– Не всегда все сбывается. И теперь ты в обиде на собственную судьбу.

– Не придумывай.

– Ты не любишь себя. И все грезишь о чем – то недостижимом. Я же вижу. Я не слепой.

– А за что мне себя любить?

– Очень многие с удовольствием поменялись бы с тобой местами.

Тамара собралась по привычке возразить, но неожиданно осознала, что супруг абсолютно прав.

– Так и есть, – уныло подумала она. Однако вспомнив о необычном сне, улыбнулась.

– Кое что изменилось, представь себе.

– Что – то хочешь сказать?

Алексей удивленно приподнял брови.

– Возможно узнаешь когда – ни будь.

Поглядев на ухмыляющегося супруга, у Тамары пропало желание продолжать.

– Вам не кажется, что мы малость под задержались? – посмотрев на часы, спохватился Максим.

– Точно. Что – то мы заболтались сегодня.

Тамара была недовольна собственным поведением, вспыльчивость никогда никому еще не прибавляла авторитета. Подверженная беспорядочным страстям и бесконтрольным желаниям личность не вызывает у окружающих уважения, находясь в полной зависимости от внешних факторов. Неприятно оказываться побежденной, но не стоит противиться этому. Всегда следует пытаться переключать внимание на более интересные темы – ведь бесполезные и пустые переживания рождают лишь новые всплески совершенно ненужных эмоций.

… Она посмотрела на небо. По нему, наседая друг на друга, плыли темные облака. У мусорных баков, как обычно, копошилась чета Пискуновых. Держа в зубах потухшую сигарету, мужчина что – то ловко доставал оттуда, выкладывая на землю. Его супруга сортировала добычу, распределяя по пакетам. А ведь эта пара когда – то работала где – то…

Что с ними произошло? Скорей всего их поработил алкоголь, дарующий временную иллюзию успокоения. Им оказалось проще скатиться на самое дно и проклинать оттуда своих «мучителей». Привыкнув находиться на положении жертвы, подобные личности все больше и больше усугубляют собственное и без того шаткое положение в обществе.

Каждый, кто добровольно низводит себя до уровня инстинктов, подсознательно ощущает внутренний дискомфорт, пытаясь «залить» просыпающиеся муки совести водкой или вином.

– Но можно ли избавиться от подобной напасти?

Тамара на минуту задумалась, подыскивая нужный ответ.

– Наверное стоит вначале устранить причину рождающую недовольство. Но что нужно сделать для этого?

Она внимательно посмотрела на Пискуновых. По виду те вовсе не выглядели подавленными.

– Как странно. Возможно, они смирились со своим положением?

Она понимала, что никогда не осмелится заговорить с ними на интересующую ее тему.

– Да они и не станут мне отвечать, – вдруг подумалось ей, – наверное даже не поймут, что я в действительности хочу.

Ей на мгновение стало грустно – не старые еще люди, а так опустились. Проживая в соседнем подъезде, нигде не работая, не имея детей и, накопив большую задолженность по квартплате, в ближайшем будущем Пискуновы подлежали выселению в никуда. Помойку, расположенную напротив дома, они привыкли считать своей собственностью и трепетно охраняли от чужаков. На конкурентов, пытавшихся время от времени посягнуть на их территорию, натравливали большого лохматого пса, повсюду следовавшего за хозяевами. Заметив крадущегося «ворюгу», тот принимался надсадно рычать, давая понять, что в любую минуту готов перейти к решительным действиям. Обычно это срабатывало.

Жильцы двух стоявших рядом домов сочувствовали своим опустившимся соседям. Кое – кто делился с ними деньгами, кто – то складывал пустые бутылки в отдельный пакет, большинство отдавали остатки еды, одежду, или старую технику. Последняя разбиралась на запчасти здесь же, как говорится, «не отходя от кассы» и уносилась на ближайшую барахолку.

А вот и наша подружка объявилась! – усмехаясь, заметил Алексей, указывая на одинокую рябину, растущую на пригорке. За нею виднелись закутанные в разноцветное тряпье фигуры. Они стояли на полусогнутых и напряженно всматривались на дорогу, ожидая привычных подношений. Собака, лежавшая у помойки, насторожилась и залилась громким лаем, выказывая свое усердие. Шерсть на ее загривке поднялась. Оторвавшись от созерцания очередной находки, Пискунов погрозил нарушительнице спокойствия кулаком.

На лице мамаши Клявини появилось несчастное выражение. Она ведь считала, что тоже имеет законное право на эти мусорники! Их семья оказалась первой в доме, выселенной из собственной квартиры за долги. Муж много лет отработал на стройке, его супруга получала пособие на слабоумного сына, диагноз которого легко прочитывался у него на лице. Однажды папаша Клявиньш неожиданно перестал приходить домой.

Его жена начала собирать бутылки, и часто рылась в отбросах, подбирая ненужный хлам. Потом им, как инвалидам, выделили комнату в социальном доме, переоборудованном из бывшего общежития. Туда отселяли малоимущих пенсионеров и семьи с многодетными детьми, а так же выпущенных на свободу зеков. Но Клявиня по – прежнему ежедневно навещала «свою» помойку, и не имея возможности покопаться там, покорно поджидала в стороне, когда кто – ни будь из знакомых подойдет к ней.

– Взяла что ни будь для нее? – поинтересовался Алексей, замедляя шаг.

– А как же!

Тамара протянула мамаше сверток. В нем находились горячие бутерброды, несъеденные за завтраком, а так же литровая банка борща, оставшаяся от вчерашнего обеда.

Поблагодарив, Клявиня вытерла грязной тряпкой слезящиеся глаза. Ее великовозрастный сын радостно улыбался, узнавая знакомые лица. Взяв подношение, женщина опустила его в большую сумку, стоявшую возле ног. Благодаря правильно выбранной позиции, на перекрестке двух дорог, ведущих к автобусной остановке и к электричкам, семейство никогда не отправлялось домой с пустыми руками.

Пискуновы не одобряли подобный род деятельности, но и не препятствовали ему. У них имелась собственная гордость. Они не желали опускаться до попрошайничества. Брать то, от чего отказались другие люди, по их понятиям было законно, а вот выклянчивать подаяние, считалось ими ниже собственного достоинства.

… Проехав через весь город, серая тойота плавно вписалась в поток машин, несущихся по улице Деглава. В укромных уголках прятались полицейские с радарами в руках и неожиданно выскакивали на дорогу, штрафуя превысивших скорость водителей. Но встречные машины, сигналя фарами, предупреждали об опасности.

– Ты посмотри, где пристроились, а? – заметил Алексей, минуя бензоколонку, – никогда бы не догадался!

Неподалеку от аптеки Тамара вышла. Помахав рукой разворачивающейся машине, незаметно перекрестила водителя. Потом направилась к магазину, оставляя свои следы на нехоженой снежной целине.

Из-за ближайших домов медленно выплыло солнце, похожее на огромный оранжевый апельсин. Оно осветило березовую рощу, через которую пролегала узкая асфальтированная дорожка. Голые ветви деревьев тихонько покачивались, осыпая спешащих по своим делам людей снежным крошевом.

Напротив призывно светился огнями недавно открытый литовцами магазин, составлявший серьезную конкуренцию «Дионису». Хитрые прибалтийские соседи умудрились запихнуть в торговый зал рядом с продовольственными товарами бытовую химию и одежду, и даже дешевые предметы гигиены. Все это стояло прямо на полу в огромных коробах и люди охотно рылись в них, выискивая товар по душе.

Пройдя через служебный вход, она поднялась на второй этаж. В лицо ударил поток холодного воздуха, с ним смешивался какой – то кислый запах. Отшатнувшись, замерла на пороге, не понимая, что происходит. Откуда этот «дивный аромат»? Затем неохотно ступила в глубь помещения. Дотронулась до ледяной батареи…

Вот так сюрприз, опять в этом секторе магазина отключили отопление! Такое здесь происходит постоянно. Тепло в обязательном порядке подается в торговый зал – ведь в нем находятся покупатели, приносящие прибыль! Их окружают комфортом, лелеют и берегут. А наверху, кроме центральной кассы, имеется только мойка и небольшой склад. Еще там располагается кабинет хозяйки, где у окна на видном месте красуется собственный навороченный обогреватель, автоматически поддерживающий заданную температуру в комнате. Не каждый способен позволить себе приобрести подобное.