Вот оно — то, из-за чего они поругались много лет назад. Точно, Рита случайно в очередной раз нелестно отозвалась о матери Вали, боже, было бы к чему привыкать. От этой «хамоватой девицы» можно было ожидать чего-то куда более неприятного. И… Неужели это стало причиной их ссоры? Действительно?

— Это было давно, я уже и забыла… Я не злюсь, милая, правда.

— Давно? Валя, это было меньше двух недель назад, в день, когда мы поругались… Ты была в коме, но… Ладно, это все не важно, главное, что ты жива. Никогда в жизни слова больше не скажу о твоей матери, вообще, клянусь.

Меньше двух недель назад.

А Степа? Дети? Их…нет? Если прошло так мало времени, если Маргарита так заботлива и нежна, значит… Это все было только в голове Вали? Но как же ФЭС?

Стоп.

Нужно разобраться со всем по порядку. Начальница там была Рогозина, Галина Николаевна, да, Галечка. Взрослая она ничем не отличается от молодой — такая же строгая, в первую очередь к самой себе, и требовательная. Неудивительно, что она стала доктором наук и начальницей Федеральной Экспертной Службы. Но это все в воображении Вали. Сейчас Рогозина — всего лишь студентка медицинского, лучшая подруга и соседка по парте.

Такой же хулиган, как Рита, Сережа Майский. Как был обалдуем в молодости, так и остался. Он переживет много событий, прежде чем попадет в ФЭС, ну, а на сегодняшний день этот серьезный оперативник в будущем всего лишь гитарист местной рок-группы, мечтающий о спецназе. И новой гитаре.

Не зря говорят, что воображение не порождает ничего просто так. Все люди, так удачно оказавшиеся в одном месте, были очень хорошо знакомы Валентине, а Галина и Сергей — яркие тому примеры.

Но как же Степа? Дети? Откуда и куда она ехала в этом чертовом такси?

***

День ссоры.

Со всей дури хлопнув дверью чужой квартиры, Антонова со скоростью разъярённой пантеры спустилась по лестнице и вышла на улицу, задыхаясь от переполнявших ее эмоций. Какого черта они всегда ругаются, как только разговор заходит о ее родителях? Да, они консервативны, да, мама далеко не самой широкой души человек, но Рита-то тоже имеет свои изъяны, недостатки, которые Валя любит.

Вдох-выдох.

Нет, сегодня она переступила черту, они обе, если говорить точнее. Девушки наговорили очень много слов, совсем недобрых, а главное — никаким образом не относящихся к реальности. Как же хочется напиться и забыться, боже.

Начало февраля. Снегом уже и не пахнет, но вечерами все так же очень холодно. Не разглядывая номер и список остановок подъехавшего автобуса, Валентина забирается внутрь и садится у окна, разглядывая случайных прохожих и проезжающие мимо машины. Она очень хорошо знает город, поэтому плевать, куда едет этот едва живой транспорт. Как-нибудь до дома уж доберется. Наверное.

Неприятный запах резко ударил в нос где-то через час поездки. Несчастный автобус проехал еще несколько метров, после чего с шумом остановился. Видимо, приехали. Обреченно вздохнув, блондинка вышла улицу и осмотрелась по сторонам. Серые многоэтажки, продуктовый магазин. Как и в любой другой точке резко ставшего отвратительным города. Глаза неожиданно обнаружили яркую вывеску какого-то бара. Антонова терпеть их не может на самом деле. Громкая мерзкая музыка, пьяные мужики, вечно лезущие к каждой мимо проходящей девушке. Впрочем, желание напиться сильнее брезгливости.

Не прошло и получаса, как не слишком опрятного вида мужчина облокотился о барную стойку рядом с ней со стереотипным предложением угостить чем-то. Закатив глаза, Валентина выдавила подобие улыбки и сказала, что занята. Раздражающий мужчина лишь рассмеялся и настойчиво повторил свое предложение. Она уже хотела было встать и просто уйти, но почувствовала мягкое прикосновение чьих-то рук к своим плечам.

— Мужик, отвали, пока я не разозлился. Девушка сказала, что занята. Моя девушка тебе это сказала, остались какие-то вопросы?

Уверенный голос вызвал легкую улыбку на лице Вали. Она положила одну руку поверх пальцев незнакомого парня и с победным вызовом во взгляде посмотрела на уже уходящего мужчину.

— Извини, что распускаю руки, мне показалось, что тебе срочно нужна помощь специалиста в отпугивании мужчин. Степан, — лучезарно улыбаясь, высокий симпатичный парень сел на соседний стул. — Ты же в курсе, что таким симпатичным девушкам тут нечего делать, особенно в гордом одиночестве?

— Это угроза?

— Заботливое предупреждение, только и всего, — он продолжал все так же обворожительно улыбаться, откровенно разглядывая девушку. — Таких, как ты, нужно беречь.

— Твои слова, Степан, всем парням бы в уши. Говорить-то так красиво все говорят, а вот исполнять в реальности получается не у всех.

— И что же он натворил, что ты сидишь теперь в этом замызганном баре?

— Не важно, как обычно ваш ревнивый бред, а потом пошло-поехало-полетело, иначе это никак не назвать. Не хочу даже говорить о нем сейчас.

— Ну, и правильно. Тебе нужно отвлечься, но только не здесь, нет-нет. Поехали, я покажу тебе, где веселится молодежь.

— А если я серийный маньяк-убийца симпатичных парней?

— Значит такая у меня судьба, — Степан вновь ослепительно улыбнулся и, кажется, она начала влюбляться в эту улыбку. Или это говорила небольшая доза алкоголя в крови? — Впрочем, вероятность, что два серийных маньяка встретятся в этом отвратительном месте очень низкая.

Валя слегка рассмеялась вместе с новым знакомым, а после все-таки встала с высокого барного стула. Терять ей, кажется, уже нечего. Про Марго хотелось забыть, просто забыть, ненадолго, чтобы заскучать и первой прийти мириться. Но случится ли все так, как планирует Антонова?

Сколь наивной нужно быть, чтобы полагать, что ты просто выпьешь пару коктейлей с приятным парнем в недавно открывшемся клубе, а после просто поедешь домой. И нет, здесь речь идет не о том, каким Степа оказался плохим и предсказуемым бабником, вовсе нет. Валентина, Валентина… Она сама приняла это роковое решение. Никто не вынуждал ее садиться в машину, никто не вынуждал рассказывать небылицы о вредном парне, что постоянно унижает. Никто не вынуждал легко обнимать Степана за шею и чувственно целовать его под звуки громкой музыки.

Все это она сделала сама. С такой оскорбляющей собственные чувства легкостью, что мысли о Марго забились в самые дальние уголки сознания. Любила ли ее Валя? Безусловно, всем сердцем, но… Ах, это проклятое «но». Любила, но так хотела отомстить, так хотела почувствовать себя желанной в чужих руках, что… Что?

Вечер, проведенный в клубе, плавно перешел в ночь, а после и в утро, которое она встречала в чужом доме. И, нет, это была вовсе не та чужая квартира, дверь которой Валентина чуть не вынесла утром. Проснувшись раньше Степы, Антонова как можно тише оделась и практически беззвучно вышла на улицу, смотря по сторонам и не узнавая ничего вокруг. Благо, рядом оказалась пустующая машина такси, которая через считанные минуты попадет в аварию. Валя в тяжелейшем состоянии окажется в больнице, а потом… Десять дней за десять лет. Сон, который так легко покажется реальностью, поглотит ее с головой, заставляя верить в то, что ее жизнь может сложиться именно так: предательство и бегство; дети и нелюбимый муж; лучшая работа и слезы по ночам.

Но не бывать тому, что случилось во сне, никогда и ни за что. Нет, она не позволит. Рассказать все это Маргарите, признаться в измене и просить, буквально вымаливать, прощения будет сложнее, чем решиться на самоубийство. Но Валя сделает этот шаг, потому что сейчас ее очередь извиняться, ее очередь быть опорой в этих отношениях.

Она будет плакать, стирая слезы со щек. Через слово извиняться и виновато смотреть в пол, лишь бы не видеть тяжелый взгляд.

Маргарита будет молча смотреть на нее и слушать. Не спросит «зачем?», не спросит «почему?» или «за что?». Несколько раз глубоко и напряженно вздохнет, но после — слегка улыбнется и сядет рядом, осторожно обнимая за плечи.

Антонова растеряется, но тут же прижмется ближе, крепко обнимет и уткнется лицом в шею девушки, не желая ее куда-либо отпускать. Снова будет просить прощения, снова разрыдается. Валечка на то и нежная Валечка, чтобы вжиматься в свою сильную и всегда уверенную во всем Риту и плакать.