Дама от такой наглости осеклась, а потом Илья распахнул дверь, и это было очень похоже на дорогу в Нарнию или за Порог, потому что внутри оказался какой-то совершенно другой мир, измерение Помойка, или, может, Строительная Помойка, но не как не просто “гаражик”.

— Почему мне кажется, что таки не влезет? — спросил Пони, и из проема вывалился, не удержавшись там, рулон какого-то линолеума.

Продолжить или получить ответ он не успел: цепной реакцией внутри начало что-то падать, вызывая с каждым плюхом и хрясем горестные стоны у суровой дамы.

— Что же это вы наделали то, — причитала она, наворачивая круги возле двери. — Да что же это делается-то!

— Конец света! — возвестил Пони гулким голосом.

— Это не конец света, — не согласился Илья, с интересом наблюдая за сваливающимся добром, — а только конец гаражика. Он, кажется, тоже сейчас как картонный домик сложится.

— Не сложится, Илюша, не сложится, — пообещал приветствовавший их из окна ранее мужчина, подходя ближе и кладя руку Илье на плечо. — Благослови тебя Господь. А гаражик-то надо теперь разобрать, раз ты тут навел беспорядок. Заодно и место для своих шинок найдешь. Как раз все и поместится.

— Ты это спланировал, только честно? — обреченно уточнил Илья, дергая плечом. — Тебе надо было, чтобы я разобрал гараж?

— Нет. Тут уж все в руце Божьей. А тебя я звал, чтобы навозик перетаскать.

— Какой такой навозик?!

Дядя широким жестом обвел вокруг, призывая почувствовать явственный “аромат”, разлитый в воздухе, и потом указал куда-то за гараж. Илья всхрапнул и пошел к краю строения, а Пони — за ним, видимо, чтобы случайно не оказаться направленным руцей Божьей в каком-нибудь более правильном направлении.

На соседнем участке красовалась груда отменного, натурального, в высшей степени качественного навоза. Лучше просто не придумаешь, какого.

— Мммм, а запах, — процитировал Пони.

— Дядь, — мрачно уточнил Илья. — Ты хочешь, чтобы я перетаскал навоз на чужом участке?

— Ну, вот вас же двое, быстро справитесь.

— Дядь, — повторил Илья, разворачиваясь и глядя на него исподлобья.

Игра в гляделки продолжалась с полминуты, в течении которых любой желающий бы успел убедиться в том, что некоторые гены в этой семье отличались завидной стойкостью, не хуже натуральных ароматов, пронизывающих весь мир в этой точке бытия.

— Так навозик-то наш, — кротко признал, наконец, дядя.

— А что он делает на чужом участке?

— Временно хранится, что же еще он там делать-то может?

— Хозяйкины тама друзья ругаются, — встряла замолкшая было от присутствия отца Пантелеймона дама. — Требуют, значит, чтобы к следующему их наезду никакого навоза не было. Как будто прямо им он мешает.

— Они имеют на то право, — подтвердил отец Пантелеймон, демонстрируя похвальное смирение с этим фактом. — А навозик-то нужно на грядки перетаскать.

— Угрожали еще! Батюшке-то, — посетовала женщина и перекрестилась. — В навоз кунуть обещались.

— И ты решил, что лучше пусть меня “кунут”? — вздохнул Илья, прикидывая фронт работ.

— Так вы все успеете убрать, и никакого искушения навредить ни у кого и не случится, — опустил глаза в пол дядя. Посмотрел на тропинку, выложенную камнем, потом на травку газона рядом, потом на стенку гаража, словно ища в повседневных предметах Бога.

— Все с тобой ясно, — вздохнул Илья и повернулся к Дэшу. — Ну, ты не обязан со мной навоз вкапывать. В машине, что ли, посиди.

— Так я что, моральной, что ли, только поддержкой, вроде как? — возмутился Дэш, стягивая свою приметную голубую куртку, чтобы не запачкать. — Ты это брось, брат. Сейчас вдвоем как все быстро сделаем, а вы, вот вы, так вот, — он повернулся к вельможной даме. — Нам чаю сделаете, вот как!

— Какого такого чаю, — начала было та, но нарвалась на кроткий взор отца Пантелеймона и осеклась.

— По-христиански правильно воздать за труды, — сказал он. — Илюша, ты, если что, зови меня, зови, ладненько? А я пока по делам срочным пошуршу маленько.

— Да уж, — тяжело вздохнул Илья, тоже снимая куртку во имя сохранности и вешая ее на гвоздик в стене гаража. К счастью, набор резиновых сапог для хозяйственных работ с прежнего места не убрали, так что обувь будущих навозоносов имела все шансы пережить встречу с полезным органическим удобрением. На удивление, между участками за гаражом нашлась калитка, даже не запертая, и на чужую собственность удалось проникнуть беспребранно.

— Как, вроде, к месту дверца тут, — прокомментировал Пони, передавая Илье лопату. — Напрямик.

— Вообще-то это что-то новое, — отозвался Илья, принимаясь за работу. — Не было никогда никаких калиток тут.

— Специально к “навозику”, - хмыкнул Дэш, споро принимаясь за скапывание кучи. Судя по его уверенным движениям, лопату ему доводилось держать в руках и раньше, и даже не один раз.

— Честь и почет, — буркнул Илья, с обречением понимая, что все равно изгваздается и благоухать будет на отлично.

— Вот ты скажи, брат, — с паузами спросил Пони, прилаживаясь в нужный ритм работы. — Это он у тебя святая простота или святая хитрота, э?

— Да кто ж его знает. Он, может, и сам не знает. Хотя это, — подумав, добавил Илья. — Вряд ли. Он у нас, в конце-концов, известный проповедник. Курсы даже какие-то христианские ведет.

— Что, и такое бывает? — оживился Пони.

— Да чего только не бывает.

Вдвоем, конечно, работалось веселее. Илья не представлял себе, сколько бы у него ушло времени на “навозик” и “гаражик” в одиночку, а тут, “с ассистом”, еще даже толком не начало вечереть, когда они, наконец, затолкали колеса в гараж и заперли дверь, чтобы случайно ничего не вывалилось обратно.

— Может, “буратиной” какой припереть, э? — озабоченно предложил Пони, критически глядя на итог второй части их трудов.

— Не открывается снаружи, ну и ладно, — отмахнулся Илья. — Мы и так уже переработали на сегодня. Два раза, между прочим.

— И чаю так и не дали, да.

— Жлобство, — вздохнул Илья. — Даже чай зажабили честным навозоуборцам.

— А я говорил! — внезапно и очень громогласно раздалось из-за гаража. Илья и Пони переглянулись, но не сдвинулись с места, ожидая продолжения. — А я говорил! Говорил же! Шо я говорил? Приедешь в следующий раз, а к тебе на участок уже воротца сделаны, чтоб шастать удобней было! Сел, блин, тебе на шею святой отец, и ножки свесил. Тебе оно надо?

— Никит, ну прекрати, — отозвался женский голос с такой мукой, что было совершенно очевидно, что его обладательницу мучает нехилая доза финского стыда. Не то за святого отца, не то за собственного собеседника.

— Мало я ему в прошлый раз объяснил, так сейчас еще раз объясню!

— Так навоз-то убрали, посмотри, — еще раз попыталась утихомирить его девушка.

— А калиточку, — агрессивно, но неожиданно похоже спародировал отца Пантелеймона неизвестный Никита. — Поставили!

Илья мысленно досчитал до десяти и решительно шагнул из-за угла навстречу новой беде. Хочешь-не хочешь, а пока он находился в дачных пенатах, он считался отвечающим за благополучие своего дяди.

— Привет, — сказал Илья, перегородив путь, и решительно шагавший из калитки парень, рослый и темноволосый, затормозил с оттягом. На удивление (или, наоборот, совершенно закономерно) Пони почему-то оказался плечом к плечу с Ильей, фланкируя его слева.

— Тааак, — потянул Никита, оценивающе глядя на новых противников. — Шо за новый хрен в старой грядке?

— Это ты про калиточку? — уточнил Илья, старательно делая вид, что не понимает. За, собственно, проемом раздора стояла, видимо, та самая хозяйка соседнего участка, явно не радующаяся разборке. Илья сразу же ей посочувствовал: жить рядом с отцом Пантелеймоном и не встрять в очередную калиточку или навозик и сопутствующие выяснения отношений было невозможно. Собственно, в подшивке семейных анналов была уйма странных происшествий вокруг дачи и ее обитателей, которые обычно было весело пересказывать на родственном сабантуе, но совершенно не весело в самом деле разбирать, изображая из себя детектива сельского пошиба и защитника веры, к тому же. Собственно, Илье так ни разу и не удалось понять, в самом ли деле его дядя прилагал какие-то усилия для организации всего этого торжествующего хаоса, или оно само так складывалось.