— Черт! — крикнул я в темноту и схватился руками за голову, — это уже совсем не смешно.

Совсем.

27 октября.

Каникулы начались. Я с трудом вылез из ямы плохих оценок, но так и не вылез из ямы чувств к Лысому. Я его видел. Я с ним здоровался. Но, сука, эти сны уже порядком стали портить мою жизнь. Когда я рассказал Царю о своем сне, он смеялся так, что в классе начали дребезжать стекла. Это, конечно, хорошо, когда есть, кому выговориться, но Царь так за полтора года и не стал принимать всерьез мой каминг-аут. Вроде и хорошо все, а вроде и обидно.

То, что я гей, я осознал еще два года назад. Полгода тешил себя тем, что мне только четырнадцать должно стукнуть, и это просто помутнение рассудка. Но девушки мне никогда не нравились. А вот в ту пору, я был по уши влюблен в одного актера. Веселее и не придумаешь.

Любовь прошла, а проблемы остались. В итоге я, сидя за ужином с родителями, сообщил им, что я гей. Сначала приняли за шутку, потом крутили пальцем у виска. Пока дома все на меня давили, я решил добить себя окончательно и рассказал двум своим лучшим друзьям эту же новость. Один слился, а Царь остался.

А теперь вот чертов завуч. Какое право он имел залезать в мои сны? Да и вообще, какое право имел меня заинтересовывать? И так жизнь не сладкая, так теперь еще и бесплатное порно с его участием каждую ночь смотрю.

7 ноября.

Все каникулы я провел сидя в комнате. Познакомился с Дашей. У Даши уже есть любимый человек, поэтому с ней проблем не возникло. Посмотрел с семьей фильм, пару раз с ними поужинал. Считаю, что каникулы я провел отлично.

И вот она школа. Школа, которую терпеть не могу, и в которой обитает нарушитель моего спокойствия. Набрав в грудь побольше воздуха, я решил, что буду вести себя, как обычно.

8 ноября.

«Как обычно» не получилось. Я перестал пытаться сбежать с уроков. Образумился? Стал ответственным? Захотел учиться? Ха-ха, нет. Лысый стал таскать меня на переменах патрулировать коридоры, а это весело.

Во-первых, мне выдали бейджик «дежурный». Пугать мелких, когда они летят сломя голову, забавно. Некоторые даже приняли меня за учителя. Во-вторых, когда я попал в милость завуча, учителя перестали меня нагружать. И в-третьих, я провожу много времени с Лысым. Сны от этого не исчезли, но мне приятно находиться рядом с ним.

Завуч говорит интересные вещи, таскает меня за шкирку, когда я сам гоняюсь за первоклашками и прикрывает меня перед учителями, если я опаздываю. Не жизнь, а сказка. Понятия не имею, почему Лысый стал со мной так нянькаться, но пользуюсь моментом, пока могу.

Царь смеется, когда речь заходит о Лысом, называет его «голубым фламинго». Не знаю, почему так, но все это забавно до чертиков. И немного мучительно. Совсем чуть-чуть.

15 ноября.

Выходной день. Я помогаю маме с покупками в магазине. Ну, как помогаю. Таскаюсь за ней с тележкой, а она кидает в нее все, что посчитает нужным. Тут она вспомнила, что забыла что-то на соседнем прилавке и сказала мне стоять на месте и ждать ее.

Я скучающе разглядывал упаковки с конфетами и кексами, думая о том, что завтра я опять смогу патрулировать коридоры с Лысым. Моя успеваемость улучшилась, пропусков больше нет, и я начал подумывать, как бы мне выкинуть что-нибудь этакое. А то скучновато становится с завучем.

Рядом со мной какой-то парень, с красной прядкой в черных отросших волосах, пытался сделать выбор между «Орео» и «Маршмеллоу». В итоге он обернулся ко мне и спросил:

— Что лучше?

— Маршамелки, — ответил я машинально.

Парень улыбнулся и откинул «Орео».

— Доверюсь твоему вкусу, — сказал он и помял свою мочку уха. Тут я отметил сразу две вещи: у него было воспаленное проколотое ухо и радужная фенечка на руке. Сердце глухо стукнуло.

— Классная фенька, — заметил я.

Парень тут же снял ее с руки и протянул мне.

— Держи, раз она тебе понравилась, — при этом он улыбался по-лисьи.

— Не принимаю подарки от незнакомых людей.

Парень теперь заулыбался так, будто встретил давно потерянного брата. Я тоже ему широко улыбнулся. Я не хотел лыбиться, губы сами растянулись.

— Ваня, — парень протянул мне руку, а после все равно вложил мне фенечку.

— Костя, — я повертел феньку в руках и положил ее в карман.

— А почему не наденешь?

— Палевно, — ответил я.

Будто в подтверждение моим словам, пришла мама и закинула в корзину какое-то мыло.

Окинула подозрительным взглядом Ваню и взяла упаковку кексов. Терпеть их не могу.

Ваня сделал вид, что не видит мою мать и старательно разглядывал упаковку в своих руках. Когда я проходил мимо, он шепнул мне, что найдет меня в сети. У меня отчего-то загорелось лицо.

16 ноября.

Я схватил первоклашку за ремень его штанов и сделал угрюмое лицо. Пытался спародировать завуча. В ответ мелкий пнул меня по голени и скрылся в толпе. Засранец. Благо, завуч не видел этого.

Мой телефон завибрировал в кармане, оповещая о новом сообщении. Текст был без приветствия, только один вопрос.

«Орео или Маршмеллоу?»

20 ноября.

Пошел снег. Довольно-таки рано в этом году. Я скучающе смотрел в окно. Биолог что-то там щебетал про клетки и их роль в организме. Я все пропускал мимо ушей, эти заумные речи наводили на меня тоску.

Тут я заметил незнакомую красную машину. Из автомобиля вышла женщина в таком же красном пальто, а с другой стороны вышел завуч. Завуч? Я пригляделся, ну да, точно он. Что он делает в такой машине, да еще и с…

Я не успел додумать свою мысль, так как увидел, как Лысый подошел к женщине и поцеловал ее. Секундный шок, остановка сердца, и карандаш вывалился из моих рук. Царь тихонечко присвистнул.

Ну, конечно же, у него кто-то есть. Он же красивый, умный и добрый. Он сильный и умеет привлекать внимание. Разумеется, у него есть женщина. Они вместе вошли в школу, а через пару минут она села в машину и уехала.

Больно. Я не думал, что будет так больно.

Все тоже 20 ноября.

Я избежал встречи с завучем и пошел в раздевалку. Дядя Боря разглядывал кроссворд. Когда он меня увидел, то виновато улыбнулся.

— Прости, новый завуч мне нагоняй устроит, если узнает, что я просто так тебя пропустил.

Я ничего не ответил и пошел в спортзал. Физрука на месте не было, зал заполонили второклашки. Я дошел до запасного выхода на улицу, который был как раз-таки из спортзала, и беспрепятственно вышел. Далее перелез через забор и написал сообщение Ване.

«Давай встретимся».

Вечер 20 ноября.

Ваня был бисексуалом. Он сообщил об этом на пятой минуте прогулки и продемонстрировал еще одну фенечку, но уже трехцветную.

Всю прогулку он болтал о пустяках. О своей школе, о трудностях в одиннадцатом классе и выборе жизненного пути. Его ухо уже не было таким воспаленным, а красная прядка все так же сильно выделялась.

Я его толком не слушал. У меня из головы всё никак не выходила утренняя сцена с завучем. Я уже жалел, что позвал Ваню и зря потратил его время. А ведь он тоже ушел с уроков.

Когда мы смотрели на фонтан в парке, Ваня спросил:

— У тебя какие-то проблемы?

— Да так, — ответил я, а на душе кошки скребли.

Мы немного помолчали. Ваня достал телефон, что-то в нем напечатал и обернулся ко мне.

— Я могу помочь с этим?

— Не думаю, — я покачал головой.

— Понятно.

Ваня наклонился ко мне и быстро чмокнул в щеку. Это произошло так быстро, что я даже не успел как-то среагировать.

— Когда разберешься со своими проблемами, напиши мне.

На этой ноте Иван ушел в закат, а я осторожно дотронулся до щеки. Сердце билось, как ненормальное. Но лучше бы я так и стоял с рукой у щеки, слушая биение своего сердца.

Потому что когда я обернулся, то встретился глазами с мамой, на лице которой читалось явное отвращение.

Это конец.

21 ноября.

Она примчалась в школу, словно озлобленный берсерк. Я плелся позади нее, на ходу помахав Царю. Он жестами спросил, что случилось, а я показал петлю на шее.