– Кэмпбелл Колин, также известный как Эймс Ричард, оплачивает все расходы со специального «Высшего смешанного счета Повелителя Галактики».

Так что не волнуйтесь, милый мальчик, вас осенила милость, и все оплачено.

Разумеется, известно, что тем, кто прикреплен к этому счету, жить предстоит недолго.

– Афина!

– Но, Минни, это же чистая правда! В среднем мы в семидесяти процентах случаев платим им за смерть. Если только этому экземпляру не предстоит какое-нибудь перинное лежбище в Центральном Штабе Времени.

(Я что-то толком не расслышал? Но нет, конечно, она сказала:

«Повелитель Галактики»! И такой счет мог быть открыт лишь одним человеком: маленькой лукавой дорогушечкой. Черт возьми, родная, где же ты?) Та «нематериальная» стена снова дрогнула.

– Я не опоздала к завтраку? О, вот это да! Привет, мой дорогой!

Это была она!

– Ричард, я тебя навестила на следующее же утро, но ты пребывал в беспамятстве.

– Она, конечно, навестила вас, Дикки-бой, – подтвердила Тийна. – С большим риском для собственного здоровья. Радуйтесь, что оба остались живы. Вы же сами почти уже отдавали концы!

– Это верно, – согласился Эзра. – Я одну ночь был вашим соседом по палате, но потом вас заключили в строжайший карантин, а меня переместили и подвергли не то девяти, не то девяноста прививкам. Брат мой, вы находились на пороге смерти!

– Жестокие судороги, гнойная лихорадка, удушье… – Хэйзел начала перечислять по пальцам. – Синюшность, тифозная горячка, Минерва, что еще?

– Системное заражение золотистым стафилококком, желтуха Ландри. А хуже всего – потеря воли к жизни. Но Иштар не позволяет никому умереть раньше назначенного срока, то же делает Галахад. Тамара не отходила от вас ни на минуту, пока не миновал кризис.

– Но почему я ничего такого не помню?

– И радуйтесь, что не помните, – посоветовала Тийна.

– Мой возлюбленный, если бы ты не оказался в лучшем из госпиталей всех вселенных и в руках самых искусных лекарей, я вновь стала бы вдовой.

А ведь черное мне ужасно не к лицу!

Эзра прибавил:

– Если бы не ваша бычья стать, вы бы вряд ли перенесли все свалившееся на вас!

Тийна перебила:

– Не бычья, Эзра, а буйволиная. Я же видела. Впечатляющее зрелище!

Я уж и не знал, благодарить ли мне Тийну или снова отказаться от «свадьбы»? Но почел за благо все же проигнорировать ее реплику.

– Не могу понять, как я умудрился подхватить все эти хворости? Знаю, что меня пырнули ножом, это могло вызвать заражение. Но остальное-то откуда?

– Полковник, вы же профессиональный военный! – заметил Эзра.

– Ну да, – вздохнул я. – Но с этим аспектом профессии я еще не сталкивался. Он всегда был мне чужд. По сравнению с биологическим оружием обычные взрывные бомбы выглядят чистенькими и пристойными игрушками. Даже химическое оружие – и то человечнее биологического! Так, выходит, ножичек был специально обработан? Гнусно!

– Именно, – подтвердил Эзра. – Кому-то понадобилось вас убрать хотя бы ценой гибели всего Луна-Сити.

– Это же безумие! Я не являюсь столь важной персоной!

Минерва спокойно возразила:

– Ричард, вы как раз и являетесь такой персоной!

Я уставился на нее.

– Какие у вас основания так думать?

– Мне сказал Лазарус.

– Лазарус? Тийна уже упоминала это имя. Что за Лазарус? И почему его мнение столь весомо?

– Ричард, но я же говорила, какая миссия тебе предстоит. Потому ты и являешься важной персоной. Ты призван спасти Адама Селена. Поэтому тех, кто заинтересован в обратном, не остановила возможная гибель Луна-Сити.

– Да что ты говоришь! Мне бы хотелось знать, что все же там произошло? Ведь Луна-Сити – это мой второй дом, и в нем живет много достойных людей. Конечно, и ваш сын, Эзра, в их числе.

– Да, и мой сын. И другие. Но Луна-Сити спасен, Ричард, инфекцию пресекли…

– Слава богу!

– …хотя и дорогой ценой. На наше спасение понадобилось мгновение относительного времени. Несколько секунд ушло на наше погружение на борт, затем вся мизансцена в комнате была воссоздана с теми же персонажами и «актером», изображающим вас. Это сотворила Гэй с помощью своих ячеек памяти. После этого пространственно-временная капсула Бэрроуза отправилась по назначению, а в точку старта была выпущена тепловая бомба. Не атомная, а «горячая», с температурой звезды, ибо все эти вирусы не так-то легко было уничтожить. Ясно, что отель сгорел, а с ним, возможно, да нет, точно, погибли и люди. Очаг заражения Луна-Сити был уничтожен, но цена оказалась высокой. Танстаафл![46] – Эзра помрачнел.

– А ваш сын уцелел?

– Надеюсь. Однако благополучие моего сына в этом решении роли бы не сыграло, а моего мнения никто и не спрашивал. Ти-Эйч-Кью (Главный Штаб Времени) спасает отдельных людей лишь тогда, когда они незаменимы для планируемых операций. Ричард, насколько я понимаю, это именно вы, а я всего лишь новобранец, пребывающий в отпуске по болезни. Я не посвящен в высокую политику, которая (по моему разумению) способна подвергнуть Луна-Сити уничтожению с целью нарушить неизвестные мне планы Ти-Эйч-Кью.

Возможно, об этом лучше осведомлена миссис Гвендолин-Хэйзел. Я не знаю…

– Вы правы, я это знаю. Но на Тертиусе, Эзра, вы не должны меня называть «миссис», даже если подразумеваете что-то совсем невинное! Но в любом случае я вас благодарю. Ричард, Штаб обязан был действовать столь радикально, ибо инфекция могла мгновенно распространиться. Ее пресекли великолепным образом: получилось, что в момент, когда мы все улизнули на Гэй, нас всех «убило» тепловой бомбой в номере отеля. – Этот парадокс заставил меня закашляться, но Гвен невозмутимо продолжила: – Нельзя было ждать ни секунды больше, микробы-убийцы могли просочиться в город множеством путей, что само по себе было чревато возможностью повлиять на исход операции «Адам Селен»! Поэтому они и решились. В противном случае Корпус Времени не приложил бы усилий к спасению ни отдельных людей, ни даже целых городов. Ричард, они ведь вполне способны были спасти Геркуланум и Помпеи, если бы захотели, или Сан-Франциско, или Париж… Но они не сделали этого. Не пожелали.

– Любимая, – медленно проговорил я. – Не хочешь ли ты сказать, что Корпус Времени способен «предотвратить» уничтожение Парижа в 2002 году, хотя это произошло целых два столетия назад? Пожалуйста, не надо!..

Хэйзел вздохнула.

– Дружище Ричард, – вмешался Эзра, – наберитесь терпения, не возражайте и выслушайте меня.

– Чего? О'кей. Стреляйте.

– Разрушение Парижа произошло более чем две тысячи лет назад, а вовсе не двести.

– Но ясно же…

– Для землянина сейчас стоит год 4400 по григорианскому календарю, а по иудейскому летоисчислению – 8160-й. Меня это совершенно обескуражило, но никуда от этого не деться. К тому же здесь мы в семи тысячах световых лет от Земли.

Хэйзел и Минерва серьезно и внимательно ожидали моей реакции. Я попытался собраться с мыслями и наконец выдавил:

– У меня лишь один дополнительный вопрос, Тийна…

– Нет, больше вафель не будет!

– Я не о вафлях, милашка. Вот мой вопрос: нельзя ли еще чашечку кофе?

На этот раз – со сливками.

– Держите!

Заказ материализовался на постельном столике. Хэйзел вспыхнула:

– Ричард, все это чистая правда. Все!

Я отпил свежего кофе.

– Спасибо, Тийна. Кофе в самый раз. Хэйзел, любовь моя, а я и не спорю! Глупо спорить с тем, чего не понимаешь. Поэтому давайте перейдем к более простым сюжетам. Несмотря на жуткие инфекции, о которых вы поведали, я чувствую себя достаточно бодро, чтобы вскочить с постели и отстегать нерадивых рабов. Минерва, можете ли вы мне сказать, сколько еще я должен пробыть в этом параличе? Вы мой лечащий врач, не так ли?