– Чай с лимоном, салат с тунцом, десерт «сливочное королевство», – по-английски перечислила Алиса.

– Все верно, – с готовностью согласился Чиро, очаровательно улыбаясь.

– Ты тоже красивый мальчик, – мягко сказала Алиса по-испански, и дождавшись, пока у музыканта округлятся карие миндалевидные глаза и начнет опускаться челюсть, развернулась и пошла на кухню под аккомпанемент мужского басовитого хохота.

Расставляя тарелки по столу Алиса заметила, что теперь уже все трое разглядывают ее с любопытством.

– Я прошу прощения, сеньора, – Чиро дождался, пока Алиса посмотрит на него. – Я ни в коем случае не хотел вас оскорбить…

– О'кей, – легко согласилась Алиса. – Желание пожарить рыбу ни в коей мере не является оскорблением, я согласна.

Покосившись на тихо хихикающих друзей, Чиро решил продолжить флирт:

– А вы не могли бы сказать еще пару слов о том, какой я красивый?

Алиса окинула музыканта внимательным взглядом. Красиво подстриженные усы и борода, белоснежная улыбка… В интернете писали, что он сделал предложение своей девушке и свадьба не за горами. Был на гастролях, наверно изо всех сил хранил верность невесте, но природа требует свое… Слишком молод, чересчур много гормонов. И кажется, чересчур много кушал в последние месяцы.

– Ты красивый мальчик, – мягко сказала она. – И тебе пора на диету. Десерт я, пожалуй, тебе не принесу.

***

Других посетителей в кафе в этот час не было, и Алиса устроилась за столиком, ближним к стойке бара.

– Алиса, если сегодня твой последний рабочий день, это не значит, что ты можешь сидеть, сложа руки! – раздраженный голос Филиппа, хозяина заведения, заставил ее отвлечься от пролистывания ленты в соцсети.

Алиса огляделась: испанцы спокойно поедали свою рыбу, больше в кафе никого не было.

«Злится на меня из-за Веско», – поняла Алиса. – «Ладно, завтра это все закончится».

– Что ты хочешь, чтобы я делала? – кротко спросила она.

Филипп не ответил. Схватив тряпку, он яростно принялся полировать безупречно чистые бокалы. Алиса встала, обошла стойку и встав рядом с боссом, тоже принялась за бессмысленную работу, надеясь, что это его успокоит. Но Филипп, казалось, заводился все сильнее с каждым поворотом замшевой тряпицы. Алиса начала опасаться, что хрупкий хрусталь не выдержит и лопнет в толстых неуклюжих пальцах.

– Что ты сделала с моим сыном? – прошипел, наконец, Филипп.

– Ничего.

– Ничего?! – вдруг заорал Филипп во весь голос. – Ничего?! Ты, холодная русская стерва, ты вскружила ему голову, ты вынула из него всю душу, а теперь говоришь, что ничего не делала?!

Алиса испуганно обернулась. Испанцы, забыв о рыбе, смотрели на них во все глаза.

– Филипп, тише, – шепотом попыталась урезонить она взбешенного отца. – Ты пугаешь наших гостей. Я не флиртовала с Веско. И ты прекрасно понимаешь, что я ему не пара. Я старше на десять лет, у меня в конце концов ребенок есть, и живу я в другой стране. Я не стану отвечать на его ухаживания, это неуместно.

– А тебе и не надо флиртовать! – продолжал бушевать Филипп. – Такая добрая, такая нежная, да любой мужик побежит за тобой, как теленок на веревочке.

Алиса вздохнула. Хорош теленочек. Знал бы его папаша про то, что его сыночек вчера выкинул… Алиса даже не хотела сегодня утром приходить, но все-таки еще нужны были деньги.

Филипп внезапно сменил тон.

– Выходи за него! – почти жалобно попросил он.

Алиса опешила.

– Ты с ума сошел? Ты как себе это представляешь?

– Он плакал сегодня ночью, – прошептал Филипп. – Он не плакал с пяти лет, мой мальчик. Алиса, он мой единственный сын. Конечно, не такую жену я желал для него, но что теперь поделать, коли на тебе свет клином сошелся… Ты старше, но ты не старая, ты еще можешь родить ему детей, он усыновит твоего ребенка…

– Я не собираюсь рожать детей, – с холодным бешенством сказала выведенная из себя девушка, уже не пытаясь понизить голос. – у моего сына есть отец. А ты перестань уже нянчиться со своим. Он взрослый мужчина, а ты за него предложение делаешь! Это бред какой-то.

– Я не могу смотреть, как он страдает, – жалобно сказал Филипп. – Почему ты такая бессердечная?

– Страдание – естественная часть жизни, – холодно сказала Алиса. – От безответной любви не умирают. Боль проходит, человек становится взрослее, только и всего.

– Я хочу, чтобы мой сын был счастлив!

– Ты не можешь сделать его счастливым. Я – не игрушка, которую можно подарить ему на день рождения.

– Кстати, – Филипп опасливо покосился на гостей, которые все еще с любопытством прислушивались к их разговору, потом наклонился к самому лицу Алисы и еле слышно зашептал, – детка, только не пойми меня неправильно, ладно? Я ни в коем случае не хочу тебя обидеть… Но… в конце концов, ты же можешь сделать вид, что он тебе нравится… Хотя бы на несколько дней, пока не уедешь. А я бы тебе помог, я же знаю, что ты в затруднительном положении…

– Дорогой Филипп, – ласковым шепотом ответила Алиса. – Я пожалуй, пойду на кухню, спрошу Веско, в какую сумму он меня оценивает.

– Стой! – Филипп схватил ее за руку. – Извини… Извини… Не надо ему ничего говорить. Алиса, но он правда любит тебя, неужели тебе все равно? Хотя бы поговори с ним, объясни…

Терпение Алисы лопнуло.

– Лучше ты объясни единственному сыну, что пытаться изнасиловать женщину – это не лучший способ показать свою любовь! – раздраженно, забыв понизить голос рявкнула она.

Филипп испуганно вытаращил глаза.

– Что ты такое говоришь, Алиса?! Этого не может быть! Веско никогда…

– Да? А почему у него сегодня пластырь на шее, ты не спрашивал?

– Он сказал, порезался, когда брился.

– Я прокусила ему шею. Только тогда он опомнился.

– О, господи! – измученно прошептал хозяин кафе. – Какой позор…

Он резко вскочил, опрокинув стойку с бокалами и метнулся в сторону кухни. Алиса молча собрала уцелевший хрусталь, затем опустилась на колени и принялась поднимать крупные осколки. Поднять глаза на испанцев она не решалась, надеясь, что те вернулись к своей рыбе.

– Ай! – острая грань впилась в большой палец, выступила кровь.

– О, синьора, позвольте…

Неожиданно кто-то, осторожно и аккуратно взял ее за руку. Подняв глаза, Алиса обнаружила, что Чиро стоит рядом на коленях. Не отрывая взгляда от ее глаз он медленно поднял ее руку и вдруг засунул пораненный палец себе в рот.

Алиса опешила.

– Что вы делаете?!

– У меня мама всегда так делала, – сообщил Чиро заговорщицким тоном, на миг отпустив палец Алисы. – Мне помогало.

Алиса невольно улыбнулась.

– Если бы ты был моей мамой, мне бы тоже полегчало, конечно. А так я, пожалуй, все-таки возьму антисептик.

Тут с кухни раздались вопли и грохот падающей посуды. Стало быть теперь Филипп обратил свой гнев на собственное чадо.

«С меня хватит», – решила Алиса. – «Черт с ними, с деньгами, как-нибудь дотяну до отъезда».

Быстро залепила ранку пластырем, оформила счет испанцам и ушла в подсобку.

– Чиро, что ты творишь? – озадаченно спросил Рафаэль. – У тебя свадьба через неделю, а ты тут официанткам пальцы облизываешь.

– Я помню про свадьбу, – кисло сказал Чиро. – Но могу я хотя бы пофлиртовать в последний раз?

– Можешь, – весело сказал Кристиан. – Смотри только, чтобы она тебя тоже не укусила. Кажется, горячая штучка.

– Вот именно, – Чиро оживился, – я такие вещи сразу чувствую.

– То, что ты чувствуешь, называется эрекцией, – сухо сказал Рафаэль, не одобрявший измены. – И не надо давать этому другие названия.

– Да ладно тебе, – вступился за приятеля Кристиан. – Девочка – секси, мне тоже нравится, хотя кажется, она немного старше нас. Ну да и что, мы же не монахи, давшие обет целомудрия, в самом деле.

К столику подошла Алиса.