– Я совершенно трезвая. – Девушка широко взмахнула второй рукой, невольно выпуская сумочку. Та взлетела в воздух, побуждая стоящих рядом пригнуться и закрыть головы, а по приземлении ее содержимое в виде самых разнообразных женских штучек и повседневных необходимостей рассыпалось по всему полу. Помада, ключи, салфетки, пудреница, зеркальце, тушь, пробники духов, блокнот с парой ручек, деньги и даже документы, все раскатилось по гладкому полу в разные стороны, находя свое пристанище под диванами, столиками и чужими подошвами.

Вдруг кто-то сжал плечо охранника, удивительно смело отстраняя двухметрового верзилу от виновницы торжества.

– Простите, моя племянница сегодня немного переборщила с выпивкой. Я отвезу ее домой.

– Мужик, что за…? – в недоумении произнесла Линда, поднимая прищуренные, будто глядящие сквозь туман глаза. В мерцании танцпола она с трудом различила приглянувшийся ранее шоколадный костюм, и тут же вырубилась, обмякнув на подхватившей ее под поясницей руке.

Мужчина поднял обессиленное тело и вынес из заведения. Проследовав налево от входа вдоль стены, он подошел к машине, припаркованной за углом в переулке, куда практически не попадал свет, открыл дверцу и уложил девушку на заднее сидение.

– Не бойся, теперь я никому не дам тебя в обиду, не в этот раз, – шепнул он, аккуратно поправляя ей выбившуюся из-за уха прядь волос, – ты должна быть счастлива.

Мужчина внимательно осмотрел позу лежавшей в отключке девушки. Для сложившейся ситуации она казалась достаточно удобной. Заметил упавшую с плеча лямку маечки, вздохнул, вернул ее на место. Аккуратно закрыл дверцу, убедившись, что не потревожил сон своей новой знакомой. Затем вернулся и сложил обратно в сумочку все найденное на полу содержимое, за исключением блестящего тюбика с помадой, который, повертев, он отправил в собственный карман.

Выходя из туалетной комнаты, в которой, как назло, образовалась толкучка, Билл, обнаружил, что девушки уже нигде нет. Все случилось так быстро, что трудно было поверить в реальность происходящего, и только мокрая рубашка, которую парень растерянно сжимал длинными пальцами, служила свидетельством, что это ему не привиделось.

Воскресенье, 21 июня 2020 года, 08:00,

Город N, Чеховский переулок

Линда со скрипучим мычанием пыталась оторвать лицо от подушки, но казалось, что оно впечаталось туда намертво. У нее непроизвольно дернулся глаз, когда рядом негромко шлепнулась чья-то визитная карточка. Даже этот еле уловимый звук отозвался в мозгу тупой болью.

– Да уж, – протянул отец, с досадой цокнув языком. – А я представлял, что в этом возрасте буду пускать слезу у алтаря, глядя на твое белое платье, а не принимать тебя в зюзю пьяную из рук какого-то сомнительного мужика, кстати, своего ровесника на вид.

Девушка в ответ только терла глаза, пытаясь разлепить опухшие веки и размазывая вчерашний макияж, поэтому отец продолжил свою речь.

– Позвонила бы хоть своему спасителю. Или кто он там тебе? Спонсор, папик? Волнуется, наверное, – добавил он иронично.

Линда хотела было разозлиться на колкие замечания, но это требовало слишком большого напряжения. Через секунду она уже подумала попробовать оправдаться, но и того не вышло. Речевой аппарат попросту отказывался складывать звуки в слова, шестеренки в мозгу крутились раздражающе медленно, и все мыслительные усилия так и остались у нее в голове, не увидев внешнего мира. А ситуация начинала казаться настолько абсурдной, что неожиданно девушка прыснула слюной сквозь разомкнувшиеся в истеричном смешке губы.

– Смешно ей, – хмыкнув, пробурчал отец. – Ладно, приводи себя в порядок и выходи в гостиную. Я горячий чай заварю. Полегчает, а потом и поговорим.

Пока отец, неодобрительно покачивая головой, продвигался к двери, в сознании полустертыми отпечатками начали всплывать события прошлой ночи. Бессовестно подставившая подруга, белобрысая ведьма Алина и Билл, выходящие из туалета друг за другом, потом две "Пина колады", жирное пятно на чужой рубашке, рука, вцепившаяся в высветленные волосы, голос охранника и… (тут сердце вдруг тревожно заколотилось) откуда ни возьмись нависший над ней незнакомый силуэт в шоколадном костюме. Ах, так вот о ком говорил отец. Значит, этот самый мужчина и привез ее домой? Нда, ну и опозорилась она вчера, повезло ей не нарваться на какого-нибудь придурка и оказаться дома целехонькой и невридимой. Хотя… Она на всякий случай расстегнула джинсы и пощупала себя на предмет необычных ощущений в интимных местах. Нет, кажется, все в полном порядке. На руках красовалась пара синяков и царапин, но в этом не было ничего удивительного. То были следы борьбы с Алиной и рук вмешавшегося в разборки вышибалы. "Ничего удивительного?"– Линда переспросила сама себя и вновь глупо хихикнула своим мыслям. Правильно говорят, смех – защитная реакция организма. Ну а как еще справляться со стрессом, когда сама от себя в шоке и не знаешь, как это принять? Кроме того, сквозь чувство беспокойства и стыда, прорывались наружу неизведанный ранее азарт и даже приличная доля гордости за то, что на этот раз ей удалось хоть как-то отыграться за все поступки Алины вместо того, чтобы, как обычно, молча проглатывать обиду. "Ну что, получила? Думала, я буду терпеть тебя вечно? Теперь подумаешь лишний раз прежде, чем нарываться", – ликовала ее внутренняя плохая девочка.

Еще немного поворочавшись на кровати, девушка кое-как приподнялась на правом локте, оттолкнулась ладонью второй руки, чтобы привести себя в сидячее положение, и в итоге все же умудрилась встать. Затем, преодолевая головокружение, направилась к зеркалу. Встретившись там со своим отражением, она в ужасе раскрыла рот и схватилась за голову. На нее смотрела опухшая, недолюбленная природой панда с неоднородными черными пятнами вокруг глаз. Линда срочно принялась тереть лицо влажными салфетками, убирая самые явные следы ночных приключений, а потом потащилась в ванную, чтобы умыть лицо водой и нанести охлаждающий гель. Ей, конечно, очень хотелось горячего чаю или кофе, да и в принципе просто пить, но объясняться с отцом девушка совсем не горела желанием.

Следователь по особо важным делам главного следственного управления СК России по Московской области Андрей Иванович Донских был человеком сдержанным и по-настоящему ругался редко, особенно по делу. Зато поупражняться в остроумии и ненавязчиво пристыдить свою провинившуюся дочь он любил столько, сколько она помнила его своим родителем. В таких случаях Линда, и так чувствующая себя отвратительно, обычно пыталась оправдаться изо всех сил, незаметно для себя становилась чересчур откровенной и рассказывала так много лишних деталей, что потом сама себе удивлялась и отчасти жалела. Было у нее после этого какое-то дурацкое чувство, ну знаете, будто бы пришли к ней воры и ничего не забрали, а она догнала их, да и сама им все отдала, а потом, освободившись от наваждения, сидела в пустой квартире, оглядывалась по сторонам и пыталась понять, зачем. Согласитесь, мало приятного.

"Интересно, это у него профессиональное? Преступники на допросах так же раскалываются или это только меня так легко провести? Лучше бы просто накричал или на домашний арест посадил, в конце концов", – думала Линда, закручивая крышечку тюбика с гелем. Затем пробежалась кончиками пальцев по всему лицу и пару раз звонко шлепнула себя по щекам. В качестве последнего штриха для придания бодрости она состроила зеркалу над умывальником смешную рожицу, выпятив нижнюю губу. Но фокус не сработал. Из-за мыслей о Билле на душе было тошно.

В любом случае гнать их не было смысла, нужно было все тщательно обдумать и расставить по своим местам. Чтобы до этого не умереть от обезвоживания, она наклонилась и сделала несколько глотков прямо из-под крана. За одну ночь произошло слишком много событий, и каждый их участник со всеми своими поступками заслуживал отдельного рассмотрения. С некоторыми еще предстояло поговорить, для кого-то слова уже были лишними, осталось правильно отделить одних от других и подобрать те самые слова. Промочив горло, Линда выдохнула с таким наслаждением, будто в жизни не пробовала ничего вкуснее этой восхитительно пахнущей хлоркой водопроводной воды.