Она умерла?
Глаза открыть тоже было несложно.
Она, оказывается, лежала всё в том же грязном помещении, куда её приволокли — на столе стоял компьютер, немного великоватый для обычного ноутбука, и экран всё ещё светился, хотя трещина посередине и чёрно-зелёно-синее расползающееся пятно вокруг неё не давали ничего увидеть, здесь всё ещё было накуренно, хотя людей уже не было, но теперь добавился ещё и стойкий запах гари и крови.
Да ладно.
Её что, спасли?
Да нет, нет, нет, так не бывает. Просто не бывает, никогда не было и не будет. Шоичи бы тихо заплатил и никому бы ничего не сказал, чтобы не беспокоить маму и и без того не шибко довольных Тсуной хранителей, а никому другому об этом не известно же, да? Скорее всего, эту банду просто помордовала какая-нибудь другая из местных, какие у них там между собой разборки…
Но тогда зачем… лечить Тсунаёши пламенем?
Да, это было именно оно, солнечное пламя — незабываемое ощущение целостности и спокойствия, способное красиво совместиться с несоответствием: совсем недавно она не могла и на ноги встать, а теперь уже лежит тут полностью здоровая, бодрая и при этом даже живая.
Вряд ли местные бандиты просто пожалели какую-то незнакомую девушку и отвлеклись, чтобы её подлечить.
…Всё же Шоичи?
Нет. Шоичи бы не стал. А если бы и стал — всё же бы не смог.
Что-то было в этом во всём неправильное.
Тсунаёши осторожно села. Ещё раз убедилась в том, что её всё же вылечили полностью, не халтуря — не болело вообще ничего. Лежала она, оказывается, на чьём-то белом плаще, вернее, была в него завёрнута, просто, проснувшись, разворошила. Запах крови объяснялся огромной тёмной лужей у двери, как будто кто-то взял человека и выжал его, как тряпку — такая огромная она была. Тсуна видела многое в своей жизни, как пламенный киллер, она могла и дотла людей сжигать, если надо, и медленно подпаливать, записывая крики на диктофон для клиента, но именно сейчас почему-то стало страшно перед тем, кто это сделал и может сделать. А ещё ведь тот, кто налил здесь это лужу и кто закутал её в снежно-белый плащ, чтобы не лежала на холодном и грязном полу, наверняка чего-то ведь от неё хочет. Или, возможно, пока нет, но захочет ведь, потом, когда с остатками банды разберётся. Она смазливая девчонка, она пламенный киллер, она дочь Савады Емитсу, что многие необоснованно полагают достаточной причиной, чтобы он заплатил за неё выкуп, она, в конце концов, лучшая п… бывшая… хм, наверное, лучше выразиться по-другому… человек, за которого заплатит выкуп хакер, известный как god_of_schemes… хм, что про неё ещё можно сказать? Впрочем, этого уже хватает — с неё и не только с неё много чего можно спросить.
Одним словом, лучше бы это желание оборвать на корню.
Тсуна встала и осторожно, бесшумно прошла к выходу, по стеночке обойдя лужу. И увидела, что натекла она из распоротого горла человека, как минимум очень похожего на её второго клиента в этом городе. Решив, что денег нет, а в случае чего можно будет как-нибудь отбрехаться, она нашла телефон — оказалось, он после всех этих приключений даже остался при ней, только приобрёл здоровую царапину на полкорпуса — и быстро сфотографировала труп.
Выход она нашла быстро, просто по свежему ветерочку, отчётливо ощутимому среди затхлости этого грязного помещения. По дороге никого не попалось, кроме трупов, и только один раз за углом она услышала разговор на английском — кто-то говорил об уничтожении всей этой банды, Тсунаёши не разобрала даже, свершившемся или предполагаемом, да и не стала обращать внимания, поглощённая куда более важной задачей. Удалось спокойно пройти мимо.
Это действительно оказался подвал, причём подвал того самого дома, около которого на неё и напали. Она же не может быть такой невезучей, нет?
(Нет, конечно, может, всё она может. А на невезении построена, кажется, вся её жизнью так что нечему тут удивляться…)
Но чтоб настолько?
Нет.
Пора бы уже начинать мыслить здраво, по крайней мере, более здраво, чем выглядят все её вечные попытки стенательно пожалеть себя.
Её заманили в ловушку.
И, кажется, именно Мочида, или те, кто за ним стоит.
Не то чтобы Тсунаёши не привыкла к подобным вещам, да и денег он ей всё равно теперь должен… только есть ли у него эти деньги, если он рассчитывал на её труп? Пусть ищет у кого одолжить, сволочь… а потом она всё равно его убьёт, пусть не надеется. Заодно и этот порочный круг оборвётся хоть на ком-то — почему бы и нет?
…да, немного обидно всё же было.
Тсуна долетела обратно, быстро собрала вещи, купила билеты на самолёт на следующее утро, послала заказчику фотографии и позвонила Шоичи.
— Тсуна?!
Хорошая реакция, да…
— Да, это я.
— Но тебя же захватили в заложники местные бандиты!
— Да. Но они были уничтожены, я не знаю, кем, я предпочла исчезнуть оттуда, не разбираясь. Кто-то даже вылечил меня Солнцем, так что всё в порядке.
Тсунаёши услышала полный облегчения выдох и буквально представила, как Шоичи отпускает боль и волнение. Он ведь, наверное, места себе не находил, она опять заставила его волноваться…
— Слава… всем богам и духам, которые только существуют в этом мире!
Что-то Тсуна не была уверенна, что боги и духи принимали в этом большое участие.
— Послушай, это ещё не всё. Я почти уверенна, что эти бандиты были наняты Мочидой… если за ним никто не стоит. Ты не знаешь, чем я могла ему так насолить?
— Э-э-э… а ты с ним вообще хоть когда-нибудь пересекалась? Ну, кроме того раза, когда ты при нём его сынулю отшила? Он тогда, конечно, оскорбился, но ведь это не повод… — или это не она призрачную надежду подала, а кое у кого гормоны взыграли? — Извини. Сам знаю, что чушь несу.
Так лучше, да.
— Вообще-то я недавно заказ на его тётку двоюродную выполнила. От соседки, с которой эта старуха за полметра земли судилась, помнишь, я, наверное, рассказывала?
— Но за это ведь не киллеру мстят обычно.
— Безусловно. Да и там такая тётка противная была…
Тсунаёши, а не стыдно ли тебе за это? Нет, не стыдно. Настолько давно уже не стыдно, что немного грустно уже задавать себе этот вопрос по старому самой-себе-обещанию. На самом деле, уже давно не выполненному.
— А больше ты ничего не помнишь?
— Нет. Про Мочиду — точно ничего. Я могу постараться вспомнить…
— Но лучше я узнаю, точно ли это был он, и мы придём и его сами спросим, да?
— Да. А может, и спрашивать не придётся.
А может, и убивать лишний раз не придётся. Окажется, что это не он, и… да нет. Не бывает такого.
— А… а он тебе заплатит?
— Если попытается не заплатить, я его убью, ты же понимаешь. Только сначала постараюсь всё же вытрясти из него деньги.
— Ну… хорошо. Ты ведь теперь в Японию летишь, да?
— Да.
А судя по надежде в голосе, лучше бы ей туда не лететь… но придётся. В конце концов, хватит ей уже убегать от проблем.
— Хорошо, буду ждать. А теперь отдохни, пожалуйста, перед полётом, а то опять будешь шатающаяся и несчастная…
— Меня вылечили и я выспалась!
— В последнее точно не верю. Давай, спокойной ночи.
— Удачи в поисках, — вздохнула Тсуна.
И, уже засыпая, с удивлением подумала: почему же она в подвале совершенно не хотела умирать?
========== Часть 12 ==========
Проснулась, встала и добралась до аэропорта девушка без приключений. Причём даже почти не боялась — то ли солнце у этих её неведомых спасителей было настолько хорошее, что и душу тоже лечило, то ли она просто устала постоянно волноваться.
Скорее, второе.
Впрочем, всё было настолько неплохо, что часа через два девушка всё же занервничала: какая-нибудь гадость должна была обязательно случиться, иначе же не бывает. Гадости — существа ведь своеобразные: если их нет, значит, их просто не видно. А если их не видно, они растут. А если они растут, то они будут большими-большими…
В аэропорту уже, во время ожидания, позвонила мама. И Тсунаёши, отвечая, уж догадывалась, что что-то нехорошее она точно скажет.
