Она бросила взгляд на главного врача, который глазами приказал «закругляйся» и она – закруглилась.

– Наверное, я зря углубилась в разъяснение, но просто об этом сказать невозможно. По поводу лечения вашего коллеги замечу – пациент должен доверять врачу, а раз такое доверие невозможно, по причине моего нехристианского мировоззрения, то ваше право пригласить другого врача – в наше время это не проблема. Я, собственно, и не собираюсь никуда уезжать, так как не могу прерывать лечение больных, которые нуждаются в моей помощи.

Виктор Леонидович прервал её речь жестом руки. Он встал из своего кресла, отодвинул стул и присел рядом со священником, закинув ногу на ногу. Она наблюдала, как нога шефа в красивом итальянском мокасине стала медленно раскачиваться в воздухе. Туда – сюда, туда – сюда. занервничал. Ещё бы – об этой услуге его попросил вице – мэр, а шеф дорожил дружескими отношениями с нужными людьми.

Извиняющимся, теплым голосом, нараспев спросил священника:

– Ваша цель визита, батюшка Константин – какая? – Он взял со стола сигарету и прикурил от элегантной зажигалки. Батюшка тотчас руками отогнал от себя дым. Виктор быстро отреагировал – загасил сигарету. – Цель вашего религиозного ведомства, чтобы был поставлен правильный диагноз и человек из монастыря вылечился. Тогда вы пришли по адресу – соперников у нашего доктора нет. А будь она иудейкой или мусульманкой – разве имеет значение, когда стоит вопрос о жизни человека? Доктор поедет лечить, а не. , не, – он запнулся, подыскивая подходящее слово и вдруг широко улыбаясь, в рифму закончил, – а не пост вершить. Давайте поступим следующим образом: вы, согласуйте этот вопрос в Патриархии, а в случае положительного решения, я непременно направлю Светлану Вячеславовну на несколько дней в монастырь, хотя это будет очень проблематично для нашей клиники. Ваше право сейчас отказаться, уговаривать не стану, но как сказал Конфуций, три вещи никогда не возвращаются – время, слово, возможность. Поэтому: не теряй времени, выбирай слова, не упускай возможность. Упустите сегодня возможность и замену на врача такого уровня вам никогда не найти.

– Так уж не найти?! – с сарказмом возразил священник, – в Москве много прекрасных докторов, ваша клиника не единственная.

– Пожалуйста, давайте не будем дискутировать, тратить напрасно время, как говорят – лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. Уговорим доктора прямо сейчас вас продиагностировать. Сами оцените её уникальные способности. А когда через несколько минут вы будете знать обо всех проблемах вашего организма, вот тогда и скажите своё решающее слово. – Он повернулся к Светлане, – посмотри батюшку, я выйду на балкон, покурю, – в голосе его проскользнула легкая усмешка, – когда закончишь, позовешь.

– Я постараюсь.

Через несколько минут батюшка вышел из кабинета с красным от волнения лицом. Он еще постоял несколько секунд в коридоре, затем перекрестился, прислонившись спиной к стене, потом достал носовой платок, обмахнулся им, вытер испарину со лба, и что – то бормоча себе под нос, посеменил к выходу.

Вернувшись в кабинет, она пересказала разговор медсестре Олечке, которая пришла в ужас, что из-за предложения главного, лечение больных может прерваться. Потом назначила маме девочки время приема: около пяти часов вечера, когда прием пациентов по предварительной записи будет закончен.

Ближе к вечеру, как только из кабинета вышел последний пациент в дверь, постучали. Вошел крепкого телосложения мужчина приблизительно лет сорока с твердыми чертами лица, коротко стрижеными волосами и кейсом в руке.

– Меня зовут Павел Андреевич Немчинов. – На неё проницательно смотрели серые глаза на симпатичном загорелом лице. – Сегодня утром моя жена и дочь были у вас на приеме. Недавно мы вернулись из Израиля, но причину болезни установить даже там не удалось. Лечились в Германии. На руках исследования головного мозга, глазного дна, черепа, крови и спинномозговой жидкости. Не осталось надежды. Знакомый, которому за два дня вы вылечили застарелый радикулит, сказал нам, что вы уникальный доктор. Мы люди не бедные, я являюсь владельцем нескольких крупных охранных компаний и за выздоровление дочки готов заплатить любую сумму. Вам лично, выплатим любой гонорар, не считая официальной суммы, внесенной в кассу клиники. Я принес даже договор, а вы сами проставьте в нем сумму, – он вытащил из кейса лист бумаги и протянул доктору.

Светлана лишь мельком взглянула на лист бумаги. Она могла бы проставить там шестизначную цифру, но проигнорировала предложение.

– Вы должны меня понять, – сказала она устало. – В нашей клинике не лечат детей, а дочку вам следует показать детскому врачу психоневрологу. Но я сделаю исключение, поскольку ваша жена сказала, что вы уже несколько месяцев наблюдаетесь, лучше девочке не стало, попробую помочь. Ключевое слово – попробую. Первичный осмотр не дал мне полной картины заболевания. Поэтому сейчас пригласите в кабинет жену, хочу с ней побеседовать более подробно о болезни ребенка.

Мужчина вышел из кабинета, и сразу после него вошла мама Лиды с красными от слез глазами. Она присела на стул, достала платок, вытерла слёзы и начала рассказывать. До одиннадцати лет ребенок был абсолютно здоровым, но неожиданно, около года назад, ночью из Лидочкиной комнаты раздался ужасный крик. Когда они с мужем прибежали к ребенку, Лидочка была в слезах, глаза горели огнем, а изо рта шла обильная пена. Вызвали скорую помощь, врачи, ничего не установив, отвезли ребенка в больницу. С того самого момента ребенок перестал разговаривать. Совсем. Ни один детский психоневролог, а куда они только не обращались, не может определить причину Лидочкиного молчания. Учителя с ребенком занимаются дома, но на вопросы она не отвечает, а пишет ответы в тетрадях. Такие ночные приступы повторяются регулярно, а Лидочка, очевидно, падает во время них с кровати, так как они утром находят на ее теле огромные ссадины и синяки.

– У нас не может быть больше детей, Лидочка единственный и любимый ребенок, – женщина заплакала. – Помогите нам. умоляю.

Светлана стала задавать необходимые в таких случаях вопросы:

– Скажите, что вы наблюдаете непосредственно в момент приступов?

Мама, не задумываясь, ответила:

– Да. В последний приступ мы не смогли зайти к ней комнату. на ночь дверь по нашей просьбе Лида не закрывает, мы даже забрали ключ. Когда начался шум, мы с мужем быстро поднялись наверх, но к двери с той стороны было что – то приставлено. Тогда Павел принес инструменты и просто вырубил дверь. Представляете, она смогла передвинуть к двери свою кровать и ею подпереть дверь?! Сама лежала на полу вся истерзанная в рвотной массе. Утром ничего не помнила, а кровать мы с Павлом еле поставили на место. Мы пережили такой ужас. такую кошмарную ночь. Что с ней происходит, доктор? – она зарыдала.

Успокоив маму, Светлана попросила пригласить в кабинет девочку. Лида вошла и, теребя низ своей легонькой кофты, остановилась несмело у порога.

– Здравствуй, Лидочка! – поздоровалась она приветливо с девочкой. В глазах у ребенка появился страх и тревога. Для психопатологического анализа Светлана решила дать девочке возможность проявить себя в творчестве.

– Проходи и присаживайся за стол рядышком со мною. Меня зовут Светлана Вячеславовна, я буду лечащим врачом и постараюсь стать тебе другом. Сейчас дам тебе фломастеры, а ты нарисуешь всё – что захочется. Просто сиди и рисуй.

Через некоторое время девочка закончила рисование. Светлана взяла альбом и села за изучение рисунков. Манера исполнения, содержание, насыщенность сюжета мелкими деталями, цветовая гамма, реалистичность – все соответствовало возрасту ребенка. По этим специальным тестам она проверила память, мышление и интеллект Лидочки. Ничего! Все оказалось в норме, а интеллект оказался даже выше и соответствовал четырнадцатилетнему возрасту. Поведенческая реакция на смысл сказанного, у девочки великолепная, все лабораторные исследования в норме. С девочкой происходит нечто абсурдное, противоречащее современным медицинским знаниям: почему припадки происходят только ночью? Так не может быть: согласно расшифровке МРТ днем мозг девочки функционирует нормально, а ночью случаются припадки с галлюцинациями. Может с кем – то договориться и ночью провести электроэнцефалограмму?