— Мы теперь слегка фольтийцы: у нас тоже два капитана, да еще и Шкипер!

Подводный лес окончился, эскадра вышла в Ночные воды — так называл эту часть океана Колистад. Впрочем, было неясно, откуда взялось название: за бортом плескалась не черная вода и не сумрачная, а вполне себе голубая. В ней не было ни деревьев, ни чудищ, зато водилась рыба, доказывающая: владения черного поганца остались позади.

Вооружившись смотровой трубой, Колистад разглядывал морские дали. И вот однажды, заметив что-то, он сообщил:

— Пора ловить начинать!

Похоже, команда «Белого волка» тоже увидела добычу: фольтийцы размахивали беретами, подавая Колистаду знаки.

— Гуркен?! — встрепенулись северяне. — Где, где?!

Тоже схватились за трубы, обшарили взглядами горизонт. Но увидели только серого кита: его горбатая спина раз-другой мелькнула над волнами.

— Гуркен пока нет, — сказал Широн Колистад. — Но он близко. Начинать охота!

К великому удивлению матросов, долгожданный лов не изменил в их жизни ровным счетом ничего. И «Белый волк», и «Морская стрела» просто ползли на юго-восток — туда, где показывался кит. А головной корабль — «Страж» — предпринял кое-какое новшество: начал вилять из стороны в сторону, как пьяный юнга. Каждую четверть часа, по звону склянок, он переваливал на другой галс. Лупил бортом по волне, взбивал изрядно пены, раскачивался, скрипел — потом успокаивался и недолгое время шел ровно. Когда снова звенели склянки, все повторялось. Поскольку «Страж» через равные промежутки времени вилял влево и вправо, то в сумме курс остался прежним, но скорость упала. «Белый волк» и «Морская стрела» не повторяли его шатаний, а просто ползли тем же курсом.

Поначалу поведение флагмана веселило моряков, давая почву для шуток:

— Они что там, дрома перепили?

— Нет, брат, это два капитана не договорились, каким курсом идти!

— Дурачье, всех гуркенов распугают!

Но вскоре скука возобладала над весельем. Не происходило совершенно ничего, точно в штиль. Все паруса были сняты, кроме трех. Хватало горстки матросов, чтобы управиться с ними, а остальные маялись без дела. За бортом не показывалось никаких чудес: «Страж» производил много шума и отпугивал морских обитателей. В надежде хоть на малое веселье матросы изловили-таки крысу и бросили за борт. Ничего не случилось, черной погани давно уже не было в воде. А шхуна шла так медленно, что крыса почти не отставала: плыла вдоль борта, царапала когтями, силясь забраться. Понаблюдав за ее потугами, моряки сжалились и бросили канат. Под свист команды крыса взбежала по канату на палубу и юркнула в люк.

Позже матрос на вороньем гнезде заметил землю. На юге у самого горизонта показался маленький островок — буквально клочок суши. Леди София захотела увидеть его и попросила отклониться от курса. Но Колистад со всем почтением отказал:

— Миледи, я прошу извините. Охота — это дело первое, а забава — это дело второе. Сначала половить, потом посмотреть.

Бамбер поддержал его:

— Помилосердствуйте, миледи! С нашей-то скоростью дойти до острова и вернуться — займет целый день. Давайте уж покончим с гуркеном, а потом, на обратном пути…

Леди София смирилась, хоть и не без досады. По всем законам драматургии, самое интересное должно находиться именно там, куда главного героя не пустили. Попыталась развлечься беседой с леди Нэн-Клер, но потерпела нежданный провал: судья оккупировал гостью. Оказалось, что за время странствия Шкипер поведал морякам пускай не все свои истории, но самые любимые. А в лице леди Мирей он нашел свежего слушателя, еще и весьма благодарного. Каждая его притча — даже бородатая, известная любому грею в Первой Зиме — вызывала у Мирей любопытство. Беда в том, что София-то знала большинство историй наизусть. Она села рядом, в который раз послушала про сундук с верой и про девицу, которая прикидывалась животными. В кульминационный миг не выдержала, сама ляпнула коронную фразу:

— Ты — мой лев. А ну, порычи!

Судья так строго глянул на Софию, что она извинилась и ушла восвояси. Встретив Потомка, тяжело вздохнула, и моряк ответил с пониманием:

— Ваша правда, миледи, очень скучно.

Затем леди Мирей уехала к себе на «Белого волка», и тоска достигла небывалой силы.

День, второй, третий суда шли гуськом, в самом прямом смысле слова. Впереди — тяжелая гусыня переваливалась с боку на бок, за нею рядком семенили птенцы. Не показывался ни гуркен, ни даже тот горбатый кит. Матросы вновь начали роптать на фольтийцев: все выдумали, вруны. То бишь, все, кроме подводного леса. Даже черной погани, поди, не существует: ведь если разобраться, видел-то ее один Потомок, а он и сам завидный враль.

Леди София поначалу верила фольтийцам и законам жанра. Любой хороший сюжет идет волнами: за периодом спокойствия и долгих диалогов наступает острая драматическая сцена. Два дня скуки как раз и означают, что на третий — ожидаемо для искушенного зрителя — появится чудовище.

Однако третий день миновал столь же уныло, и София утратила веру. Герцог Десмонд не любил охоту: его жажда крови вполне насыщалась войнами. Эрвин с Ионой также презирали убийство ради забавы (кстати, хорошо бы рассказать об этом Мирей — она любит слушать о детях). Зато Рихард был увлеченным охотником и собирал ватагу таких же заядлых вассалов. Веселой толпой они выезжали в леса, а после многословно хвалились успехами. Так вот: никто из них ни разу не преследовал зверя больше суток. А если говорить об удачных погонях, то все они завершались в течение несколькихчасов. Если погоня растянулась на три дня, то провал неизбежен.

София сказала об этом судье, кайру Гленну и капитану Бамберу — все согласились с нею. Гленн предложил повернуть назад. Лучше уж потратить время на ловлю летучих рыб в лесу — они ведь тоже диковинка. Судья ответил: нужно дождаться, пока и фольтийцы осознают неудачу. Уйти самим будет невежливо, а убеждать человека, что дело его тщетно, — безнадежная затея. В доказательство судья поведал историю крестьянки, которая по ошибке посадила камни вместо картофеля. Соседка указала ей на это, крестьянка взбеленилась: «Что я, совсем дура по-твоему?! Это ты дура, а я умею отличать картошку от камня!» Соседка больше не спорила, а только смотрела через изгородь, как героиня истории поливала и разрыхляла землю. На том месте выросла трава, крестьянка заявила: «Гляди, как картошечка всходит! А ты говоришь — камни!» Потом пришло время копать. Ну, она взяла лопату и вырыла обратно те самые камни, что закопала весной. Отсыпала немного, запекла в печи. Стала чистить — затупила нож, попробовала укусить — чуть зуб не сломала. Тогда выбежала в огород с ведром камней и стала швырять в соседкину избу: «Забирай свои камни, ведьма проклятая, а мне верни картошку!»

Кайр Гленн сказал:

— Я давеча заметил горбатого кита. Небольшого, в полсотни футов, но может сойти вместо гуркена. Фольтийцы же сами не знают, каков этот зверь. Покажем им кита — авось поймают и назад поплывут.

Бамбер ответил:

— Да все мы видели этого кита первым днем после леса. Тогда Колистад и закричал: «Охота! Охота!» Трое суток гонимся за китом, но с такой скоростью мы его и за год не настигнем.

— Они нарочно виляют, чтобы было медленней. Не ловят никого, а просто тянут время.

— Но, кайр, зачем это им нужно?

Судья отметил:

— По словам Софии, наша гостья, леди Мирей, то и дело спрашивает о лорде Эрвине.

— Верно, — признала София, — рассказы о моем сыне очень ее занимают.

— Вот я и думаю: не держит ли она на уме сватовство?

Герцогиня чуть не поперхнулась:

— Леди Мирей? С Эрвином?! Уж вы сочиняете!

— Она янмэянка королевской крови, наследница Дарквотера. Без войска ей не получить престол, но с помощью лорда Эрвина — вполне возможно.

— О, боги! Она старше его на двадцать лет!

— На семнадцать, — уточнил судья. — Такой разрыв — не препятствие для брака. Знаю на сей счет отличную историю, которую еще не рассказывал. Один паренек служил в охране пансиона Елены…