Самка растерянно усмехнулась, но после секундной заминки расстегнула карман и достала тонкий тубус.

— Для такого случая — даже распечатанная, — хмыкнула она, протягивая свёрток Гедимину.

— Стой! — крикнул охранник, шагая к ним. Его «клешня» опустилась туда, где долю секунды назад было предплечье сармата, но тот уже убрал руку и теперь, отступив на шаг, вытряхивал из тубуса распечатки.

— Уйдите, — приказала Дагмар охраннику. — Вам тут делать нечего.

— Приказ мэра Моранси — проследить за вами, пока вы здесь, — отозвался тот, не сдвинувшись ни на шаг. — Осторожнее с грёбаными тесками!

Иджес до сих пор молча стоял в стороне, засунув руки в карманы, и в разговор не вступал — но, увидев, как Гедимин изучает чертежи, зашевелился и ткнул его в плечо.

— Эй, кануки! Наша смена давно закончилась. Гедимин, идём, нечего тут время терять.

Ремонтник положил руку ему на плечо и слегка отодвинул его.

— Ты иди, Иджес. Я займусь оборудованием.

Северянин изумлённо мигнул.

— Что?! В своё свободное время по своей же воле?!

— Это наше оборудование, — сузил глаза Гедимин. — Если оно неисправно, нужно устранить неисправности сразу. Я этим займусь, а ты иди.

Иджес мигнул ещё раз и пристально посмотрел ремонтнику в глаза.

— Вот оно что, — пробормотал он, приглядевшись. — Ты, никак, пришёл в себя? У тебя глаза светятся! Что за дрянь в этих ящиках? Что-то интересное?

— Новый способ добычи урана, — понизил голос Гедимин. — Если я не ошибся, то жёлтый кек будут получать прямо на руднике. А это уже интересно…

Иджес едва заметно усмехнулся.

— Хорошо, что ты опомнился. Ладно, готовь ангар. Я пойду за тягачом.

Южная стена ремонтного ангара уползла вверх. Тягач медленно, по сантиметру, втаскивал внутрь огромный контейнер. Гедимин, отойдя к стене, рассматривал чертёж буровой установки и мысленно отмечал уязвимые узлы.

— Вы в самом деле не обязаны работать ночью, — вполголоса заметила Дагмар, выглянув из-под его локтя. — Всё можно проверить завтра, уже на месте.

— Обычно после проверки половину механизмов приходится ремонтировать, — отозвался сармат. — Незачем возить неисправные установки туда-сюда.

…«Исправен,» — Гедимин привычным движением вернул снятую крышку на место и закрутил последний болт. «Это был сорок восьмой… Так. В перечне было только сорок…»

Свет ударил по глазам, и ремонтник растерянно замигал. Над ним, направив фонарь ему в лицо, стоял Иджес. Под рукой лежал нагревшийся металлический трос, в воздухе стоял запах свежей смазки.

— Гедимин, ты спишь в обнимку с лебёдкой, — сказал северянин, отведя луч фонаря в сторону. В световое пятно попала часть мачты. Гедимин лежал рядом с ней, на платформе из остатков контейнера, и прижимал к себе бухту стального троса.

— Всё исправно, — вздохнул ремонтник, закрывая глаза. Вставать ему не хотелось. «Сколько сейчас?» — лениво подумал он. «Темно. Тихо. Я — спать…»

— Оно и видно, — хмыкнул Иджес, отодвигая Гедимина от мачты и устраиваясь рядом. — Прозевали отбой. Спи, я тоже отдохну. Э-эх, уран и торий…

Он обхватил Гедимина одной рукой и уткнулся лбом ему в плечо. Фонарь погас.

Когда свет зажёгся снова, ремонтник, не открывая глаз, пошарил рукой по платформе. Фонарь он нащупал, но свет погас раньше, и кто-то издал смущённый возглас. Существо тихо прошло мимо разобранной буровой установки и встало над дремлющими сарматами, подсветив их фонариком. За приоткрытой дверью тяжело шагали сторожевые «джунги», с аэродрома тянуло холодом и сыростью. Гедимин нехотя зашевелился, но Иджес крепко обхватывал его плечо — только сполз вниз и теперь прижимался лбом к его груди.

— Тссс, — прошипел кто-то над головой сармата, и луч фонаря скользнул мимо, а следом послышались удаляющиеся шаги. «Отсюда будет слышна побудка,» — подумал Гедимин, немного отодвинувшись от бухты троса — спать на нём было не слишком удобно. «Уже скоро, через час или полтора. День должен быть интересным…»

Это был первый день, когда Гедимин не стал надевать капюшон. От снежной толщи тянуло холодом, но солнечные лучи приятно грели макушку. Они отражались в ледяных кристаллах, и подтаявшие сугробы сверкали так, что Гедимин щурился. Из-под них тут и там выглядывали полуметровые пни — их не стали корчевать, предполагалось, что их корни удержат рыхлые местные почвы от окончательного разжижения. Над пнями, перекрещиваясь между собой и оплетая всю вырубку, протянулись ярко-красные трубы, а из снега торчали их массивные основания, и доносился тихий шум сорока насосов. Из-за уцелевших деревьев, если приглядеться, можно было рассмотреть высокие серебристо-серые цистерны, увешанные знаками химической и радиационной опасности. Выщелачиватель работал уже второй день, и Гедимин, обойдя всю вырубку, не нашёл признаков неисправностей. Он вернулся к глайдеру и стоял рядом, по щиколотку в снегу, задумчиво щурясь на рабочее поле. «Ещё месяц, и твёрдая вода станет жидкой,» — думал он, прикидывая массу накопившегося снега. «Интересно, на что станет похожа почва. Трубы не должны перекоситься, но выглядит всё это ненадёжным…»

— О чём вы думаете? — Дагмар тронула его за локоть. Снег давно хрустел под её сапогами, но Гедимин не прислушивался — он не ожидал, что человеческая самка подойдёт вплотную.

— После таяния почва размокнет, — он посмотрел на красные короба насосов. Они прикрывали трубы, уходящие в скальную породу на десятки метров. Где-то там едкий раствор медленно размывал урановую руду — и сам трубопровод, но на ближайшие пять лет должно было хватить и того, и другого.

— Неизвестно, хватит ли остатков растительности, чтобы скрепить её. Если насосы просядут, трубы потрескаются, — сказал Гедимин, прикидывая про себя, какое проседание сеть трубопровода ещё выдержит.

Дагмар хмыкнула.

— Это всё, что занимает вас сейчас? Трубопровод?

Гедимин озадаченно мигнул, покосился на неё — самка разглядывала его снизу вверх, пристально и заинтересованно.

— Не только. Ремонтную базу расширяют, — он тяжело качнул головой. — Завтра мне дадут списки нового состава. Тринадцать техников. Не знаю, кто там будет, и насколько они будут полезны.

Разговор о списках был ещё позавчера; Гедимин третий день ходил озадаченный и недовольно щурился. «Ангар придётся расширять,» — думал он. «Хорошо, что я больше не ставлю там опыты. Слишком много посторонних.»

— Ну-ну, — самка похлопала его по локтю. — Моранси даст вам широкие полномочия. Если они окажутся бесполезными, вы тут же их выставите, и всё. Значит, вас занимает трубопровод и новая бригада? Я вижу, вы всегда думаете о работе, и больше ни о чём. Это настораживает. У вас есть подруга?

Сармат изумлённо мигнул.

— На сто поселенцев приходится одна самка, — хмуро напомнил он.

— Что насчёт людей? — Дагмар с усмешкой заглянула ему в глаза. Это было не слишком удобно — низкорослой самке пришлось запрокинуть голову. Гедимин покачал головой.

— Людям не нужны такие слизистые уроды.

— Не говорите так, — самка нахмурилась. — У вас отличное тело. Да на одну такую спину девушки должны сбегаться толпами! А ваши скулы и горящие глаза…

Она странно причмокнула и протянула руку к Гедимину.

— Вы не замёрзнете, если я расстегну вам комбинезон и потрогаю кожу?

Сармат мигнул ещё раз, глядя на инженера с нарастающим удивлением, а потом пожал плечами.

Секунду спустя холодная ладонь прикоснулась к его животу, осторожно ощупывая мышцы. Самка прикрыла глаза.

— Здорово. У вас горячая кровь. Поэтому вы купаетесь в проруби?

«Март,» — запоздало вспомнил Гедимин, глядя на руку, нырнувшую под его комбинезон. «Весна. Инстинкты. Сюда бы Домициана — он разъяснил бы лучше.»

— Мозгу полезно охлаждение, — сказал он. Дагмар хихикнула.

— Значит, кровь согревает мозг? Предполагалось, что она потечёт по другому… руслу, — согревшаяся ладонь опустилась ниже, и Гедимин уловил странное тянущее ощущение в животе; оно продолжалось не более полусекунды, но сармата бросило в жар. — Ошибка в проекте, должно быть. Неверно рассчитали, куда должны течь… жидкости.