– Для точности мы треногу применяем от немецких пулеметов. Поставим на них фаустпатрон и прицеливаемся.

– Годится. Вы вдвоем, – обратился Прохор к бойцам, стоявшим рядом, – бьете в другой угол. Вы трое, – посмотрел Бурмистров на солдат, стоявших напротив. Взгляды у бойцов серьезные, воины осознавали всю важность поставленной перед ними задачи. Командир штурмового батальона офицер основательный, просто так лясы точить не станет. – Бьете прямо с фасада – в центр и по углам. А остальные заходят с противоположной стороны здания и палят из своих игрушек по перекрытиям первого этажа. Есть риск, что с той стороны будут немцы… А вы будете как блоха на заднице! Но мы их отвлечем: станем лупить из всех орудий, пока вы подойдете поближе к зданию и выберете нужную позицию. – Глянув на часы, он добавил: – Даю полчаса, чтобы выйти на позиции и произвести выстрелы. Больше не могу. Нужно наступать дальше. Выполните задачу – получите по ордену Славы за личное мужество. Лично хлопотать буду… Через пятнадцать минут начинаем артобстрел, отвлекаем внимание немцев от вас, а вы тотчас выдвигаетесь вперед. Стреляете одновременно по зданию по пуску зеленой ракеты. Все понятно?

– Так точно, товарищ майор! – ответил за всех Никита.

Бойцы вышли. Крутанув ручку телефона, Бурмистров поднял трубку. Связи не было.

– Что со связью? – строго посмотрел Прохор на связиста.

– Только что была, товарищ майор, – заверил младший сержант Миронов. – Минуту назад связывался с первой ротой. Передал ваш приказ командиру роты о поддержке артиллерийским огнем наступающей группы. Провод, наверное, перебит.

– Сейчас пойдешь и устранишь неисправность. Курехин! – подозвал майор посыльного и, когда тот подошел, приказал: – Ступай во вторую роту к капитану Ежову, скажешь, чтобы передали в штаб дивизии мою просьбу ударить артиллерией по объекту номер два. Артподготовка – двадцать минут! Будь осторожен, участок около разбитой гаубицы простреливается немцами. Как дойдешь, дашь знать двумя дымовыми шашками: белой и черной.

Посыльный выскочил из помещения. Время тянулось медленно. Группа фаустпатронников подбиралась к зданию, выискивала наиболее удобные места для выстрелов. Подойти было трудно, все перекрестки простреливались пулеметами. Отвлечь их мог только массированный огонь по опорному пункту, но сигнала все не было. И в этот самый момент с позиции второй роты дымовиков закурились две дымовые шашки: одна с черным дымом, другая – с белым. Дошел Курехин!

Сигнал был принят.

– Петро, забирайся на крышу и пускай сигнальную зеленую ракету, – приказал Бурмистров ординарцу. – Смотри не угоди под минометный огонь.

– Есть, пустить сигнальную ракету, – отозвался Колисниченко и стремительно вышел из помещения.

Батальонная, полковая, дивизионная артиллерии ударили залпами почти одновременно, наполнив улицы грохотом и разрывами снарядов, свистом мин. Гулко и зычно ухали две гаубицы, которые артиллеристы сумели протащить к самому центру города.

Неожиданно назойливо затрещал телефон. Не подвел связист.

– Майор Бурмистров, – подняв трубку, сказал Прохор.

– Это Чуйков. Никак не могу с тобой соединиться…

– Товарищ командующий, тут у нас…

– Как у тебя продвигается штурм, майор? Слышу в твоем квадрате грохот.

О точном расположении штаба армии знал лишь ограниченный круг офицеров. За последние десять дней его местоположение менялось трижды. Сначала оно находилось на второй линии обороны, занимая двухэтажный особняк, сейчас передвинулось ближе к городу. Но даже с этого расстояния определить точное место, куда именно сыплются снаряды, крайне сложно. Следовательно, командующий армией находится в непосредственной близости от города, а может быть, на одном из полковых наблюдательных пунктов. В мужестве командующему армии не откажешь.

– Наступление продвигается успешно, – прокричал в трубку Бурмистров, понимая, что его слова могут заглушаться разрывами снарядов. – Форт «Радзивилл» от нас теперь уже примерно в пятистах метрах.

– Хорошо. Как возьмешь форт, лично мне доложишь!

– Есть, товарищ командующий.

Бурмистров поднес бинокль к глазам. Прошло двадцать минут, пушки умолкли. Опорный пункт выдержал. В стенах дыры от снарядов. Внутри здания значительные разрушения. Многие пулеметные точки были уничтожены. Но в здании еще находилось немало немцев. Воспользовавшись прекращением артиллерийского огня, немецкие солдаты подтаскивали к окнам мешки с песком, укрепляли огневые точки. На крыше дома расположился минометный расчет. Гранатометчики заняли средние этажи здания. В огромных кадках подвезли бетон, натаскали кирпичей. Военные строители поспешно восстанавливали разрушенное, понимая, что обстрел может возобновиться в любую минуту.

Распоряжался укреплением здания крепкий майор в форме пехотинца. Прохор даже рассмотрел на его правой щеке коричневую родинку.

Сколько же их в здании? Пожалуй, не меньше роты. Настрой у фрицев самый серьезный, рассчитывают на долгую оборону. Поглядим, что выйдет из вашей затеи…

Бурмистров перевел взгляд на подступы к зданию, пытаясь отыскать позиции бойцов с фаустпатронами. Двоих из них, спрятавшихся в груде разбитой техники, отыскал без труда. А вот остальных – не сыскать. Научились прятаться, черти!

С позиции второй роты в воздух взлетела зеленая ракета. Описав дугу, уже прогоревшая, она упала на асфальт, усеянный гильзами от крупнокалиберного пулемета. Первый выстрел из фаустпатрона произошел в тот самый момент, когда померкла последняя искра догорающей ракеты. Снаряд, ударившись в угол дома, проделал в нем огромную дыру, основательно тряхнув несущую стену. Почти одновременно прозвучали еще четыре взрыва: с тыльной стороны, откуда пошел черный клубковатый дым, смешавшись с плотной густой пылью, и с дальнего угла противоположного дома, вырвав кусок кирпичной кладки. Здание буквально подпрыгнуло, а с верхних этажей посыпались кирпичи. Конструкция разбалансировалась, поломалась, выглядела несуразной. Всю тяжесть строения приняли на себя опорные стойки фасада. Внутри здания раздавались крики. Прозвучала длинная пулеметная очередь. И в следующий миг снаряды фаустпатрона перебили фасадные опоры, и строение, колыхнувшись, обрушилось, подгребая под обломками всех тех, кто в нем находился.

Подняв трубку, майор Бурмистров приказал:

– Огневой группе выдвигаться и закрепляться на занятых позициях. Быть готовыми к контратаке. Пешей разведке провести дополнительную разведку. При слабом сопротивлении немцев двигаться дальше.

– Сделаем, товарищ майор! – бодро отозвался командир огневой группы. – Теперь нас ничто не удержит.

– Не давать фрицам и часу передышки! Давить, давить и давить!

К следующему огневому рубежу выдвинулись смешанной группой, в которой оставался один уцелевший танк. Пехота прикрывала его от фаустников, от метателей гранат, стремительно уничтожая цели. Приостановились лишь однажды – у трехэтажного дома, из которого назойливо и часто бил крупнокалиберный пулемет. Танк замедлил движение, отыскал пулеметное гнездо и двумя точными выстрелами уничтожил цель.

Впереди стоял форт «Радзивилл».

Внешне форт «Радзивилл» выглядел низким, неказистым, всего-то трехэтажное здание, имеющее форму многоугольника. Но в действительности в глубину он был отстроен куда значительнее, чем на поверхности. В его подземных просторных помещениях, включая казармы, складские сооружения, свободно размещалось до пятисот человек. Вокруг форта был вырыт противотанковый ров шириной до десяти метров, глубиной до восьми, такой не перепрыгнешь. На высоком валу, опоясывавшем форт, были возведены трехметровые крепкие решетки, которые, по замыслу немцев, должны сдерживать наступление пехоты.

В лесных насаждениях вокруг форта раскиданы нагромождения гранитных глыб, поросших густым высоким кустарником, что делало форт невидимым даже в зимнее время. Эти гранитные глыбы представляли собой преграду для танков.