— Где наши слуги? Где охрана, отец?

— Я оставил обруч связи в своем кабинете…

— Что за спектакль?! — Каспар, похоже, негодовал. — Посмотри на лица. Ты здесь кого-нибудь узнаешь?

Князь Марко узнал несколько человек из военных чинов, двух людей из ближайшего окружения своего советника, начальника спецслужбы Тристана Гойю и наместницу семи западных провинций, двоюродную племянницу Друзиллу Кромвель.

— Где твои преданные капитаны, отец? У тебя в замке происходят непонятные сборы, и ты об этом ничего не знаешь… Где твои капитаны?

— Все мои капитаны в космосе.

В зал вошел человек в лиловой тоге. Обритую его голову украшала, а лучше сказать, обезображивала татуировка в виде ярко-красных кровоподтеков.

— Теократ! — шепнул Каспар отцу. — Откуда он здесь?

— Я ничего не понимаю, сын… Я сейчас выйду к ним…

— Подожди, отец. Давай понаблюдаем. Они не знают, что мы здесь.

— Каспар, слава Нимфе, это ведь пока еще наш замок, и ничего здесь не может происходить по сценарию, который мы не прочитали!

— Ты уверен в этом? А взорванные орбитальные верфи — это сценарий, который ты читал?

Теократ в тоге вышел в центр зала, сделал жест, призывая к полной тишине. Зал затих. Собрание сдвинулось, образовав круг, в центре которого, застыв в древней жреческой позе «осеняющего благословения», таинственный теократ стал читать молитву.

Ни старый, ни молодой князь не могли слышать слова этой молитвы: от зала, кроме плюща со стороны балкона, их отделяла массивная стеклянная дверь, готовая открыться на голосовой приказ с любой стороны. Слушатели молитвы как бы погрузились в транс или сделали вид, что глубоко сопереживают моменту откровения. Но вот теократ завершил молитву, хлопнул в ладоши три раза. Отворилась одна из тайных дверей, о существовании которой ни старый, ни молодой князь не знали, ни сном ни духом…

— Похоже, в нашем замке больше секретов, чем может показаться, не так ли, отец? — прошептал Каспар.

Князь Марко был бледен, у него дрожало левое веко, и крупные капли испарины выступили на лбу.

В зал вышло, точней, выкатилось еще двое молодых теократов-послушников. Подопечные главаря управляли небольшими карами, каждый из которых был загружен контейнером, очень напоминающим космический саркофаг. Еще лет тридцать назад в таких хоронили погибших героев, но впоследствии конвенция по экологии космоса запретила этот ритуал, хотя теперь, как поговаривали, военные флотилии вернулись к практике космических «захоронений», если их так можно было назвать.

— Уж не секта ли некромантов пригрелась в нашем замке! — обронил князь Марко.

— Ты веришь в такую ерунду, отец! По-моему, все гораздо прозаичней. Это контейнеры для конрабандной транспортировки андроидов.

Слова Каспара подтвердились. Но как!!!

Татуированный кровоподтеками теократ собственнолично открыл биосейфы, воспользовавшись набором кодов на панелях активаторов. Прошло, наверное, с минуту, прежде чем крышки открылись, и все участники собрания увидели вышедших на их обозрение князей Дереш, старого и молодого — абсолютные живые копии каждого из них, с иголочки одетых в парадные родовые камзолы с перевязями и орденами — гербами Поющей Нимфы…

Князь Марко, стоявший на балконе, покачнулся и, зацепив рукой ветку плюща, обрывая ее, стал падать прямо на сына. Каспар, едва удержав отца, уложил его на узорчатые плиты балкона, присел рядом. Принялся массировать Марко виски и тормошить его. Нужно было позвать кого-то на помощь, но кого? И в этот момент стеклянная дверь балкона позади Каспара бесшумно открылась. Сдвинулись шторы и гирлянды плюща. Каспар обернулся…

На пороге балкона стоял Тристан Гойя, за ним с любопытством толпилась вся компания «заговорщиков». Остренькая ядовитенькая мордашка Друзиллы Кромвель нарисовалась рядом с плечом начальника спецслужбы…

— Вот так неожиданность! — всплеснул руками Тристан Гойя. — Господа, мы с вами еще только собирались искать пташек, а пташки сами прилетели к нашей кормушке…

Как это приятно! Но, кажется, одна из птичек то ли в обмороке, а то ли уже в раю… Остается заняться второй! Каспар, поистине, я сделал все, чтобы найти вас в космосе и пригнать сюда. Мне стоила больших усилий эта работа… Не считая той, что касалась верфей и перегона всех оставшихся целыми ковчегов… С нас довольно благородного террора вашего отца, Каспар! Старый князь, очевидно, собирался похоронить на Нимфе нас, своих некогда преданных слуг и вассалов! Довольно обещаний и пустых надежд! Мы — цвет общества Поющей Нимфы — передаем свои судьбы в руки прогрессивных теократов и покинем систему вместе с ними… Боюсь вас огорчить, князь, но каравелл для спасения ваше княжество больше не построит. Однако прежде, чем совершить предначертанное, вас и вашего отца на посту правителей заменят две совершенно искусные и очень послушные куклы… Следуйте за мной, князь Дереш. Вы проведете остаток своих дней в заброшенной орбитальной тюрьме и оттуда будете наблюдать фейерверк нашего Догорающего Светила, согласно программе и положенному расписанию…

Каспар оставил лежащего без сознания отца, поднялся. Кровь ударила ему в голову. Сделав несколько шагов, он сжал кулаки и набросился на ненавистного Тристана. Однако Гойя резко отступил в зал, а занявший его место татуированный кровоподтеками теократ уже ткнул в грудь Дереша разрядник электрошокера…

— Браво, браво, мессир Калиаббат! — Тристан Гойя захлопал в ладоши, нарочито подавая пример всем остальным собравшимся очевидцам. Каспар потерял сознание и повалился на пороге балконной двери. — Вы умеете владеть не только магией слова, но и всеми приятными безделушками нашей скромной службы… Мы сделали правильный выбор, доверившись вам, не правда ли, господа? И вы, надеюсь, так же считаете, дорогая Друзилла? Я думаю, будет правильным, если мы попросим господина Мехди Гийяза, простите… Преосвященного Калиаббата, оказать нам честь, приняв пост советника при «новых» правителях княжества!

Татуированный теократ в сине-лиловой тоге, Преосвященный Мехди Калиаббат, одарил льстивого сановника испепеляющим взглядом, в котором не проглядывало и тени благодарности.

— Слишком легкий переворот! — сказал он. — Но, как бы то ни было, он стоил тех двадцати восьми каравелл, что уцелели после диверсии.

— Если быть точным, Преосвященный Калиаббат, то уцелело больше. Уж не думаете ли вы, что я позволил бы взрывать орбитальные верфи с кораблями на стапелях? Мы позаботились о нашей совместной добыче!

— Где же эти ковчеги сейчас?

— В старых заброшенных доках. Этот орбитальный сектор подлежал демонтажу еще пятьдесят лет назад. Но господа князья почему-то его не трогали. Может быть, они берегли его для утильщиков… Но, как вы понимаете, с объявлением Великого Приговора…

Татуированный кровоподтеками теократ, нетерпеливо отвернувшись от Тристана Гойи, окинул мрачным взглядом всех собравшихся в зале.

— Теперь ответьте мне на один вопрос, Гойя… Зачем во всей этой вашей игре вам понадобились мы, те, кого вы называете теократами? Но не вздумайте солгать.

— Никакой лжи, Преосвященный! Мы хотим, чтобы лучшая и достойная часть народа Поющей Нимфы вернула себе веру, нашла своего Бога вместе с вами.

— Считайте, что он у вас уже есть, — сказал Мехди Калиаббат.

— Но мы увидим его вместе с вами?

Ни Тристан Гойя, ни Друзилла Кромвель, ни генералы в камзолах — никто в зале не заметил, как на бритой голове Калиаббата несколько «капелек» татуировки из красного превратились в черные. Кажется, таков был символический секрет татуировочной краски теократов, которую они считали святой, «заряженной» божественным духом.

— Конечно, увидим, — ответил Преосвященный, — как только покинем систему Догорающей звезды. Истинный Бог там. И мы все будем молиться, не так ли?

***

Моисей позвонил ровно в девять. Он уже подогнал миникар и ожидал Гелеспу на улице. Она опять проспала уход Дамиана. Поразительно, когда он спит? До ночи работает в Лаборатории, в огромной первоклассной Лаборатории — настоящем чуде этого подземного заблудшего мирка. С ним Дарий, Гильгамеш и еще человек тридцать бывших ученых. Бывших? Да нет, правильно было бы сказать «воскресших».