Ну и как теперь заставить себя позвонить Владимиру и обратно проситься? Настоящее предательство!

– Вот погоди, скоро горка вниз уйдет, – пробормотала Рада, очевидно, приняв ее вздохи за усталость. – На этой прогалине твоя мама часто травы собирала. Уж так хорошо в них разбиралась. Веды ее к себе сманивали. Чувствовали женский дар…

– Кто? – не поняла Любава.

– Веды. Вещуньи, или ведуньи по-другому. Они отдельно живут. Чаще одиночками, очень редко – по несколько… Слыхала, поди-ка, сказки о бабе Яге? От них и пошло. Только люди наврали сверху три короба, а как же! Ишь чё – молодица одна в лесу хозяйствует. Событие!

Событие или нет, а мужик-одиночка привычнее будет.

– И зачем они живут одни? – пропыхтела, забираясь на крутой овражек.

– Так дар легче раскрыть. Они – младшие сестры Деваны, жены бога Святобора. Им благоволит богиня охоты. Дает способности разные… Под их защиту идут звери да птицы. Травы силу отдают лишь в руках веды. А иным – самым сильным – и нити Судеб наших послушны. Только опасное это дело – задеть хоть одну такую…

Любава только головой покачала – ну и сказки! В то, что женщины по лесам живут – ещё поверить можно. А вот то, что им какие-то нити послушны… Ерунда.

– …Ну-ка, вот и пришли, – не смутилась ее молчанием Рада. – Красиво, а?

А онемевшая от неожиданности Любава только кивнула, разглядывая раскинувшуюся перед ней полянку. Продолговатая и узкая, как игольное ушко, она пестрела разнотравьем. Яркие мазки жёлтого, белого, розового, голубого и зеленого превращали ее в красочную палитру. А какой аромат!

Любава всей грудью вдохнула наполненный запахами цветов воздух. Сладко! Пробежаться бы по разноцветному ковру, поваляться в душистой траве и сплести венок… Но Рада мастерски спустила ее с небес на землю.

– Здесь обычно ловит, – махнула в сторону поляны. – Давай погуляй тут, а я малинник осмотрю. Недалеко буду.

И Рада пошла обратно вглубь леса. Что ж, может, оно и к лучшему. Любава не была уверена, что сможет сейчас набрать нужный номер и позвонить.

Но даже если бы хотела – не смогла.

– Да что ты будешь делать, – встряхнула несчастный мобильный. Щёлкнула по антенке, но связь не ловила.

Хм… надо поискать местечко. Просто чтобы быть в курсе, если придется с Владимиром связываться. На дерево, что ли, залезть?

Любава медленно побрела по полянке. Как в цветочное море окунулась! Но любовалась недолго, опять занялась телефоном. Нет, тут не ловит. Несколько шагов в сторону… и тут нет. А! Вот!

Но палочка появилась и пропала. Значит, надо идти туда… Любава двигалась вперед, не отрывая взгляд от экрана. То петляла, то кружила, возвращалась и снова шла.

– Зараза. Мигаешь тут, мигаешь … Ай!

Нога споткнулась обо что-то твердое, и Любава полетела вперёд носом.

Прямо в пятно бурой шерсти.

– М-м-миш-ка… при-вет…

Зубы выплясывали чечётку, а пятая точка намертво приморозилась к земле.

Перед ней сидел медведь! Самый настоящий, живой медведь, на которого она просто-напросто упала! Сердце кувыркались под горлом, не оставляя шанса даже на писк.

Главное – не смотреть ему в глаза. И на лапы тоже! О-о-о, какие огромные когти! В воздухе замелькали черные мушки. Кажется, ей сейчас станет дурно…

Земля качнулась из стороны в сторону, и Любава обессилено завалилась на бок, готовая распрощаться с жизнью. Только бы Раду не тронул… Она же тут, совсем близко…

Медведь шевельнулся, и перед ней очутился влажный черный нос. Все, конец.

Любава крепко зажмурилась.

Но вместо оглушающей боли от медвежьих клыков щеки коснулось мягкое и влажное.

– Ф-р-р-р… Фру-у-у…

От неожиданности Любава приоткрыла рот и тут же принялась отплевываться. Шерсть!

Мохнатая громадина не собиралась закусывать обморочной девицей. Вместо этого медведь протяжно лизал щеку и толкался огромной башкой.

– Ф-р-р-р, – урчал и сопел в самое ухо. – Фру…

И опять лизал.

Силы резко вернулись, и Любава рискнула приподняться, чтобы хоть немного отстраниться от неожиданно мирного зверя. Да это же тот самый – ручной! О нем ещё Рада говорила. Ох, неужели не съест?

– Ты, а… Эй!

Медведь нагло прошелся языком около губ! Машинально Любава принялась отирать мокрые нежности рукавом.

– Слюнявый какой, – пробормотала, уже смелее разглядывая добродушно вздыхавшего зверя.

А тот нюхал ее руку, лизал пальцы и все урчал. Прямо трактор настоящий. Страх окончательно растворился, оставив крепнущую с каждой секундой уверенность – не тронет. Хотел бы – давно кинулся, а не тыкался носом в ладонь, выпрашивая погладить.

Сама себе не веря, Любава осторожно тронула блестящий мех. Коротко провела по носу и крутому лбу. А медведь только жмурился. Вздыхал радостно и счастливо, будто она ему бочку меда прикатила, а не потрогала самую чуть.

– Чудеса, – пробормотала, снова оглаживая широкую морду. – У меня, наверное, удар. Солнечный.

К ней ластилась лесная зверюга! Огромный шерстяной ужас, который так ласково фырчал и сторожил круглые милые ушки. А цвет глаз до чего интересный – настоящий янтарь. И смотрит слишком осмысленно для медведя.

– Ты домашний, да? – пробормотала, пытаясь избавиться от ощущения все понимающего взгляда.

Он же не человек, в самом деле!

А медведь со вздохом улегся на спину, предлагая почесать плюшевый живот.

« Не тронет этот медведь, не трясись так », – засмеялся над ухом голос Рады.

Любава даже оглянулась, но нет. Только ветер шумел, и пели птицы.

– Кому рассказать – не поверит, – легонько взъерошила шерсть на могучей груди. – А ты красивый…

Медведь лениво прикрыл глаза и выдохнул, мол: « Сам знаю. Не отвлекайся ».

– …и нахальный, – усмехнулась Любава, с удовольствием зарываясь пальцами в густой мех.

Шелк золотой! Шерстинка к шерстинке, и каждая переливается на солнце медовой искоркой.

А зверь лежал, отбросив голову и вольно приподняв лапы. Любава ещё косилась на бритвенно-острые когти, но медведь не думал пускать их в ход. Тихонько укал на лёгкие прикосновения и водил иногда носом. А она уже совсем смело рассматривала лесного гостя.

Красавец! Тяжёлый, мощный, лапа что сковородка – огромная! Пушистый такой, ухоженный, весь лоснится. А морда смутно знакомая… Любава схватилась за кулон. Дрогнувшими пальцами вытащила его, и принялась сравнивать резную фигурку и настоящего зверя. Похожа! Непонятно чем, но точно похожа!

Зверь заинтересованно приподнялся. Абсолютно бесшумно для такой огромной туши сел столбиком, и Любава сразу же ощутила себя мелкой и глупой мышью. Нашла с кем сравнивать! Да все медведи на одно лицо! Точнее – морду.

Зверь слегка потянулся вперед, внимательно оглядел кулон в ее пальцах и опять вздохнул.

Любава даже лоб потерла. Остатки паники, что ли? Откуда ей вдруг померещилась тоска в медвежьем гуканье?

Вдруг зверь резко повернул морду в сторону леса и насторожил уши, словно прислушивался. Любава тоже глянула, выискивая причину, встревожившую зверя. Но нет, все тихо и спокойно.

И пока она отвлеклась, ей опять облизали щеку и даже по шее прошлись. Медведь тихонько фыркнул, очень осторожно обтерся об плечо, а потом поднялся на лапы и побрел в лес.

А Любава осталась сидеть. Облизанная и обласканная хищным зверем. На щеках ещё горели медвежьи поцелуи. А пальцы чувствовали мягкость густого меха.

– Ну дела, – пробормотала и даже за руку себя ущипнула. Не приснилось ли?

Валявшийся рядом мобильник тихонько пикнул. Что?! Полная сеть?

– Дела, – повторила беспомощно.

И надо бы использовать момент на полную катушку – скорее набрать нужный номер, пока не пришлось опять бродить по поляне, но… Любава сунула мобильный в карман. Потом. Она поживет тут некоторое время, как хотели бы родители, а потом уедет. И больше постарается не встречаться с Данияром.

– Сестра! Какая ты! У-у-у, на тетю Яру похожа! Я фото видела! И глаза и волосы! О, расскажи, как там в столице? Машин много, да? Людей, наверное, толпы…