Литмир - Электронная Библиотека
A
A

— А чего, черт возьми, вы ожидали? — взревел Джек Сторм.

На первом этаже Дома моды Лувель, несмотря на влажный весенний воздух, чувствовался застоявшийся запах пыли и плесени. Сэм остановилась посредине холла у подножия лестницы с железными перилами, не зная, что делать дальше. Она задрала голову и прислушалась. Вокруг не было ни души, но сверху доносился слабый шум. Видимо, Дом моды Лувель все-таки открыт. До слуха Сэм долетали отдаленные голоса, слабые шаги и хлопанье дверей. Усилился странный стрекот — словно стучали старые швейные машинки.

Только высшее руководство компании Джексона Сторма было проинформировано о приобретении ткацкой фабрики во Франции, но даже эти люди не знали всех деталей. Неделю назад состоялось напряженное совещание отделения корпорации, занимающегося одеждой в стиле американского Запада. Присутствовали Сай Кингмен от обувной фабрики «Арт Хаммер» в Далласе, Эуджиния Кляйнберг, занимающаяся модной одеждой для детей и подростков в «Джуниор лонс-тар», и Сэм Ларедо из «Вестерн джине». Все изучали обескураживающие данные продаж, когда вдруг поступило сообщение о парижском Доме моды.

— Сэмми! — Король Сторм устремил знаменитый взгляд лучистых голубых глаз на номинального руководителя «Вестерн джине». — Как ты смотришь на то, чтобы съездить в Париж?

Сэмми остановилась на лестничной площадке, стены которой были увешаны потрескавшимися от времени и кое-где уже облупившимися зеркалами. Тяжелая сумка соскользнула с ее плеча. Она не заглядывала в зеркало с того момента, как вылетела из Нью-Йорка. Правду сказать, она до сих пор не совсем привыкла к своему новому облику и каждый раз с интересом рассматривала собственное отражение. Ее прическа, изобретенная дизайнером-авангардистом из Гринвич-Вилледж в прошлом году, когда она представляла публике новый образ Сэм Ларедо, считалась последним писком и появилась на обложках как минимум трех крупнейших модных журналов. Прямые шелковистые волосы Сэмми были коротко подстрижены парикмахерской бритвой и спереди торчали во все стороны, прядками падая на лоб. Блестящие серые тени, наложенные на веки, и толстый слой черной туши на ресницах делали огромные глаза еще больше. По словам специалиста по маркетингу, заказавшего и одобрившего имидж, такая прическа и макияж должны были придать особый шик естественной, слегка небрежной внешности в стиле Сэм Ларедо. Тот же самый гений от маркетинга обратился к экспертам по бодибилдингу, чтобы они разработали необходимые пропорции фигуры Саманты для телевизионной рекламы.

Теперь, думала Сэмми, оценивая свое отражение в зеркале, ее веснушки скрывает толстый слой макияжа, губы умело обведены контурным карандашом, их чувственную линию подчеркивает бледно-розовая губная помада; ее формы доведены до совершенства усилиями первоклассных специалистов, и сам Джек Сторм научил ее держаться с холодной самоуверенностью, которая довершает ее образ. Если в ней и не узнавали Сэм Ларедо, звезду рекламной кампании Короля Сторма, все сразу понимали, что перед ними профессиональная модель.

Она прекрасно осознавала, что пока еще ничего собой не представляет, чтобы лететь в Париж в качестве представителя корпорации Джексона Сторма, но в тот момент это ей казалось несущественным.

— Такая удача выпадает не часто, — сказала ей Джин Руис, глава рекламного отдела.

«Все, что ты должна сделать, — обратилась Сэм к своему отражению в зеркале, — это не придираться».

Она собиралась появиться в Доме моды Лувель как неофициальный наблюдатель с целью разобраться, что же невольно приобрел Сторм вместе с ткацкой фабрикой. На деловом рынке случаются и более странные вещи, но надо было поскорее разобраться с этим неожиданно приобретенным «котом в мешке».

«Что же происходит сейчас в Доме моды Лувель?» — подумала Сэмми, глядя наверх. Похоже, здесь становится слишком шумно.

На следующую лестничную площадку тоже выходила двустворчатая дверь. Нигде даже признака того, что ателье работает: ни одного манекена, ни одной витрины. Скорее всего это напоминало слегка обшарпанный жилой дом.

Шум становился все сильнее. Сначала показалось, что взвизгнула от боли женщина, потом раздался грохот, словно уронили что-то тяжелое. Теперь зашумели все разом. Послышался густой баритон — мужской голос что-то прокричал по-французски, — и сразу же поднялись жуткие вопли.

Сэмми подхватила сумку за ремень и, прыгая через две ступеньки, рванулась наверх.

Она уже почти достигла первого лестничного пролета, когда распахнулись двери и в них возникла, словно видение, тоненькая, поразительно красивая рыжеволосая девушка в вечернем платье из белого атласа. Она выскочила на площадку и, замерев, уставилась на Саманту, а потом диким голосом завопила нечто нечленораздельное.

Красивой формы остроконечная грудь рыжеволосой девицы драматично вздымалась под плотно облегающим ее атласом. Миловидное лицо было покрыто толстым слоем косметики, ресницы густо накрашены черной тушью, пунцовые губы искажены в болезненной гримасе. Девушка изо всех сил истерично кричала:

— Au secours — aidez-moi! Elle se meurt![7]

Безумно блуждающий взгляд рыжеволосой вдруг остановился, а глаза удивленно расширились, когда она заметила на ступеньках Сэмми. Потом девушка каким-то диким жестом вскинула руки так, что стали видны покрытые чем-то красным кончики пальцев.

— Mon Dieu! Vite! Apportez-moi une aspirine![8]

Сэмми не поняла ни слова. Она была слишком занята изучением рук девушки и красных пятен, покрывающих роскошное платье. Выглядело все так, словно кто-то плеснул на него краской.

Кто бы ни была эта рыжеволосая красавица, ее руки и белоснежное платье были обагрены кровью.

2

— Такое частенько происходит, — сказал Деннис Волчек, ревизор корпорации Сторма. — Обязательно в пакете документов на приобретение собственности оказывается какая-нибудь ерунда. А тут мы имеем дело с лондонскими брокерами и парижскими юристами, которые собаку съели на французском законодательстве, связанном с недвижимостью. Необходимо отправить кого-то в Париж взглянуть, что же это такое — Дом моды Лувель, — потом развязаться с этим.

Однако Деннис возражал против кандидатуры Саманты.

Джексон Сторм только улыбнулся.

— Она справится, Деннис. К тому же нам больше некого послать.

Руководители отделений, собравшиеся на совещание, столь неожиданно прерванное данными о результатах сделки, молча ждали: Джини Кляйнберг из «Лонстар», готовая отдать что угодно за возможность поехать в Париж, обувщик Сай Кингмен, которого тоже можно было отправить в командировку без особого ущерба, и Сэм Ларедо — наименее подходящая кандидатура из всех собравшихся.

Наконец Минди Феррагамо решительно произнесла:

— О'кей, Сэмми, что ты знаешь о парижских Домах моды?

Оказавшись на засаженной деревьями авеню Монтень недалеко от площади Звезды и Елисейских Полей, попадаешь на настоящий парад имен: Ив Сен-Лоран, Кристиан Диор, Пьер Карден, Бальман, Живанши, Фенди, Тед Лапидус, Ханна Мори, Жан-Луи Шеррер. Императоры и короли огромной корпорации французской высокой моды стоимостью в миллиарды долларов. Помпезные, ослепительные, неповторимые показы работ величайших модельеров, сменяющие друг друга, ставятся с таким же артистизмом, что и спектакли на Бродвее. Огромные залы, украшенные зеркалами, утопающие в зелени, сверкающие хрустальными люстрами. Современная музыка, льющаяся из стереофонических усилителей, красавицы модели, часто имеющие хореографическую подготовку, световые эффекты, ослепляющие, оглушающие и сводящие с ума не меньше, чем астрономические цифры на ярлычках с ценами.

Те, кого можно назвать старой гвардией парижского мира моды, держатся совершенно иначе. Их Дома и сейчас расположены за Вандомской площадью и рю де ла Пэ, там, где более столетия назад под патронажем императрицы Евгении зарождалась высокая мода. Это тихий зеленый район, где опекаемые высокородными принцессами, представителями королевских фамилий и самых богатых семейств из поколения в поколение развивали свое дело дизайнеры-классики. С эстетической точки зрения их модели ничуть не уступали новым, возможно, были даже утонченнее и изящнее. Атмосфера, царящая в этих салонах, отличалась особой строгостью, старомодными стандартами. Понятие эксклюзивности рассматривалось здесь скорее как принадлежность к высшему классу общества, славящемуся своими безупречными манерами, нежели как способность выложить за платье невероятную сумму наличными.

вернуться

7

На помощь! Ко мне! Она умерла! (фр.).

вернуться

8

О боже! Скорее! Дайте мне аспирин! (фр.).

5
{"b":"7676","o":1}