— А ты я не знаю, что ли, да, брат, — ухмыльнулся Пони. — Да я сам там не всегда все понимаю. Но у нас их ключи есть, так что нормально так доберемся. Не переживай так уж прям.

- “Так уж прям” не переживаю. Но так как я не очень-то вообще понимаю, что такое этот твой Порог, и что за Третьи земли, и где, собственно, Вторые.

— Так вот со Вторыми все просто. Вторые это Порог. Вернее, Порог — это то, что осталось от Вторых Земель.

— И что там случилось? — осведомился Илья, начиная что-то подозревать.

— Так вот что там могло случиться? Конец света и случился, — отмахнулся Пони. — Давно! Давно-давно, да, Всадник проснулся, и других за собой потянул, и оно все стало сыпаться изнутри, Блед сказал. И тогда один из Зверей решил, что того надо этого. Не того этого в смысле вот, а Всадников осаждать. Вот так вот.

— То есть, — обернулся и уставился на него Илья. — Вторые земли были такой же, не знаю, мир, с жителям и всем остальным, и он … того?

— Этого-того, — подтвердил Дэш тоном умудренного гуру. — На кусочки развалился, частично сгнил, и вот так вот. Поэтому там хрен что найдешь, э. А что найдешь — то лучше бы не находил, как вон с той речкой. Хорошая такая речка. Только немного дохлая.

— Немного! — возмутился Илья, у которого снова голова кругом шла от новых сведений. — Знаешь что, пойдем-как уже сейчас на наше рандеву, пока я не офигел вконец от твоих невзначай-каких рассказов.

— Знаешь, брат, — серьезно отозвался Пони, с трудом подавляя улыбку во все тридцать два. — По- моему так для этого мы уже опоздали.

— А по-моему, из нас двоих самый офигевший — это не я, — парировал Илья, поднимаясь на ноги.

— Ты, брат, кажется путаешь что-то, вот так вот, — сочувственно покачал головой Пони, тоже вставая и направляясь в коридор и к выходу. — Ты как раз офигевший. А я — офигенный! Это слово другое, я вот знаю его.

— Поздравляю, — похвалил его Илья, чувствуя, что от словесной пикировки становится как-то проще дышать. Если самый страшный и непонятный опыт обернуть в фантики обыденности, воспринять его становится куда проще. — Напоминаю, я понятия не имею, как по собственному желанию попадать на Порог. У меня это получалось как-то помимо меня.

— Первое правило путешественника за порог, вот слушай: никогда не переступай порог помимо себя.

— Что-то ты запоздал с этим предупреждением, — проворчал Илья, выходя за Пони на крыльцо и прикрывая за ними дверь. — Что еще важного ты мне забыл рассказать?

— Что-нибудь, — радостно отмахнулся Дэш, выглядывая за угол дома и изучая диспозицию. На грядках все еще копались какие-то женщины, но угол между гаражом и сараем с их стороны не просматривался, а у дома на эту сторону выходил только балкон над крыльцом. Это как раз годилось. — Сюда го, э, — вежливо пригласил он.

— Извольте проследовать в угол, — озвучил Илья, нервно посмеиваясь, но пошел куда сказано. — И вообще, почему мне кажется, что ты это “правило” только что выдумал?

— Потому что я его только что выдумал, вот так вот? — весело отозвался Пони. — Ключ бери, брат. Научу с ключом.

В следующий раз меня выкинуло в настоящий мир на сумеречном длинном мосту с застывшими рядами бесхвостных на постаментах. Внизу была темная, холодная река, и вокруг стелился туман самого мерзкого качества, и я сразу понял, что вынесло меня не просто так, а потому, что где-то тут притаилась какая-то зараза, перекрывающая дорогу дальше.

Тут следовало держать ухо востро. В такой туман любое реальное могло оказаться зыбучим песком и провалиться, но мост казался, по крайней мере, вполне надежным. Я даже потрогал лапой один из камней, но ничего подозрительного не нащупал. Зато темная фигура со светлым мечом, стоящая на пилоне в воде, повернула голову в мою сторону.

— Здравствуйте, — вежливо сказал я. Это была, вероятно, именно фигура из таких, которые могут помогать в случае необходимости. — Вы не могли бы протянуть лапу помощи?

Фигура медленно повернулась ко мне всем корпусом, потом вытянула вперед меч. Золотой и яркий, он блеснул в свете фонарей и продолжился бледным лучом, прокладывая для своего носителя путь до твердой земли. Рыцарь двинулся ко мне тяжелыми, размеренными шагами, и туман оседал на старинных доспехах мелкой бриллиантовой росой. Выглядел потенциальный помощник достаточно крепким, не хуже космонавта на моей собственной территории, хоть и был явно значительно старше. Но не рухлядь, и на том спасибо.

— Приветствую тенекота, — сказал рыцарь. — Недобрый туман сгустился над нашим городом.

— Над вашим сгустился, — подтвердил я. — Но ненадолго. Сейчас разберемся, — и я уверенно двинулся вперед. Вообще-то многие фигуры достаточно могущественны, чтобы самостоятельно справиться с любым мелким пакостником, и даже средним, но у них нет своей инициативы. Проще говоря, если их никто не пригласит на помощь, они так и буду стоять и смотреть, как истуканы, какое бы безобразие у них под носом не творилось. То ли дело коты! Мы всегда при деле, и если что-то творится, то вот они мы — в эпицентре хаоса.

Хотя так, по честному, могли бы и местные, собственные хвостатые тут порядок наводить, а не надеяться на заезжего суперкота. Но делать нечего: мне нужно дальше, а тут, понимаете ли, точка бифуркации.

Я стал продвигаться вперед со всей возможной осторожностью, прислушиваясь и приглядываясь к мелькающим теням, но слышно мне было, в основном, только глухие шаги моего бронзового помощника. А потом, пройдя уже полмоста, я внезапно понял, что далеко не все горящие на нем огни расположены на фонарях. Добрая половина висела в воздухе, немного покачиваясь от ветра, и наводя на грустные мысли об изрядном прорыве нижних миров, например, в лице блудничков. Хотя, в общем-то, такое чаще случается осенью — вероятно, Двекошки была права, и вокруг нас все шатается, раз график нарушается таким позорным образом. Огоньки, мигая по краям, начали собираться поближе, окружая нас с рыцарем, и я, подбираясь в готовности к бою, предупредил своего помощника:

— Готовься к бою. Просто так они не кончатся.

— Значит, прикончит добрый меч! — ответствовал тот, занимая оборонительную позицию и поднимая щит. Убедившись, что он не подведет, я с места сиганул на ближайщего блудничка, рассекая его когтями и развеивая по ветру, размыкая строй противников, от чего они тут же понеслись в атаку все разом. Я храбро отпрыгнул за массивный щит рыцаря, позволяя ему принять на себя основной удар, и, хитро высовываясь в стратегические моменты, принялся прореживать ряды огоньков. Волновали меня, конечно, не они. Сами по себе болотные огни могут, в основном, только запутать путника, заморочить или свести с ума, что делало их практически бесполезными в борьбе с моим бронзовым помощником, но вот только сами по себе, в одиночку, эти мелкие твари никогда не появляются. Обычно они сопутствуют чему-то другому: например, каким-нибудь утопленникам, решившим навестить родные пенаты, или же другим нелицеприятным гостям. И кто сейчас решил наведаться на этот чудесный мост, только предстояло выяснить.

С огоньками же мы справились, вернее, справлялись: мы успешно уменьшали их поголовье, но некоторое количество продолжало виться вокруг, когда на мосту показалась еще одна фигура. Она были темнее и плотнее окружающего тумана, но казалась его частью. Собственно, она была эпицентром, сосредоточием, и туман в ней в самом деле был плотнее просто потому, что это она его источала. Оставшиеся блуднички тут же оставили нас с рыцарем, устремившись к своему главному, и принялись виться вокруг его головы, словно звезды или нимб. Очень красиво, но, к сожалению, намекающе опасненько.

Но мне не привыкать к опасностям.

Рыцарь замер, опуская меч и прикрываясь щитом, и я неторопливо вышел из-под его прикрытия, глядя прямо и смело на новую угрозу.

А потом сел на задницу, демонстрируя степень своего презрения и принялся вылизывать заднюю лапу. Хоба!

Туманный дух даже сбился с шага, возмущенный, а я продолжил активно вылизываться, заодно оставляя на булыжниках покрытия моста влажные следы шерсти и слюны.