— Я знал, знал, что нравлюсь тебе.

«Мерзость какая!» — Подумала я и аккуратно высвободилась из его хватки.

— У меня нет приданного, — сказала я, — но я все же принесла тебе кое-что. Вот, скушай это. Я сама приготовила.

Галаш взял в руки небольшой румяный пирожок.

— Прямо сейчас скушай. Я хочу знать, вкусный ли он получился, чтобы готовить тебе и дальше.

Этот идиот действительно откусил пирожок. Он даже не спросил, где я была все это время и почему глаза почернели. Галаш откусил и, распробовав, закивал головой и с набитым ртом сказал, что ему очень нравится. Он плевался в меня крошками и говорил о том, что не верил в мою смерть, ждал меня и знал, какой прекрасной женой я буду.

Галаш доел пирожок, а я громко рассмеялась. Не могла больше сдерживать свою радость. Я впервые по-настоящему сделала кому-то плохо, и душа моя ликовала, как демоны за спиной.

— Гореть тебе, Галаш, долго гореть. За все, что ты сделал со мной и за все обиды, которые я когда-либо перенесла.

— Что?.. — спросил он.

— Ничего, ничего, мой милый. Я просто счастлива. Давай не торопиться со свадьбой, давай выждем немного, подкопим денег, а потом уже назло всем свадьбу сыграем.

Он согласно закивал. Таким тупым был, этот Галаш. Мне стыдно, что я когда-то его боялась.

Известие о том, что я жива, быстро облетело деревню. Долетело оно и до мамаши с папашей. Глава семейства сам пришел ко мне, правда был он пьян, поэтому упал мне в ноги и долго плакал. Сначала и мамаша хотела обрадоваться, но быстро разглядела цвет моих глаз, перекрестилась и больше ко мне не приближалась. Да впрочем все жители деревни очень скоро стали меня шугаться. Уже тогда поговаривали, что у всех ведьм глаза черные, словно сама тьма. А я и была тьмой.

Галаша пытались образумить, но он отмахивался. А пока скот не дох и не сох урожай, люди меня сами не трогали. Правда, прятали детей за себя, если видели меня, идущей по улице. Но мне было плевать. Я была счастлива.

Галаш горел. Он это не сразу осознал, а когда до него дошло, что с ним что-то не ладное, на меня он даже подумать не мог. Уже на следующий день после моего появления, его тело стало покрываться темными пятнами. А через месяц, Галаш покраснел, кашлял кровью и кожа стала слезать с его тела, словно змеиная. Его била лихорадка, он не мог есть и пить. А врачи не подходили к Галашу, потому что около него все время крутилась я. Я больше не боялась его, поэтому ловко избегала его попыток подложить меня под себя и оттягивала свадьбу.

Когда Галашу стало совсем плохо, я поставила перед его кроватью табурет и стала ждать. Он попросил у меня сменить ему тряпку на лбу, но я не шелохнулась. Его органы, его тело, он весь горел без пламени. Галаш хрипел и задыхался, а я наблюдала. Демоны ликовали. Я ни на мгновение не засомневалась в своих действиях.

Говорят, месть не выход. Мол, она не приносит облегчения. Но я сидела там, смотрела, как хрипит мой обидчик и ликовала. Меня переполняло счастье от осознания, что любой, кто посмеет сделать мне больно, будет страдать.

Галаш помер с широко открытым ртом и скрюченными руками. Я вышла из домишки и пошла в свое лесное логово. В деревню я уже больше никогда не возвращалась.

***

Несколько десятков лет прошло, а может — даже веков. Не помню уже ничьи имена, кроме имени Галаша. Да они мне и не нужны. Я разучилась понимать людей, а возможно никогда их не понимала. А чувство любви меня все-таки слегка коснулось однажды.

Я Рогнеда. Обо мне слагают легенды и у меня за спиной триста демонов. Я способна воскресить мертвого, а за избой погост. Всегда молода и красива, способна затащить в свои сети любого, кого захочу. Меня боятся, меня молят о помощи, моим именем пугают детей. Я самая сильная из ведьм. Сама тьма, сама сила.

Только жаль. Бабушку-то я действительно разочаровала.