Где-то внизу раздался громкий хлопок.

Джемма распахнула глаза, уставилась в потолок в темноте. Дождь уже несколько часов лупил по окнам, но этот звук ощутимо выбивался из общего стройного ритма. Ей ведь не приснилось? На самом деле она почти не спала. Начала проваливаться в сон, но момент испортили.

Только что. Хлопком.

По спине прошел холодок. Она запирала дверь, это точно. Заперла, поднялась на второй этаж, потом спустилась обратно и проверила еще раз. Так что…

Какого чёрта?

Она резко села в кровати, замерла, прислушалась. Дом молчал. Можно списать на сквозняк, но все окна плотно закрыты: зима не располагает к частому проветриванию. Джемма отбросила одеяло, спустила ноги на пол, наклонилась и вытащила из-под кровати биту. Резко поднявшись, оттянула подол огромной толстовки и решительно направилась к двери. Бита удобно легла в руку. Раньше она хранилась под кроватью Престона, но теперь рассчитывать было не на кого.

Только на себя и свой удар нападающей в крикете.

Джемма тихо прокралась к лестнице, тихо начала спуск. Ноги в тапках с заячьими ушами бесшумно ступили на ступеньки, и… Внизу загорелся свет.

Какого? Хрена?

Бита повисла в руках и стукнулась о пол. Или грабитель-убийца совсем неадекватный, или это не грабитель-убийца. Джемма ускорила шаг, добежала до середины пролёта, обогнула разворот лестницы и остановилась. Ноги вросли в деревянное перекрытие, глаза расширились.

Серьёзно?

Внизу, возле входной двери, стоял парень. С отросших каштановых волос стекала вода, ручьи вплетались в короткую бороду и капали на пол. Коричневая куртка-парка потемнела и отяжелела, он нервно сбросил мокрую ткань с плеч, стянул рукава, и куртка кучей упала у его ног. Там и осталась. Парень мотнул мокрой головой, как мастиф, разбрасывающий вокруг себя капли, его руки рванули вверх и прочесали пальцами растрёпанные вьющиеся волосы, откидывая их с лица.

И в этот момент он решил повернуться. Джемму прожег взгляд больших синих глаз. Мрачный, тяжёлый взгляд.

Твою. Же. Мать.

Только не это…

Лучше бы это были воры. С ними справилась бы бита и поставленный удар, но против этих глаз бита не поможет. Злой взгляд задержался на лице Джеммы всего на секунду. Изучающе поехал вниз, на толстовку, выглядывающие из-под неё колени и на заячьи уши. Губы изломились в едкой ухмылке.

По ногам Джеммы пошли мурашки…

– Не спится? – пролетел по холлу саркастичный охрипший голос.

О-о-о, этот голос. Против него бита тоже не поможет… Колкость и рычащие отзвуки в каждом слове. Ногам стало тепло. Даже жарко. Она машинально сделала шаг на ступеньку вниз, вцепилась пальцами в перила.

– Ты ведь уехал, – выронила она.

Вроде бы прозвучало достаточно безразлично. Только сейчас её ошарашенный взгляд смог различить две большие спортивные сумки у двери. Вот же чё-ё-ёрт…

– Уехал. И вернулся, – он расставил руки в стороны, как бы являя себя миру. – Сюрпри-и-из!

Да. Сюрприз… Мать его, сюрприз. В горле застрял ком, Джемма с трудом сглотнула.

– Я думала, ты не собирался возвращаться.

Синие глаза нашли её глаза и пристально в них заглянули. Слишком большие глаза, слишком синие. Как Ирландское море во время шторма…

– Не дождёшься, зайка, – едко выплюнул он. – Не дождёшься.

Позавчера.

Агрессивный звук клаксона ворвался в салон и дал по ушам, отбился в мозгу, врезался болезненным звоном.

Иэн поморщился.

– Пошёл нахрен!

Оторвав руку от руля, он прижал к боковому стеклу выставленный средний палец. Дед в старом седане на соседней полосе начал опускать стекло. Очевидно, решил высказаться. Удачи ему…

– Себе побибикай! – рявкнул Иэн и втопил газ.

Трёхдверная малолитражка послушно пошла на взлёт, дед остался далеко позади. Пусть высказывается в пустоту. Нечего тащиться по дороге, как на телеге, если не хочешь, чтобы тебя подрезали.

Боковое зрение уловило, как сидящий в пассажирском кресле Мэтт устало прикрыл глаза рукой.

– Давай я поведу, – тяжело вздохнул он.

Ну конечно. Всегда спокойный, всегда собранный двоюродный брат готов взвалить на себя спасательную миссию. Как обычно.

– Давай хоть ты заткнёшься, – бросил Иэн и откинулся на спинку сиденья.

– Ты устал. У тебя скоро капилляры в глазах полопаются.

– Просто отвали, Мэтти.

До пункта назначения осталось меньше шести миль. Уайтхейвен, Камбрия. Учитывая, что они в пути уже больше пяти часов, что такое шесть миль? Хотя в глазах и правда мерещится хруст битого стекла: две предыдущие ночи без сна дают о себе знать. Иэн слишком усердно пытался успеть выполнить заказ, чтобы с чистой совестью уехать.

С чистой совестью.

Забавно звучит в сложившейся ситуации.

Он нервно побарабанил пальцами по рулю. Поёрзал в кресле. Как Мэтт умудряется сидеть так спокойно? Кажется, он даже вырубился на выезде из Карлайла, но проспал недолго. Уже миль через семь его встряхнул первый автомобильный гудок из последующей череды. И всё равно на кремацию они, скорее всего, опоздали. Тётя Мелисса позвонила минут десять назад и сказала, что крематорий не может дальше сдвигать свой график. Будто это Иэн виноват в том, что поезд задержался и стыковка в Карлайле не состоялась. Что пришлось искать прокат и оформлять машину…

Поля быстро мелькали за окном, серый асфальт гладко стелился впереди. Стрелка спидометра уже давно тряслась на границе разрешенной скорости, однако, судя по всему, можно было не торопиться. Можно было вообще не уезжать из Лондона. Если кремация прошла, то впереди маячит только забавная поминальная вечеринка среди кучи родни, а она нужна Иэну меньше всего на свете.

Он ехал пять часов не для того, чтобы есть закуски и слушать, каким прекрасным человеком был Престон Ройс.

Он ехал прощаться с отцом. А если на прощанье опоздал, то…

Мобильник в руках Мэтта издал писк сообщения. Брат мазнул пальцем по экрану. Вчитался.

– Мама пишет.

Иэн отвлёкся от серого дорожного полотна и покосился на телефон.

– Что там?

– Ч-чёрт, – шикнул Мэтт. По салону прошел очередной тяжелый вздох. – «Сожгли. Езжайте сразу к дому», – зачитал он.

А всё-таки надежда еще жила. До этого момента…

– Твою мать! – Иэн размахнулся и сильно ударил по рулю.

Машина вильнула в сторону, на секунду заехала на соседнюю полосу, но он тут же выровнял руль. Со стороны опять раздался резкий звук клаксона.

– Да иди в зад! – средний палец снова припечатался к стеклу.

Даже больно. Он тряхнул рукой и уложил её на руль. И в машине стало тихо. Мэтт промолчал: тактичный парень, всегда таким был… Слева мелькнул и исчез указатель на Уайтхейвен. Иэн даже не успел стрельнуть в него взглядом.

– Ну привет, родная дыра, – пробормотал он, глядя прямо перед собой. – Можно разворачиваться и ехать назад.

Сейчас Мэтти вздохнёт. Обязательно. Вздыхать и закатывать глаза – его единственный способ показывать недовольство. И он оправдал ожидания. Боковое зрение уловило слабое движение в пассажирском кресле: Мэтт в очередной раз прикрыл глаза рукой.

– Нас ждут.

Кто же, кто же? Единственный, кто в Уайтхейвене когда-либо ждал Иэна, не ждёт уже никого.

– Файер-шоу состоялось, Мэтти. Никому мы не нужны.

– Ты не можешь вот так свалить с поминок отца, – фыркнул тот.

– Хочешь поспорить?

– Мы пробудем там не больше часа, не устраивай драму.

Действительно. Никакой драмы. Надо бы вспомнить, что годы перевалили за тридцатник, и бежать от проблем так себе вариант. А иногда очень хочется.

– Как скажешь, мамочка, – проговорил он.

И всё-таки начал снижать скорость. Черта города. Школы, магазины, пешеходные переходы. Как бы сильно нервы ни били по рукам и ногам, наехать на кого-то желания не возникало. Маленькие города на побережье живут в своём ритме: медленном, размеренном, тоскливом. Как же давно он здесь не был, как же давно. И никогда не собирался возвращаться, однако в этом Престон Ройс его перехитрил. Взял и умер. Старый самодур. Знал, что таким образом сможет заманить блудного сына домой. Точно знал.