— Чушь, — Гедимин сердито фыркнул. — Я никому не нужен. Цель диверсантов — завод. У «Вестингауза» есть какие-то подозрения. Не пробовал поговорить с его людьми? С Фюльбером?

Хольгер пожал плечами.

— Не думаю, что они поделятся подозрениями с нами. Мы — отдельно, люди — отдельно. Хотя… я понимаю, о чём ты думаешь. Не помешал бы кто-нибудь, кто видит всю картину. Кто вертится среди разных существ… В последнее время в городе слишком много чужаков. Федералы, «Вестингауз», «Вирм»… Думаешь, диверсантов нанял кто-то из них?

Гедимин задумчиво сощурился.

— Я не знаю, зачем это могло понадобиться сарматам. Никогда не было шума из-за ещё одного завода. Может быть, двум стаям макак тесно в одном городе? В любом случае, я не хочу, чтобы кто-то пострадал. Будь осторожен там, меньше ходи в одиночку. И… — он на секунду задумался. «Кенен Маккензи. Этот мог бы всюду пролезть и всё выяснить. Может, он уже в курсе всех дел…»

— Какое оружие было у диверсантов? — спросил Гедимин. Хольгер удивлённо мигнул.

— Патрули вне подозрений, — ответил он. — Эти сарматы пришли с рельсотронами. Я бы подумал на марсиан — это обычные повстанческие самоделки, из таких отстреливали охрану, прячась по каньонам. Может, Мика Марци… или даже сёстры Хепри. Хороших механиков не так много.

Гедимин качнул головой.

— Механик мог не знать, — пробормотал он, глядя в пол. — Кто-то выменял ствол, нашёл или выкрал. Ты не сказал Линкену про Мику?

— От него и так много проблем, — поморщился Хольгер. — Я думаю, действовать надо тише. Без побоищ и засовываний петард… Я поговорю с Микой, Иджес — с сёстрами Хепри. Не думаю, что они хотели, чтобы из их оружия стреляли в меня… или в тебя.

— Осторожнее там, — Гедимин крепко сжал его ладонь в своей. Хольгер смущённо хмыкнул.

— Не беспокойся. Мы постараемся отделаться малой кровью.

«Если бы речь шла о ремонте, сборке или конструировании, я бы знал, за что взяться,» — думал Гедимин, досадливо щурясь на фонари за окном. «Я знаю, как чинить механизмы. А как чинить существ и города, я не знаю. А здесь что-то серьёзно сломано…»

«Как тихо,» — Гедимин приоткрыл дверь и выглянул в коридор. «За полдня ничего не произошло. При другом раскладе я бы порадовался, но сейчас…»

Он забрал с койки верхнюю часть комбинезона и быстро оделся. Швы уже не зудели; немного мешали жёсткие фиксаторы на рёбрах, выпирающие из-под одежды, но прикасаться к ним уже было не больно — повреждённые ткани быстро восстановились. В госпитале стояла тишина, только из приёмного покоя доносилось щёлканье клавиш — медики на дежурстве развлекались «Космобоем». Гедимин покосился на приоткрытую дверь и пошёл дальше — мягко, на широко расставленных пальцах. Сапоги ему пока не вернули, но это было даже кстати — сейчас он не хотел поднимать шум.

У дверей второй палаты стоял, сложив руки на груди и разглядывая стену, скучающий патрульный. Увидев Гедимина, он вскинулся, расправил плечи и положил ладонь на рукоятку шокера.

— Куда?

— Пропусти, — сармат кивнул на дверь. — Нужно поговорить. Я не причиню им вреда.

Патрульный шагнул в сторону, загораживая дверь спиной.

— Зачем?

— Здесь скучно, — пожал плечами Гедимин. — Им — так же, как и мне. Может, разговор развлечёт нас.

Патрульный фыркнул. Дверь приоткрылась; в коридор выглянул второй сармат с шокером.

— Чего? Это кто? — он смерил Гедимина подозрительным взглядом. — Не из этой палаты? Иди, куда шёл.

— Верно, — кивнул первый. — Знаю я ваши развлечения! Один раз подрался? Хватит.

В приоткрытую дверь ничего не было видно — только угол окна и край застеленной койки. «Надо было постучать в стену,» — Гедимин досадливо сощурился. «Может, они боятся.»

— Иди-иди, — осмелевший патрульный шагнул вперёд. — Нам тут драка не нужна.

Вернувшись в палату, Гедимин подошёл к стене и осторожно постучал. Из соседней комнаты не донеслось ни звука, зато сразу оживились патрульные.

— Эй, теск! — крикнул один из них. — Ты слов не понимаешь? Сиди тихо!

— Я не с вами говорю, — вяло отозвался Гедимин. Он прислушивался к звукам из соседней палаты, но там было тихо — только кто-то повернулся на койке, зашуршав простынёй. Он постучал ещё раз, не обращая внимания на ругань из коридора.

— Я не собираюсь вас бить, — сказал он, прислонившись к стене. — Не будет ничего плохого, если вы ответите.

— Отстань, — буркнули в соседней палате. Этот голос не принадлежал никому из патрульных, и Гедимин немного приободрился.

— Ты из друзей Линкена? — спросил он. За стеной приглушённо выругались; Гедимин уловил слова «псих белоглазый» и досадливо сощурился — кажется, он крупно ошибся с адресатом.

— Урод твой Линкен, — донеслось из-за стены. — Больной на всю голову.

— Ты — тот, на кого напали «чистые»? — уточнил Гедимин. — Чего они хотели?

Кто-то с силой ударил в стену — скорее всего, чем-то металлическим.

— Эй, теск! — рявкнул патрульный. — Сам не заткнёшься — бить не будем, но медиков вызовем. Пусть они научат тебя сидеть тихо на лечении!

…Ещё не прочитанное письмо от Герберта Конара подмигивало с экрана. Гедимин нажал клавишу и поморщился — зрительные центры снова выдали сбой и пёстрое расплывчатое пятно вместо текста. Он откинулся на подушку и прикрыл глаза, дожидаясь нового «просвета» — с каждым днём они приходили чаще, и сармат надеялся, что через неделю или две мозг полностью восстановится.

В окно стукнули. Гедимин вскинул руку с растопыренными пальцами и тут же опустил — ни к чему было привлекать внимание охраны. «Макаки» в экзоскелетах редко приближались к госпиталю, но на аэродроме их всегда было много.

Его жест заметили — через полминуты в приёмном покое раздались шаги, кто-то перекинулся парой слов с медиками; Гедимин узнал по голосу Иджеса и отключил смарт — письмо от Конара могло подождать.

— Уран и торий, — Иджес приветственно вскинул руку, внимательно посмотрел на ремонтника и усмехнулся. — Уже на ногах? Дожигаешь мозги общением с учёными? Нет бы отдохнуть!

— Надоело, — недовольно сощурился Гедимин. — Что там, снаружи? Сегодня подозрительно тихо…

Иджес кивнул и сел на койку рядом с ним. Он выглядел озадаченным.

— Мы с Хольгером хотели кое-что сделать, помнишь? — спросил он, понизив голос и подозрительно оглянувшись на запертую дверь. — Спросить о рельсотронах. Так вот, я пришёл сегодня на аэродром и ждал транспорт. Торкват подошёл и отвёл меня в переулок. Его вчера допрашивали из-за рельсотрона. Он всё знает. Он вспомнил, кто подходил к нему с этой штукой. Её не он делал, но пришлось кое-что подправить — ну, как обычно, ты знаешь…

Гедимин мигнул.

— Рельсотрон нашли? — спросил он. — Тогда… это оружие диверсанта, которого взорвал Лиск? Hasu…

— Меня гоняешь, а сам ругаешься, — фыркнул Иджес, легонько ткнув его в плечо. — Ну да. Торкват узнал его. Он хорошо помнит, кто приходил, — а проку? Эту кучу протоплазмы уже ни о чём не спросишь.

— Скверно, — Гедимин потёр висок. — Рельсотрон был один? Что говорит Мика?

— К ней не приходили, — пожал плечами Иджес. — Тот сармат приносил три пушки с разными дефектами. Говорил, что для патруля. Торкват тогда болтать не стал, а вот как оно повернулось…

Гедимин кивнул.

— Бесполезная информация, — пробормотал он, поднимаясь с койки; мозг, запертый в малоподвижном теле, упорно отказывался работать. — У всех этих сарматов должен быть командир. Надо искать его. А он навряд ли сам бегает с рельсотроном.

— Если он вообще сармат, — угрюмо буркнул Иджес. — Куда ни ткнёшь, везде провал. И федералы отмалчиваются. Может, уже всех поймали?

— Сомневаюсь, — Гедимин прошёлся вдоль койки и подошёл к окну; снаружи уже стемнело, но раскатанный озёрный лёд блестел в свете прожекторов. — Никогда не понимал обычаи макак… Ладно, подождём Хольгера. Покажи, что вы сегодня наработали.