Но главное веселье началось чуть позднее, когда Гомер, тащивший на плечах рюкзак со штурмовым боекомплектом Скилура, дождался отважного секретаря Мануситхи у какого-то совершенно гигантских размеров станка, обслуживаемого невменяемыми киберами. Скилур принялся расшвыривать этих киберов просто пачками, причем выводил он их из строя мастерскими ударами в блок искусственного вестибулярного аппарата, помещавшийся у них на затылке. За две минуты боевого вдохновения, на бетонных плитах ползало на карачках штук пятьдесят киберов.

Идея этих действий сводилась к тому, что в будущем отчете Терцинии должен был фигурировать весьма масштабный урон, нанесенный двумя «бандитами-угонщиками» новейшего фрегата.

Эти фрегаты служили, кстати, лишь средством доставки частей и блоков в орбитальные цеха, где производили сборку звездных каравелл, рассчитанных каждая на пресловутую тысячу человек. Фрегаты, да и все остальные малые корабли, если бы и смогли улететь из системы — их экипажи никак не выдержали бы восемнадцатилетний перелет, не выдержали бы и сами корабли. И все же эти суденышки были постоянным предметом угонов, перепродажи и спекуляций.

Пираты Гнилого Яблока, утильщики Пестрой Мары предпочитали иметь подвижные легкие флотилии. Корабли типа звездных каравелл были им не по зубам. Но все могло меняться и, возможно, уже изменилось в представлениях о возможностях вчерашних лиходеев и промышленных шпионов.

Дарий Скилур, запретивший Гомеру самому браться за оружие, продолжал «расписывать» графы будущего отчета Терцинии с доблестью профессионального, но гуманного разрушителя. Казалось бы, логики в их прорыве к стапельным ангарам верфи не было никакой, но это, видимо, только казалось.

После отчаянного внедрения в очередной туннель перехода, они явно углубили свой уровень и теперь бежали по какому-то гигантскому складу списанных и полуразобранных планетолетов, десантных вездеходов, планетных терраформаторов, передвижных лебедок, грузовых гравикаров, немыслимого количества мощного и некогда тонко организованного железа. О, какое вдохновение должно было бы вызвать это зрелище у утильщиков! — подумал Гомер. Хотя, по рассказам некоторых очевидцев, запасники и тайники гильдии на Пестрой Маре тянулись на сотни километров подземных галерей — источник их богатства и утешения…

Работавшая высоко над головой кран-балка с электромагнитом в размер маленькой стоянки для гравикаров со штормовым рокотом накатывала и зависала над очередной техногенной жертвой, присасывала ее и тащила под дробильные катки и прессы. Монстры этих дробилок высовывали свои неимоверные «челюсти» здесь же, через каких-то сто метров. Измельченная в крошево техника зачерпывалась транспортными ковшами, и те безостановочной цепью уплывали вверх в сортировочные цеха, а затем к электроконвекто-рам.

Отряд Терцинии отставал от Гомера и Скилура уже на добрых минуты три. Чтобы как-то разнообразить движение, Дарий периодически высаживал очередь по корпусам машин. Пули рикошетили и со свистом носились по громадной складской галерее, создавая, как назвал ее сам автор, завесу «бешеных шмелей». Игра продолжалась, но когда потенциальные угонщики заполучили в ответ серию таких же «шмелей», не медля ни секунды, Скилур крикнул: «За мной!» — и запрыгнул в один из транспортерных ковшей.

Беглецы, лежа на тоннах металлических отрубей, поехали в черный жутковатый проем распределителя.

— Надеюсь, в плавильные печи нам не придется прыгать, — сказал с шуточной надеждой Гомер.

— Вы совершенно правы, мой друг! — ответил Скилур и прилепил к шарнирному креплению ковша часовую мину.

Еще через три минуты беглецы выпрыгнули из ковша в новом помещении, похожем на гофрированную гармошку. Ковш высыпал «пригоршню» отрубей и нырнул в обратный путь. Отруби по наклонной плоскости посыпались вниз, а Дарий Скилур, заметив лестницу и боковую, обнесенную перилами, надстройку для обходчиков, забрался туда и помог сделать то же Гомеру. Еще через минуту они услышали взрыв — это отвалился и заблокировал работу транспортеру их «посадочный» ковш…

Гофрированная коробка заканчивалась водопадом из металлических отрубей и огромными жерлами пышущего перед ними плавильного цеха.

— Нам туда точно не нужно, — пошутил Скилур и стал спускаться по лестнице на довольно широкое основание еще одного туннеля, уходившего резко вправо от открывшегося им вида и «водопада».

— Здесь в туннеле есть скоростная платформа, прокатимся на ней пару километров и вернемся к сборочным цехам. Мы там уже были, но пришлось сделать петлю и запутать наших девочек. Оттуда два шага до стапелей. Нас там не ждут. Воспользуемся большой паузой.

Дарий Скилур ошибся. Их там ждали, причем вовсе не люди из отряда Терцинии.

На стапелях верфи под огромными створками закрытого купола стояло восемь новехоньких космофрегатов, и под каждым дежурило по пять-шесть королевских гвардейцев из числа внутренней охраны.

— Черт! — ругнулся Дарий Скилур с досадой. — Сколько дров пришлось наломать, и все впустую… Откройте рюкзак, господин Гомер, там должен быть мой обруч связи.

Они лежали под крышкой люка, открывающего доступ к балкончику, одному из пунктов видеонаблюдения. Труба визора, закрепленная на площадке балкончика, медленно поворачивалась. Она видела все, кроме них. Дарий надел обруч связи на голову, а свою гвардейскую фуражку натянул на трубу визора. Через несколько секунд тот застрекотал, начал дергаться, потом замер.

— Терциния Вальехо, — назвал имя обручу Скилур. — Пароль доступа «Мои выплаканные слезы». Код 36. Поскорей!

Обруч включился почти сразу: чуть приглушенный, но достаточно ясный голос Терцинии ответил:

— Я слушаю.

— Терциния… У меня мало времени. Мы отлично обменялись любезностями. Спасибо за фору и возможность добраться до стапелей, но боюсь, что наши показательные выступления на этом окончены. К фрегатам нам не пройти. Здесь уже выставлена охрана. Кто-то их предупредил о целях нашего вторжения. Объяви своим девушкам личную благодарность. Но вам придется идти до конца, а нам честно ретироваться…

— Дарий, где ты, объясни точно.

— Я на техническом этаже, закрыл морду одному из визоров.

— Постой минуту, я сейчас найду вас видеосканером… А вот, вижу… и фуражку твою на тубусе…

— Ты меня видишь? Это шутка? Где ты, Терциния?

— В корабле. В одном из кораблей, стоящих на стапеле. Дожидаюсь вас.

— Милая, это какой-то несусветный бред! Кто же тогда нас преследовал по всей верфи, если не ты?

— Это Клитемнестра, моя сестра по оружию. С ней два взвода гвардейцев из Департамента.

— А где же тогда твои люди, где твоя команда?

— А ты приглядись, Дарий… Все мои девочки на стапельном стенде переодеты в форму королевских гвардейцев. Какого черта ты такой близорукий и ненаблюдательный!

— Терциния, — Дарий был совершенно искренним в своих выводах, — я чувствую себя полным идиотом!

— Ты не так уж далек от истины. Итак, ребята, вы идете ко мне на борт или как? Может, решили дождаться Клитемнестры? Она хорошая и милая, но ты мог и разозлить ее своими выходками. Вот тогда я тебе не завидую…

— Я сам себе не завидую! — Дарий Скилур старательно оправлялся от шока. — Но постой!.. Ты сказала: к тебе на борт?.. Ты что, летишь с нами? Ты понимаешь, что дорога назад для тебя будет навсегда закрыта?

— Какая разница, где будет закрыта дорога! Здесь или там! Сейчас или позже! Временно или навсегда! Я хочу научиться хоть немного в жизни принадлежать себе.

— А мне? Мне ты не хочешь принадлежать?

— Мы обсудим эту тему, доктор Скилур, — ответила Терциния. — На досуге. Так что, мне объявлять тревогу, схватить вас за шиворот, отволочь в Департамент, или мы все-таки угоняем эту красивую посудину вместе?

— Под салют твоих девочек?

— Под выстрелы в спину, ты хотел сказать?

— Да, да, Терциния… Твой новый стиль… Я понял. Красиво работаете, офицер Вальехо!

— В данный момент я пилот и ваша заложница, которую вы, контрабандисты и иностранные шпионы, захватили на момент угона королевского фрегата.