– Проучить, говоришь, надо?! Так не волнуйся, я справлюсь, – все тем же бархатным голосом шепнула она ему прямо в ухо, и от ее теплого дыхания по спине эльфа прокатилась дрожь.

Трилон резко развернулся, занося меч, и тут же получил еще один удар по тому же месту. Не поворачиваясь, он попытался достать ее обманным финтом, мечи столкнулись, но когда он повернул голову, чтобы посмотреть: коснулся ли ее, Леты там давно уже не было.

– Что, красавчик, человеческая девка дерется нечестно?! – вновь пропел над ухом голос, от которого кровь просто вскипала в жилах. – Пожалуйся принцу, может, хоть он найдет на нее управу.

Трилон попытался взять себя в руки. Он глубоко вдохнул и резко выдохнул. Лета стояла напротив, опустив меч, и ждала.

– Готов? – холодно спросила она.

И тут «Стальной лорд» совершенно четко понял, что шутки кончились.

Он успевал отражать лишь один удар из трех, хотя вертелся, как юла. Девушка кружила вокруг него в каком-то замысловатом завораживающем танце. Она касалась мечом его одежды, но боли от порезов он не чувствовал. Через десять минут такого бешеного темпа он почувствовал усталость и был едва ли не благодарен человечке, когда она разорвала близкий контакт, отступив на шаг.

– Кажется, на сегодня с тебя довольно, грозный укротитель человечек, – насмешливо прищурила она глаза.

Лорд, тяжело дыша, смотрел на нее и не знал, какого чувство в нем сейчас больше: ненависти или желания.

А Лета, отсалютовав ему мечом, развернулась и легкой танцующей походкой направилась к дому, где с террасы уже послышались первые хлопки. Под аплодисменты братьев она взошла по ступенькам, развернулась в сторону все еще стоящего на лужайке Трилона, и ехидненько припечатала:

– А вот то, что послужит хорошим напоминанием на будущее! – и щелкнула пальцами.

Секунду ничего не происходило, а потом рукава ниже плеч и штанины ниже колен на походном комбинезоне Трилона вдруг с шелестом опали, и он остался в жилетке и шортах.

Еще пару секунд стояла тишина, а потом начался хохот. Хохотали гномы, запрокидывая головы и тряся бородами, звенела колокольчиком Лета, держа меч в опущенной руке. Энатэль поджимал губы, стараясь не рассмеяться, но это было невозможно. Хуже всех пришлось воинам-эльфам, над начальством потешаться ни-ни. Поэтому они деликатно прятались за столбики перил, трясясь всем телом в беззвучном гоготе.

Трилон сурово осмотрел себя и неожиданно для самого себя захохотал тоже.

Понемногу все успокоились. Лета и Трилон ушли переодеваться. Вернулись они одновременно. Причем Трилон, к своему огромному удивлению, был вовсе не зол, а скорее озадачен. А вот Лета была сурова, пройдя на свое место, она уселась, держа спину прямо и скрестив руки на груди. Задумчиво посмотрев на лужайку, она рассеянно щелкнула пальцами, и светящиеся шарики пропали. Ночь тут же обступила освещенную террасу. Девушка демонстративно уставилась в темноту. Братья-гномы хором вздохнули. Они прекрасно понимали, что именно сейчас начнутся настоящие разборки.

Горн кивнул Вару и Ною.

– Книгу принесите, парни, – и по тому, как он это произнес, было понятно, что это не просто книга, а Книга с большой буквы.

Спустя несколько минут пыхтящие гномы притащили толстый большой том и водрузили на стол, распихав стоящие пустые чашки. Лета никогда раньше не видела этой Книги, видимо, братья прятали ее очень тщательно.

– Вы говорили, светлый принц, что ваше Пророчество неполное. Тогда послушайте, как звучит наше, – перелистав страницы, предложил Горн и торжественно прочел:

Семь мастеров покинут отчий дом

И добровольно в мир уйдут. И в нем

Построят новый дом среди чащобы,

Убежище от человечьей злобы.

И через восемь долгих лет и зим,

Звезда сама придет в жилище к ним.

Наследье предков, спящее до века,

Воспрянет, покорившись человеку.

И десять лет пройдут, как светлый день,

Пока на мир не ляжет ночи тень.

Надменные отшельники лесов

За помощью придут в забытый кров.

И только добровольное решенье

Даст гордецам надежду на спасенье.

Отринув спесь, пускай они смиренно

Пред человеком преклонят колени.

И златовласая звезда из дикой чаши

Сумеет пробудить веками спящих.

Пусть участь Зачарованного Леса

Решает синеглазая принцесса.

Повержен будет хитроумный враг,

И лик свой скроет, прикрывая мрак.

Но зло свершится лишь наполовину.

И мир увидит скорбную картину.

Но, не страшась проклятия и кары,

Любовь и вера разрушают чары.

И тот, кто ненавидел деву прежде

Оставит в сердце место для надежды.

И будут мне порукой небеса,

Любовь способна делать чудеса.

Эльфы озадаченно переглянулись.

– Все это, конечно, прекрасно, но понятней не стало, – обратился к Горну Энатэль.

– Сейчас станет, – раздался холодный голос Леты.

И все обернулись к ней. Девушка провела ладонью перед лицом, убирая иллюзию, и рывком сняла с головы чепец. Золотистая коса тяжело упала на грудь, синие как вечернее небо глаза пристально рассматривали эльфийского принца.

Под ее тяжелым взглядом Энатэль медленно встал. За ним поднялись остальные эльфы.

– Принцесса Стелла Растанская, я полагаю?!

Девушка молча кивнула. Она неторопливо обвела взглядом братьев. Те виновато смотрели на нее.

– Вот, значит, как?! Вы все знали наперед. Представляете, я даже не очень сержусь, – покусывая нижнюю губу, сообщила она, и гномы облегченно перевели дух. – Я понимаю, почему вы скрывали. Не хотели, чтобы дни считала. И правильно. Если бы знала заранее, то сегодня, увидев в лесу этих, – Лета покосилась на стоящих эльфов, – сбежала бы подальше или поглубже, а то и расстреляла бы из лука потихоньку, да и прикопала, чтобы не нашел никто, – она удовлетворенно разглядывала вытянувшиеся лица остроухих. – Да шучу я, шучу.

– Леточка, ты уж прости нас, детка, – наперебой загомонили гномы, обрадованные тем, что гроза прошла стороной. – Не хотели мы, чтобы ты как на вулкане жила, счастливые дни, как драгоценные камни, пересчитывала. Мы ведь с начала года каждый день, как последний, жили. Все думали, вот сейчас придут эльфы, и уйдешь ты с ними в Ясневый Град. От каждого шороха вздрагивали. Ты не обижайся на нас, мы ведь как лучше хотели.

Лета сглотнула комок в горле, видя их беспокойство и раскаяние.

– Да все нормально, дорогие мои. Даже наоборот, спасибо вам. За все, особенно за то, что так долго от этой правды уберегали. Я не сержусь, совсем-совсем. На вас не сержусь. А вот с высокородными у меня другой разговор будет, – ее голос посуровел, когда она повернулась к застывшим эльфам.

Энатэль слегка передернул плечами под ее ледяным взглядом.

– Леди Стелла, примите мои искренние извинения. И за мое поведение, и за поведение моих спутников. Мы были непозволительно грубы, – он слегка склонил голову.

Взгляд Леты не оттаял ни на градус.

– О, мы уже на «Вы»?! – притворно изумилась она. – Вы даже прощение просите, как приказываете. «Примите» и все тут. Не принимаю. Потому что искренности в Ваших словах ни на грош.

И тут, наконец-то, очнулся Трилон. Он покосился в сторону гномов и проворчал:

– Могли бы и предупредить.

– С чего бы? – повернулся к нему Меч. – Мы всецело на стороне Леты. И потом, мы же не рассказали девочке о вас. Так что вы были в равных положениях. И кто вам теперь злобный лекарь?!

Лорд поморщился, признавая правоту гнома. Он сжал кулаки и, стараясь сохранить на лице невозмутимую маску, перевел взгляд на Лету, нет, теперь уже принцессу Стеллу.

– Выше высочество, я полностью признаю свою вину, – слова давались ему с трудом. – И прошу Вашего прощения. Я вел себя недостойно, – похоже, он учел ошибки принца.