики, – она будто случайно коснулась моей руки, погладила по пальцам, распустив жар по коже, и перехватила блюдце. – Их тоже берем, – прозрачные дольки исчезали у нее во рту, а девушка даже не кривилась. – Ка-а-айф, очень хотелось кисленького, а еще… – она капризно топнула ножкой, – хочу домой. Я так устала после концерта, ног не чувствую.

Я посмотрел на девушку настороженно: лицо зеленоватого оттенка, от косметики не осталось ни следа. Её что, стошнило? Снова? О, нет! Медленно перевёл взгляд на остатки мяса из родной деревни Асана. Да, точно. Извинившись перед Эвелиной, подхватил Еву за талию и, помогая ей доковылять до выхода, практически всунул в фургон.

Когда взревел мотор, прижал девушку за плечи к спинке сидения и, не обращая внимания на приоткрытые губы, будто подставленные для поцелуя, и призывный взгляд, прорычал:

– Как долго? – она приподняла брови, и я сквозь зубы процедил: – Думаешь, я идиот? Тебя тошнит после каждой еды, лишь лимоны ты перевариваешь. Как долго, Ева, ты больна анорексией?!

– Я, что, костлявая? – во сморозил. Меня аж перекосило. Неужели я такая хилая на вид? – И меня не тошнит, Димасик! Я возбуждена, ясно?! Хочу тебя, а ты не даешь! – я сильно ударила его ладонью в грудь.

Наверное, хотелось причинить ему боль за то, что такой холодный. За то, что обманывал, говорил мне то, что хотела слышать. Тогда! Когда повез с собой и так незабываемо трахнул.

– Классно так, отымел девочку, а теперь делаешь вид, что тебе все равно. Нос воротишь, будто я прокаженная. Хрен стоит, а я тебе уже не интересна? Поигрался и выбросил? Так я тебе вот что скажу, мишка колосапый, я не наигралась и хочу еще! И буду крутить тобой, пока ты не завалишь меня и не отымеешь. Как ты уже делал! У меня есть рычаги, – я коварно улыбнулась. – Всегда можно папочке пожаловаться, поплакаться в жилетку, что у нас с тобой было, – прикрыла ладошкой губы, что хотели его поцелуев. – Ой, скажу, что ты меня принудил. А что? Искусил, из клуба забрал силой, а потом я уже и отказаться не смогла. Ты вон какой здоровяк! А я ма-а-аленькая, беззащи-и-итная.

– Глупая ты, а не костлявая, – сурово проговорил Дэми, словно услышал лишь первое предложение, а остальное пропустил мимо ушей. – Ева, я понимаю, что твоя профессия требует стройности, но ты себя так и убить можешь. И не старайся меня отвлечь, ведь тебя тошнило сразу после еды. Не лги мне. Я твой телохранитель. А, значит, буду охранять это тело даже от тебя.