Литмир - Электронная Библиотека
A
A

— Это что за блинский нафиг? — хмуро поинтересовался Илья.

— Мы опоздали, — тихо сказал Аилис его собственным голосом, стоя с ним совсем рядом, касаясь плеча плечом, рукой руки. Он появился из пустоты, словно был там всегда, на полшага позади и от этого вне поля зрения. От этого почему-то стало сразу попроще и не так страшно, хотя разве не должно быть страшно, когда все только-только усвоенные ограничения идут к чертям, и то, что никогда не должно появляться на Первых Землях, заходит сюда, как к себе домой. Или, может, это были уже не совсем первые Земли?..

— Опоздали “что”? — переспросил Илья, со смутным ужасом глядя на развороченную машину. Он сделал было шаг вперед, чтобы хотя бы посмотреть, что там с Натой, жива ли она вообще, но его схватили и удержали с двух сторон: с одной Аилис, с другой Пони, а из перекошенных останков багажника начало подниматься белое гало, в котором четко вырисовывалась, с каждым мигом все виднее и виднее в свете мертвой звезды, фигура Всадника Мора, Чумы. Илья, конечно, никогда не видел такого вживую, и это было совершенно не похоже на средневековые иллюстрации, но сомнений у него не возникло, перед ним, словно карта из потайного кармана, из раскуроченных внутренностей машины поднималась именно Чума, и никто другой, и лицо ее было лицом Наты, спокойным, умиротворенным. Глаза были закрыты, и одуванчиковые волосы светлым нимбом окружали ее голову. От Чумы исходило что-то вроде видимых потоков тумана или миазмов, которые дрожали и вибрировали, заставляя мир отзываться и местами покрываться трещинами. Илье казалось, что достаточно ударить посильнее, и от реальности отколется изрядный кусок.

*** 

— Ты скажешь мне, где искать ее, или же съем, — пообещала одна из семи голов. Она, вероятно, была главной, потому что на ней было аккурат три короны, а на остальных — по одной.

— Отстань, — вернее, бледный бесхвостный сказал другое слово, но я его повторять не буду. Голос у него был усталый и злой, но больше, все-таки, усталый, словно сцена повторялась уже много раз.

— Тогда съем, — сказал дракон, и одна из его голов, извернув длинную шею, тяпнула Бледа за бок, с неприятным звуком вырывая из него кусок мяса и демонстративно его хрупая прямо на глазах добычи.

— Да… подавись, — сказал Блед, глядя на своего пленителя с усталой ненавистью. Страшная рана в боку после несколько мгновений интенсивного кровотечения стала на глазах затягиваться, и главная голова дракона, пока боковая дожевывала, спросила снова:

— Ты скажешь мне, где искать ее, или же съем.

— Нафиг иди, — отозвался Блед обреченно.

Это было отвратительно и одновременно невероятно чарующе, и я бы посмотрел на сцену бесконечного цикла кормления еще пару десятков раз, но прибыла моя подмога, и пора было что-то делать, например, вести на храбрый бой свои когорты. От слова, конечно же, “коготь”.

Черпая вдохновение в идущих следом, я ступил вперед, потому что никак нельзя было позволить кому бы то ни было меня опередить в геройстве, и открыл рот, не подумав.

— Эй, червяк с бижутерией, — вежливо сказал я. — Мне Этот нужен по поручению, отойди, что ли.

Дракон обернулся ко мне двумя неглавными из семи голов, которые, впрочем, тут же повернулись обратно в надежде получить свой кусок от бледного бесхвостного. А вообще так, подумал я, неплохой план по кормежке. Бесконечная еда.

— Эй, шнурок-мутант, — сделал я вторую попытку привлечь его внимание. — Резко отошел от Этого, он нужен для дела.

На сей раз меня проигнорировали полностью, и это было уже обидно.

— Ну, да ладно, — вздохнул я, подобрался, встряхнулся и без дальнейших проволочек бросился в атаку, и за мной — я проверил — метнулись единой рваной волной серые тени. В финале длинного и красивого прыжка я приземлился в основание шей дракона и тут же принялся их яростно драть. Место было выбрано идеально: шеи не могли согнуться так, чтобы достать меня, на лапах и спине дракона повисло столько котов, что тот стал похож на кособокую кисть винограда, из которой торчит нелепая корневая система.

Я бы посмеялся, если бы было время, но приходилось напирать и налегать, пытаясь проскрести тяжелые пластины. Они были мельче и пластичней на шеях, чем на остальной туше, но все равно упрямые, толстые.

Дракон орал, клацал многочисленными челюстями, неприлично брызгал токсичной слюной, которая прожигала все, на что попадала. У меня пострадал кончик хвоста! Это вам не шутки. Он скидывал то одного, то второго кота, но даже если в строй не возвращались те же, находились другие, отважно набрасываясь на огромного противника.

Смекнув, что по одному ему нас не стряхнуть, дракон внезапно с грохотом повалился на землю и начал кататься. Я удержался на своем месте, вцепившись когтями, во время падения, и тут же едва не пожалел об этом — да еще и в последний раз в жизни. Спасаясь, я, как и многие мои товарищи, выпустил добычу, которая оказалась сообразительнее многих, и отскочил в сторону, вздыбливая шерсть и подрагивая усами.

И что с ним делать таким? Не надкусили ли мы, наконец, такое зло, которое не в силах переварить, хотелось бы знать?

— Кот, — услышал я позади себя и обернулся, не забывая растопыривать локаторы в сторону катающегося по полу дракона.

Это звал меня Зверь Блед, конечно же. Вблизи он был куда более покусан, чем казалось издалека, и бледные, почти белые глаза смотрели на меня некомфортно прямо. Кожа у него была тонкая и белесая, и через нее просвечивали серебристо-белые капилляры, словно в его жилах текла не кровь, а белые чернила.

— Я — кот, — подтвердил я, подозревая, впрочем, что он не просто так констатирует, а изрекает какой-то план. Я был прав.

— Освободи меня. Я справлюсь с ним, если вы поможете.

Я критически осмотрел его цепи: они были не металлическими, а из, словно бы, толстых жил, и пахли невкусным мясом. Но, каким бы невкусным оно ни было, вероятно, его можно было прогрызть.

— Одной руки будет достаточно, — пообещал мне Блед.

— Постараюсь, — сказал я, просчитывая прыжок, и без разбега сиганул ему на плечи, становясь там во всю длину на задние лапы, чтобы дотянуться до его оков. Руки у зверя были длинные, даже меня еле хватало для того, чтобы дотянуться.

В самом деле, совсем не вкусно, и очень даже грустно. Это были, действительно, какие-то жилы, плотные, гладкие, упрямые, я грыз их и грыз, не забывая краем глаза наблюдать за драконом. Вряд ли бы ему понравилось то, что я делаю.

— Плотные, — пожаловался я, отплевываясь.

— Жилы Зверей, — сочувственно, как мне показалось, сказал Блед. — Крепче только их кости.

— Каких зверей? — уточнил я с набитым ртом, но и сам понял: речь шла не про просто зверей, а про таких же, как Блед, Этих. Этих, которые могли звать котов, ходить между мирами и делать другие вещи, обычно зарезервированные для хвостатых. У них своя война, своя битва, так говорила Двекошки? Если эти битвы включают таких вот драконов, как сейчас, то тут я точно готов уступить всю славу кому-нибудь. Век бы не сталкивался с такими врагами: да никто, наверное, и не поверит, что мы с эдакой штукой боролись аж на Четвертых Землях и остались в живых.

— Нас, — лаконично ответил Зверь, пристально следя за драконом. — Получается?

— Шуть-шуть, — буркнул я, яростно пережевывая противные на вкус жилы. И не преминул пожаловаться. — Ёстко.

— Еще бы, — Блед вздохнул и сказал почти с гордостью. — Как минимум, тут Сандер, Зверь Голод, и Ким, Зверь Мор. Они сгинули где-то здесь, да и… что-то есть. Ощущение.

Я тактично не стал уточнять, пробовал ли Зверь эту падаль на вкус.

Жилы медленно поддавались. Наверное, слишком медленно, потому что вместе с тем, как я рвал их зубами, Блед начал судорожно дергать рукой. пытаясь высвободиться. Я мельком глянул на дракона — что ж, в самом деле пора было не только рукой дрыгать, но и драпать отсюда, потому что парочка огромных пастей надвигалась прямо таки на нас, ничуть не стесняясь того факта, что несло от них даже не помойкой, а застоявшимся кошачьим туалетом.

59
{"b":"767383","o":1}