В кабинете тон беседы несколько сменился. Барон еще разок выразил сочувствие, пару раз поклялся в преданности, пошутил о северянах, которые ничего толком не умеют — даже предавать. Однако Шейланд слушал угрюмо и прервал словесный поток барона вопросом:

— Почему только двести? Вы должны были собрать под свои знамена все войска с берегов Торрея, а это около тысячи копий.

— Видимо, горе так смутило вас, милорд, что вытеснило из памяти: вы же прислали мне птицу позавчера! Войска всех вассалов никак не могли успеть так быстро. От Предлесья дней шесть пути, никак не два!

— Ваша собственная дружина составляет триста человек. Почему привели двести?

— Но мой сын и две крохи-дочурки остались в замке! Как я мог оставить детей без защиты в столь тревожное время? Эх-хе-хе, милорд, пока вы не обзаведетесь собственными детьми, не поймете, что такое отцовское беспокойство! С другой стороны, нужно благодарить Праматерь Софью, что это предательское отродье, звавшее себя вашей супругой, так и не понесло приплода. Каким стал бы ребенок, рожденный от такой матери!..

Если Доркастер хотел заболтать графа, то не преуспел. Шейланд сохранил полную трезвость мысли.

— Барон, а почему вы не привели сюда детей? Если б вы взяли с собой самое дорогое, то показали бы этим правдивость слов: мол, вы со мною до первого вздоха, или до последней капли — как вы там сказали?.. Вам бы пришлось биться до конца — если не за меня, то за своих дочек. Однако вы оставили их дома. Это очень удобно, если придется быстро уносить ноги из Уэймара.

— Но милорд, как вы можете! Славное имя Доркастеров не совместимо с бегством!

— Однако очень совместимо с хитростью и поиском выгоды. Почему все-таки вы прибыли сами, не взяв никого другого из вассалов? Барон Корбиндейл всего в дне пути от вас. Подождав один день, вы привели бы вдвое больше солдат. Отчего нет?!

— Эх, милорд… Как мне грустно слышать…

Барон поднял руки и печальным жестом огладил лысину. Как вдруг… Джо не успел ничего понять, а уже отбивал удар. Оба баронских воина атаковали графа. Они не обнажали клинков, ринулись с голыми руками, потому вышло очень быстро. Айви едва успел шагнуть наперерез, как получил кулаком в глаз и упал. Дернул врага за ногу, тот грохнулся на пол, они покатились, пыхтя и пытаясь придушить друг друга. Джо повезло: успел уклониться от первого удара и толкнуть врага в бок. Тот сбился с пути, пролетел мимо графа, развернулся, схватился за нож. Пока оружие не вышло из ножен, Джо прыгнул на врага, всю массу тела вложил в удар плечом. Баронский воин отлетел к стене, приложился затылком о книжную полку, но не вырубился, поскольку — шлем. Пришлось дважды добавить ему кулаком в лицо. За вторым ударом хрустнуло, брызнула кровь, враг осел на пол, зажимая нос. Джоакин повернулся к барону.

Доркастер с обнаженным мечом атаковал Шейланда, а тот маневрировал так, чтобы закрыться от барона письменным столом. Граф не пытался ни сбежать через дверь, ни взяться за оружие. Видимо, он очень верил в своего защитника. Джо приблизился к барону и спокойно сказал:

— Бросьте оружие.

Доркастер замахнулся мечом. Боги, как медленно! После молниеносной схватки с Сеймуром, все еще живой в памяти Джо, барон казался смешною черепахой. Джоакин дал ему время поднять меч повыше, а потом легко нырнул под клинок и треснул барона в челюсть. Когда тот начал падать, поймал за руку, вывернул, заставил бросить меч. Вытащил и отшвырнул кинжал барона. Кивнул графу:

— Прикончить его, милорд?

— Нет, лучше допроси.

Джо схватил Доркастера за ухо и крутанул. Это не слишком больно, зато весьма унизительно — будто мальчишку наказывают. Для благородного должно быть невыносимо. И верно, барон тут же взмолился:

— Прекрати, прекрати! У меня в нагрудном кармане… Подарок для тебя.

— Для меня? — не понял Джо.

— Да, да! Возьми, пользуйся! Меня только оставь!

— Сам достань. Медленно.

Он зорко следил за рукой Доркастера, когда тот извлек из-за отворота камзола некую бумагу. Джо глянул вполглаза, слегка оторопел: на бумаге имелась гербовая печать Ориджинов. Весьма правдоподобная, насколько он помнил.

— Милорд, тут что-то ориджинское!

— Это не ему, а тебе, — прошипел барон. — Прочти, дурак!

— Прочти вслух, — потребовал Шейланд.

Джо развернул листок одной рукой, другой держа Доркастера за горло. Читать было чертовски неудобно: бумага тряслась, взгляд то и дело скакал к барону, ожидая подвоха. А следовало приглядывать еще и за баронскими солдатами: один боролся с Айви, другой зажимал разбитый нос — но каждый все еще представлял опасность.

— Милорд, будьте добры, возьмите меч барона и встаньте рядом вон с тем, носатым. Если он дернется, убейте его.

Граф так и сделал, но меч он держал скверно, совсем без сноровки.

— Читай же!

— Всякому, кто… именем Великого Дома… простите, милорд, строчки скачут… за голову графа Виттора Шейланда… кто посодействует, тот получит… Тьма сожри! — Джоакин выронил письмо. — Милорд, тут обещают целое баронство за вашу голову! Подписано герцогом Ориджином!

— А есть печать и подпись?

— Да, милорд.

— Подлинные?

— За подпись не поручусь, я давно ее не видел. А печать — весьма натуральная.

— Вот подлец! Сговорился! — вскричал граф, указывая клинком на Доркастера.

А тот взглянул на Джо:

— У меня уже есть баронство, проживу без второго. Возьми себе.

— Что?

— Рубани разок — и выйдешь отсюда бароном!

Джо поморгал, силясь понять, что ему предлагают. Неужели, предательство?.. За кого же его принимают?!

— Милорд, позвольте, я с ним покончу.

— Отчего бы и нет, — ухмыльнулся граф.

Джоакин выхватил кинжал и уже занес для удара, когда Шейланд почему-то рассмеялся.

— Постой, ха-ха-ха. Ну постой же! Отставить!

— Милорд?..

Происходило нечто странное. Айви перестал драться с баронским воином, оба сели на полу, почесывая ушибы. Шейланд бросил меч к ногам Доркастера:

— Вставайте, мой друг! Возьмите свою железку, я таким не пользуюсь.

Рука Джо разжалась от удивления. Барон поднялся, подобрал и вложил в ножны меч. Сказал не без испуга в голосе:

— Милорд, когда вы думали его остановить? Еще секунда — и страшно представить!..

— Моя вина, барон. Джоакин служит недавно, я все не привыкну, какой же он быстрый. Думал, успею еще разок пошутить, а тут уже нож… Простите, неловко вышло.

— Ну, знаете ли… Хе-хе. Хе-хе-хе.

Барон рассмеялся несколько принужденно.

Джо воскликнул:

— Милорд, что происходит?! Почему… как?..

Доркастер поднял бумагу и подал Шейланду.

— Милорд, оцените, как хорошо сделано! Это приглашение на вашу свадьбу в Первую Зиму. Мой умелец вывел чернила и написал текст заново, а печать оставил.

— Достойная работа, — признал граф. — Даже я бы не отличил.

— Так это подделка?! — ахнул Джо.

Барон продолжил, самодовольно ухмыляясь:

— Вторая такая же находится в моем замке, у сына. Все вассалы графа по пути сюда заедут к нему, и он предложит каждому сговор против меня и милорда. Каждому, кто согласится, немедленно оттяпают голову. Именно для этой надобности я оставил сыну сотню воинов.

Шейланд хлопнул его по плечу:

— Благодарю, дружище. Наша маленькая сценка окончена, теперь отпустите своих людей — им, похоже, нужен лекарь. Джоакин, вы тоже можете идти. Вы снова показали пример идеальной службы. Зайдите ко мне после вечерней песни: пришла пора вам получить желаемое.

Джоакин вышел в полном смятении, польщенный похвалой, но расстроенный унизительной проверкой. Граф испытал его так, будто все еще сомневается! Будто не хватило ночного боя, чтобы убедиться в его преданности! Если бы он хотел переметнуться к северянам, сделал бы это той ночью, и граф уже болтался бы в петле, а Джо носил двуцветный плащ! Но Ориджины — жестокое, кровожадное, волчье племя, и Джоакин никогда не встанет на их сторону, и чертовски досадно, что граф до сих пор этого не понял.