— Где пропадаешь? — спросил у него Линкен. — Есть будешь? Внутри не болит?

Гедимин пропустил его вопросы мимо ушей.

— Видел участок фасовки? Проверял по разметке? — отрывисто спросил он. Линкен мигнул.

— Ну, видел. Всё поставлено, — он пожал плечами. — Всё прикручено. А что?

— Сдвинуть пытался? — Гедимин сузил глаза. — Ничего не закреплено. Пальцем надавишь — ползёт. Ты крепление проверял?

Линкен снова мигнул и потянулся к шраму на затылке.

— Что, брак? Ладно, после обеда подтянем. Видимо, поторопились. Хорошо, что сказал.

Он хотел повернуться к чертежам на полу и продолжить разговор с Лилит, но Гедимин взял его за плечо и развернул к себе. Лилит, прикрепив грифель к поясу, выпрямилась и удивлённо посмотрела на него. Иджес и Хольгер, замолчав, повернулись к ним.

— Надо всё переделывать, — буркнул Гедимин. — Не попали в разметку. Уходит на полградуса к западной стене. То же с печами. Вся линия перекошена.

— Полградуса? — Линкен пожал плечами. — Не замечал. Думаешь, это опасно? Эти вещи весят десятки тонн. Сильно не перекосятся.

— Ты следишь за работой? — тихо спросил Гедимин, глядя ему в глаза. Взрывник хмыкнул.

— Работа движется, атомщик. Всё поставлено на места. После обеда, ладно? Покажешь, что там криво.

Ремонтник нехотя отпустил его плечо и посмотрел на остальных инженеров. Они молча стояли вокруг и недоумённо переглядывались.

— Ты что, все гайки проверил? — недоверчиво хмыкнула Лилит. — Это незачем. У нас всё работает.

— И мы опережаем план, — напомнил Линкен, похлопав сармата по плечу. — На целых два часа. Ешь спокойно, атомщик. Никаких аварий тут не будет.

Гедимин молча посмотрел ему в глаза и перевёл взгляд на монтажников. Они уже заканчивали обед, и мусорный бак на углу был доверху забит пустыми контейнерами.

— Кто работал на фасовке? Кто бригадир?

Линкен махнул рукой в дальний угол.

— Веберн Арктус, его бригада. Быстрые, тихие сарматы. Эй, атомщик! Ты куда?

Веберн Арктус стоял, прислонившись к раме высокого окна, и держал в руке пучок медной проволоки, частично заплетённой в плоские косы. Он осторожно загибал очередной провод, переплетал его с соседними, прижимал плоскогубцами и брался за другой; плетёная конструкция постепенно удлинялась. Сарматы из его бригады сидели на полу и молча смотрели за окно, где был виден только барак «Нова», и падали крупные хлопья снега. Те, кто успел подняться, удивлённо покосились на Гедимина и наклонились к сидящим. Сармат, не обратив на них внимания, подошёл к Веберну.

— Хорошая штука, — он тронул пальцем плетёную конструкцию. — Ровная. Что это будет?

Веберн, удивлённо мигнув, убрал плоскогубцы и повертел изделие в руках.

— Накладка на пояс. Думаешь, будет хорошо? — он недоверчиво посмотрел на Гедимина и скосил взгляд на его цацки. — Ты сам не плетёшь?

Ремонтник качнул головой и указал на цацку-«реактор». До половины вытянув стержни, он замкнул контакты и показал, как она светится изнутри. Веберн щёлкнул языком и осторожно потрогал подвеску.

— Надо же… Долго делал?

— Нет. Там обычная цепь со светодиодом, — отозвался Гедимин и взглянул на сармата в упор. — На работе зря спешишь. Половина опор мимо разметки. Фасовочный стан ушёл на полградуса, некоторые печи — на полтора. После обеда я сам подойду, помогу переставить.

Он успел заметить лёгкое движение рядом с левым виском и отпрянуть, выбросив руку вперёд, к движущемуся предмету. Веберн, до того расслабленно «свисавший» со стены, мгновенно перешёл в атаку. Гедимин успел перехватить только хвост проволочной косы; она, едва не содрав кожу с пальцев, осталась в его руке и была с досадой отброшена. Веберн издал хриплый булькающий звук, и Гедимин, не оглядываясь, нанёс удар по направлению его взгляда. Кого-то отбросило в сторону. Сармат метнулся к стене, отшвырнув по дороге одного из монтажников — тот слегка зацепил его гайковёртом по рёбрам, но теперь гайковёрт лежал в одном углу, а сам сармат, схватившийся за окровавленное лицо, — в другом.

— Инженер! — Веберн плюнул Гедимину под ноги; его лицо перекосилось. — Лижешь задницы макакам? Хочешь выслужиться?!

— Heta! — крикнул Гедимин, показывая пустую ладонь. — Ты в своём уме? Мы работаем здесь, забыл уже? Вам дали задание. Так выполняйте его! При чём здесь макаки?!

— Задание? — Веберн снова сплюнул. — Я работу сделал. Эта байда поставлена — и не падает! Это не моя работа — выверять по миллиметрам, что ты нацарапал на полу. Ты нам не командир, понял?

— Командир, — Гедимин сузил глаза и сдёрнул с пояса ремонтную перчатку. — Это вы ничего не поняли.

«Гедимин, ты идиот,» — запоздало подумал он, когда сарматы шарахнулись в разные стороны, а в его плечо врезалось что-то металлическое и со звоном отлетело на пол. Веберн ударил его в колено, крепко зацепил нижние рёбра — и сам захрипел, расширяющимися глазами глядя на сармата, вдавившего его в стекло. Рамы затрещали.

— Эй, что здесь? — крикнул за спиной Хольгер. — Лиск, твою мать, сюда, скорее!

— Мартышечий… ублюдок… — прохрипел Веберн, пытаясь разжать пальцы Гедимина. Тот крепче прижал его к стеклу и криво ухмыльнулся.

— Будешь выверять по миллиметру? Переставишь печи?

— Да чтоб вам всем… — обречённо выдохнул за его спиной Линкен. — Кто полез к Гедимину?.. Атомщик, пусти его, придушишь!

— Будешь выверять? — свистящим шёпотом спросил ремонтник. Его уже оттаскивали, силой разжимали пальцы. Веберн, схватившись за горло, осел на пол и закашлялся.

— Тихо, тихо, — Лилит придержала Гедимина за плечи и сунула ему под нос флягу с водой. — Всех идиотов не передушишь. Он тебя довёл? А что с рукой?

— Ничего, — сармат сделал большой глоток, вытер с фляги кровь и посмотрел на исцарапанную ладонь. Проволочная конструкция, забытая всеми, валялась на полу, среди оброненных инструментов. Хмурые сарматы, стараясь не смотреть на Гедимина, подбирали их. Один монтажник стоял в стороне, прижимая мокрую ветошь к разбитому лицу.

— Обалденно поработали, — покачала головой Лилит. — Хорошо, хоть стекло цело!

Иджес щёлкнул ногтем по слегка выгнутой раме. Пластичный фрил медленно принимал обычную форму.

С пола поднялся Веберн, подобрал свою конструкцию и плоскогубцы и боком протиснулся мимо инженеров. Линкен, перехватив взгляд Гедимина, встал между ним и помятым монтажником.

— Обед всё? Пойдём. Подгоним кран, будем всё переставлять. Хочешь, сам проследи. Я не знаю, что там важно, что нет. Все будут работать, как я скажу. И Веберн тоже. Убрать его из бригадиров?

Гедимин качнул головой.

— Убрать его из цеха. Он не хочет эту работу. Думает, что мы тут лижем макакам задницы. Пусть идёт лизать что-нибудь другое.

Линкен мигнул, резко выдохнул и медленно развернулся к Веберну.

— Ты что сказал атомщику, пыль метеоритная?! Что мы тут делаем?! Повтори!

Галерея задребезжала. Гедимин вскинулся, отпрянул в сторону, но ничего опасного не увидел — только Хольгера со стальным прутом в руках, стучащего по рельсам.

— Обед действительно всё, — сказал инженер, откладывая в сторону прут. — Идём вниз. Драться никто не будет. Веберн пойдёт к медикам. Гедимин напишет заявку на другого монтажника. Бригада Веберна тоже хочет уйти?

Сарматы переглянулись. Кто-то едва заметно покачал головой. Все выглядели подавленными, некоторые — напуганными.

— Никто не уходит? — Гедимин смерил их долгим взглядом и повернулся к лестнице. — Тогда работаем.

До конца дня никто не сказал ни слова не по делу — только перебрасывались короткими командами, да грохотал бур, врезающийся в плотную фриловую подложку. Когда рассверленные отверстия залили фриловым уплотнителем, и он застыл, Гедимин подошёл ближе и немигающим взглядом следил, как ставят на место опоры, и как крепят станину к полу. Теперь всё, что стояло на пути конвейера, вытянулось в одну ровную линию, и разметка нигде не выступала из-под неё. Забрав у одного из рабочих ключ, сармат сам закрепил один из анкерных болтов, попытался сдвинуть его и довольно хмыкнул — на этот раз всё было нормально.