— Это вы и объясните своей гипотетической комиссии, — продолжаю вежливо улыбаться я. — Хотите, я загуглю время, за которое огонь пробивает себе путь наверх? Особенно, в офисном здании. Особенно, подпитанный таким количеством идеального горючего.

— За семь лет в этом здании не случилось ни единого возгорания, — продолжает упорствовать он на одном упрямстве.

— Наверное, — я подаюсь вперёд, — только не ваш ли офис горел ещё на этапе строительства? Когда разом тлела изоляция. Кажется, этажах на шести?

— Пяти, — недовольно отзывается Крамель.

— Почти угадала, — я делаю ещё один безмятежный глоток лимонада. — Владислав Викторович, как бы вы ко мне не относились, это — вопрос вашей же безопасности. Ну, уволите вы меня, а толку, если гипотетическая комиссия первым делом ткнёт вас носом именно в отсутствие противопожарной системы.

— Вы просите полтора миллиона, — весомо напоминает он, скривившись.

— Я же их не на Мерседес себе прошу! — взрываюсь я и встаю. — В общем так, я обрисовала вам все перспективы сложившейся ситуации, остальное зависит от вас. Дадите добро — я напишу заявку, вы заверите и отправим её на согласование выше. Нет — я даже начинать разбираться с архивом не стану, отработаю месяц, получу зарплату и отправлюсь искать работу дальше.

— Вы слишком часто угрожаете мне увольнением, — хмыкает Крамель, переводя взгляд куда-то за меня.

— Я хочу работать результативно и уже говорила вам об этом, но раз за разом натыкаюсь на ваше баран… — я осекаюсь. — На ваше нежелание меня услышать. За такие короткие сутки я ещё ни разу не попросила вас о каких-то излишествах, всего лишь пытаясь по максимуму компенсировать ваш недосмотр.

— Это мой-то недосмотр? — следом взрывается Крамель и тоже поднимается. — Не много ли вы на себя берёте, Ольга Александровна?

— Не мне судить о вашем профессионализме, — гораздо спокойнее отзываюсь я, — но то, что вы запустили один из своих отделов — факт.

— Да как вы смеете…

— Влад, не кипятись, — на плечо Крамеля опускается рука, а её обладатель появляется рядом со мной.

Естественно, это Дальский. Конечно, в джинсах, футболке и пиджаке с закатанными рукавами. И, безусловно, с насмешливой полуулыбкой на губах.

Высшие силы, или кто там отвечает за мою судьбу, верните бездушность моему бывшему начальству! Или прекратите раз за разом сталкивать меня с ним. Потому что мне снова хочется одёрнуть до колен воздушное летнее платье, наглухо зашить декольте и вытянуться по стойке смирно в ожидании генеральского приказа.

Это и есть Стокгольмский синдром? Или просто привычка?

— Убрал бы ты р-руку, Саша, — бросает Крамель, дёргает плечом и возвращается в компанию салата, напрочь игнорируя нас обоих.

— Всего доброго, Владислав Викторович. — Мне с ним всё-таки ещё работать.

— Я провожу, — сообщает Дальский всё ещё безразлично жующему Крамелю.

Провожу! И это говорит тот, кто не прервал совещание и не отменил встречу даже ради приехавших из Израиля родителей, живущих там на постоянной основе!

— Что вы снова не поделили с Владом? — интересуется Дальский, когда до выхода из ресторана остаётся каких-то три-четыре шага.

— Это рабочий вопрос и не думаю, что могу обсуждать его с вами.

Надеясь, что разговор исчерпан, я иду к эскалаторам, но Дальский отказывается ограничивать свою вежливость рестораном.

— Со мной вы никогда не обсуждали рабочие вопросы, — кажется, веселится он. — Особенно, в таком тоне.

— Ваша требовательность не предполагала обсуждений, — нервно дёргаю я плечом и оступаюсь, только вышагнув с эскалатора.

— Тем не менее, вы справлялись, — Александр Германович ловит меня за локоть и отводит в сторону от толпы, среди которой мой взгляд неожиданно выцепляет Игоря и Катю, довольных обществом друг друга.

Хоть кому-то сегодня повезло!

— Чего вы от меня хотите? — Стараниями Дальского я сажусь на скамейку и потираю подвёрнутое место. Нога почти не болит, так что жить можно.

— Того же, чего и раньше, чтобы вы вернулись в «Олд-Арн».

— Александр Германович, секретарь — не настолько редкая профессия, чтобы вся кадровая служба не могла найти вам сотрудника! Секретарю даже высшее образование не требуется, хватит какого-нибудь более-менее толкового специализированного курса.

Он протягивает мне руку и, опираясь о неё, я поднимаюсь, чтобы оказаться стоящей вплотную к Дальскому.

— Мне не нужен какой-нибудь более-менее толковый секретарь.

Тебе нужны очки, потому что смотреть в эти глаза с такого близкого расстояния невозможно. Мне так точно. А ещё цитрус, мята и что-то древесное. Дальский поменял парфюм?

— Предлагаете мне сделать работу ваших кадровиков и подобрать подходящего секретаря? — усмешка маскирует смятение, шаг назад — желание убежать подальше. — Это избавит меня от вашего присутствия?

— Вряд ли. — Александр Германович никогда не врёт, что обычно упрощает работу, но не в этом случае. — Как-то же вы терпели меня так долго.

Его «терпели» странно звучит, когда он стоит передо мной, словно Тимати перед девятиклассницей, вызывая только одно чувство — восторг, замешанный на понимании, что такое везение мимолётно. И, не знай я в кого превращался этот мужчина в офисе, повелась бы на «Он признал, что я незаменима!», но, к счастью, сейчас у меня имелись проблемы посерьёзнее претензий бывшего начальства на свой профессионализм.

Противопожарная система сама собой не установится!

— Я помогу вам с архивом, а взамен вы вернётесь в «Олд-Арн».

Злая ведьма уронила банку с летучими мышами в котёл и самоубилась, а её место заняла ещё не принцесса, но уже близко. С широко распахнутыми глазами, приоткрытым ртом и общим растерянным видом.

— Вы рехнулись?

Отдохнуть не получилось.

Я всё-таки собралась к сестре, но не осталась у них на ночь, снова с ней разругавшись. Зато на Вероничку посмотрела, попутно удивившись как быстро растут дети. Особенно, чужие. Особенно, когда их не видишь по полгода.

Поэтому в понедельник, заходя в стеклянные двери «Рейвы», я обещала сама себе, что буду навещать родных хотя бы раз в месяц, откладывая все дела и…

… очнулась только к обеду.

Потому что приходится ещё дважды сходить к Крамелю, всё ещё злющему после субботы, чтобы напомнить, что без Зары принимать участие в споре я не буду. Приходится ещё раз составлять заявку на электрика, воюя с оленьим взглядом Валерии Ивановны. Приходится, наконец, тыкать недовольного Александра в каждую сломанную лампу отдельно, потому что сам он их «не видит».

И появившийся в дверях архива Крамель не добавляет мне хорошего настроения. Особенно, когда фотографирует царящий там бардак.

— Для отчёта, — усмехается он, убирая телефон в карман.

— Для более полной картины мне стоило отойти в сторону, — ехидничаю я, вставая с корточек.

Сели-встали сегодня моё любимое упражнение. Хоть бы одна гадость догадалась прикрепить поверх связок сопроводительный лист! Да хотя бы простейший список с перечнем того, что именно они сюда отравили! Меня устроил бы и карандашный набросок, лишь бы быть уверенной, что отделы понимали что творят!

— Вам идёт, — Крамель делает пару шагов, не отходя далеко от двери. Конечно, он же в костюме, наверняка дорогом, а уборщицы за сегодня успели всего лишь подмести пол, показательно кряхтя и постанывая.

— Пыль и хлам? — хмыкаю я, тыльной стороной ладони убирая со лба попавший в глаза волос.

— Джинсы, — он обводит помещение пристальным взглядом, — но ваш вариант мне тоже нравится.

Джинсы! Как будто у меня был выбор! Убивать здесь свои любимые костюмы я пока не готова.

— А скажите мне, Владислав Викторович, на грузчиков мне тоже нужно делать заявку? — аккуратно обходя документы, я приближаюсь к нему. — Или вы предполагает, что вот это, — я указываю на вывеску, не меньше трёх метров в длину и полутора в высоту, — мне нужно выносить на себе?