Да, именно в тот вечер все пошло не так. Странно было видеть, как Настя прямо при муже забралась на колени к Илье. Такая достаточно крупная дама в коротюсенькой юбке и сексуально обтягивающей великолепный бюст блузке на коленях у мужчины, который, в отличие от ее мужа – высокого и довольно крупного мужчины – был более мелким и менее представительным. Было не очень приятно видеть, как она заставляла его ухаживать за ней, а потом, то ли Сергею что-то не понравилось, то ли Илье это все надоело, но он переключил все свое внимание на меня и Наташу, так, кажется, звали незнакомую мне девушку. Мы в это время сидели всеми забытые на диване и грустили каждая о своем.
Илья попросил гитару у Светы. И пока та обжималась (скорее всего, обжималась, хотя кто ее знает) на кухне с Мишей, он пел. Меня сразу заворожил его голос, он буквально проникал в каждую клеточку моего тела, окутывал и пленял меня. Я честно пыталась не реагировать, прекрасно понимая, что гитара в руках мужчины – это оружие пострашнее автомата Калашникова – любую девушку сразит наповал. Но когда он запел одну из песен Визбора, глядя прямо мне в глаза, я поняла, что пропала окончательно и бесповоротно. Еще никто и никогда не пел для меня, тем более эту песню. Что ж, теперь я точно знаю, когда я буду слышать эти незатейливые слова: «Ты у меня одна словно в ночи луна…», я всегда буду вспоминать его.
Раньше в компаниях я не пила вообще, даже у Насти на свадьбе. Все мои подруги прекрасно знали, что я пью только сок, компот или лимонад, а лучше всего – молоко. Но первого мая я напилась. Напилась жутко, я даже не помню, сколько именно и чего я выпила. В любом случае, поздно вечером уходила я из дома Кунаевых не одна, а в обнимку с Ильей. Что ж, закрутило меня два дня назад не по-детски.
А потом была дорога к его дому, вся заполненная страстными поцелуями и жаркими объятиями. Кстати, это был практически соседний дом, но добирались мы до него очень долго.
Я должна написать, что мне сейчас очень стыдно за свое такое разнузданное поведение, что меня бес попутал, и это будет правильно, но вот не чувствую я стыда. Мне было классно, пока мы не поднялись к нему в квартиру.
Хотя я только сейчас поняла, что Илье даже уговаривать меня не пришлось. А вот теперь мне, наверное, немного стыдно. Я никогда не вела себя таким образом. Это была какая-то совершенно другая я.
Едва успев закрыть входную дверь, Илья начал меня раздевать, не забывая при этом страстно целоваться. Не знаю, кто вселился в меня тогда, но я жутко хотела секса с этим совершенно незнакомым мне парнем. Такого никогда не было с моим бывшим, потому что отдавалась я ему, лишь бы он не ушел. Я будто потеряла связь с реальностью, отключила голову и ощущала только, что я хочу этого молодого самца с невероятно сильными руками. Я просто не смогу дышать, если сию же секунду не получу желаемого.
Илья затащил меня в комнату, не забывая одновременно ласкать и стаскивать с меня одежду и, наконец, повалил меня на диван. Я ничуть не отставала от него и не менее страстно отвечала. Он раздевал меня, а я задыхалась от переполнявших меня чувств и желания любви.
Но им суждено было остаться неудовлетворенными…
Когда мы оба, в чем мать родила, лежали на диване, и Илья готов был овладеть мною, дверь в комнату с шумом распахнулась; резко стало слишком уж светло (просто, включили свет), а рядом с диваном очутился мальчик пяти–шести лет.
Признаться, алкоголь выветрился из моей непутевой башки на раз–два. Так быстро, как в тот вечер, я еще никогда не одевалась, хотя приходилось собирать свои вещи и надевать их на себя под пристальным взглядом не по годам языкастого мальчишки, которого тут же присутствовавшие родители не сразу смогли выволочь из комнаты, ну или просто хотели продлить мой позор. Потом все то время, пока мы с Ильей собирались, я убого извинялась перед его матерью. Хорошо хоть отец ушел в другую комнату и не смотрел на все это безобразие!
После того как мы позорно ретировались из дома Ильи, было самое прекрасное возвращение домой! Рядом со мной шел безумно сексуальный молодой человек, который то и дело останавливался, притягивал меня к себе и осыпал такими поцелуями, что у меня буквально мозги плавились, неспособные выдать хоть какую–то разумную мысль. Реально, я как будто лишилась дара речи, но зато приобрела что-то такое, что было гораздо важнее всех самых умных и логически правильно выстроенных мыслей. Я чувствовала себя самой настоящей, желанной и безумно сексуальной женщиной. Это я-то, холодная и деревянная, не способная (опять же, по словам бывшего) не только разжечь страсть, но хоть чуточку возбудить! Плоское и фигурой, и мыслями создание куда-то испарилось. Я в первый раз почувствовала, что не только сама могу испытывать страсть, но и заставляю мужчину желать себя.
Я потеряла счет времени и поэтому жутко испугалась, когда целуясь напоследок с Ильей у самого своего дома, я вдруг увидела своего отца, стоявшего всего лишь в нескольких метрах от нас и очень внимательно наблюдавшего за нами.
Все чувства затуманил страх. Я ожидала разноса, брани, побоев, но ничего этого не случилось. Отец пригласил Илью домой, мама быстро собрала на стол, и мы все вчетвером еще часа полтора праздновали Первомай. Само собой, выпивали только мужчины.
За столом я окончательно протрезвела и наконец–то внимательно присмотрелась к молодому человеку, так неожиданно ворвавшемуся в мою жизнь. Буквально несколько часов назад абсолютно незнакомому, а сейчас сидящему за одним столом с моими родителями.
Честно говоря, Илья оказался весьма приятным собеседником. За рюмкой самогона, который гнал друг отца у себя в гараже, парень рассказал о том, что закончил шарагу по специальности каменщик, отслужил два года в стройбате на Дальнем Востоке, а сейчас занимается развитием собственного бизнеса, связанного с заготовкой древесины. Отец слушал Илью очень внимательно, задавая вопросы и не забывая подливать алкоголь в рюмки.
Примерно, через час я уложила заметно опьяневшего Илью в комнате брата (хорошо, что она сейчас свободна – Женька приобрел квартиру в Петербурге и строил свою жизнь подальше от нас) и совершенно счастливой отправилась спать, ведь в соседней комнате спал мужчина моей мечты!
Утром на Илью страшно было смотреть, но он отказался опохмеляться, только выпил крепкого чая. Затем он очень быстро ушел, хотя и не забыл на прощанье крепко–крепко обнять. Ни о какой следующей встрече мы не договорились, поэтому было совершенно не понятно, хотел ли этот парень какого-то продолжения или же все закончилось.
Еще интереснее повели себя мои родители. Они сделали вид, что ночных приключений вообще не было. И никто из нас даже словом не обмолвился о странном госте, посетившем наш дом.
Позднее в сумочке я обнаружила целую пачку крупных купюр. Большого труда стоило мне вспомнить, что после того, как мы с Ильей вышли из его дома, он отдал мне эти деньги, причем даже не объяснил, зачем, а может быть, я просто не помню причин? Он же спьяну мог вообще забыть о том, что отдал эти деньги мне! Думаю, что я поступила правильно, вернув вчера их Насте. Честно говоря, я даже и не знаю, сколько там было. Но больше меня волнует другое: понравилась ли я Илье, вдруг он меня даже видеть не захочет, а из-за этих денег он вынужден будет встречаться со мной?
Нет, пусть уж лучше сам решит, нужна ли я ему. Если нужна, то он знает, где меня искать, а если нет, так пусть лучше и не появляется.
На следующий день я все рассказала Насте. Она так смеялась, что даже растрепались ее всегда прекрасно уложенные, густые каштановые волосы. Слезы, льющиеся из глаз от ее истеричного смеха, оставили глубокие бороздки на идеально запудренном лице, открыв яркие и сочные веснушки. Тушь растеклась, нещадно уничтожив шикарные стрелки вокруг глаз.
Вдоволь насмеявшись, Настя сказала, что не стоит мне рассчитывать на благосклонность Ильи, так как баб у него пруд пруди. Она меня похвалила за деньги, вернее, за то, что я не ему лично их отдаю, а передаю через нее. Ну и отлично, значит, я все правильно делаю».
