– Мам, и кто этот счастливчик? Я уже хочу с ним познакомится. Глаза у тебя горят, как после ночи страсти.

– Доченька, рассказывать пока нечего. Ну встретились два одиночества и всё. Хватит уже мать смущать.

– Хорошо, когда всё наклюнется по-настоящему, ты меня предупреди. Окей? Я тоже хочу познакомится со своим будущим папочкой. – Дочь поцеловала меня в щёку и убежала в свою комнату. А я сидела на кухне и смотрела в окно. Не замечая, что наступил уже вечер.

Ох, Дианочка, не с будущим, а настоящим и вовсе не погибшим, как было сказано его отцом. Я ведь с другими мужчинами не могла спать. Не то, что в кого-то влюбится. Для меня это всё было под запретом. Только наблюдала за счастливыми влюбленными в моей консультации. В отличие от меня Алан жил в своё удовольствие и женщин у него явно было немерено за двадцать-то лет. Не поверю, что все эти годы он сам справлялся со своими мужскими потребностями. Сегодня ночью на собственном опыте удостоверилась, что он тренировался явно не на куклах резиновых. В юности от всяких расфуфыренных девиц у него отбоя не было. И сейчас небось дамочки прохода не дают. А ведь мы вроде как все двадцать лет не в разводе. Как-то Диана меня спрашивала о своем отце. Я ей сказала, что он погиб. А что я ей должна была отвечать? Какую правду для неё придумать? Отчество у неё родного отца, поэтому она в два счёта сможет догадаться. Так что, если муж появится, она запросто сделает правильные выводы. Она девочка у меня умная. Да и похожи они с Аланом.

Вспомнила, как мы с Давидом вышли из клуба. Он поймал машину. Мы сели. И Алан шептал мне, как же ты красива моя любимая. Хочу тебя так сильно. Почувствуй мою страсть к тебе. И он прижал к своему паху мою руку. У меня от выпитого алкоголя все как будто помутилось. И от запаха моего мужчину. Как я по нему соскучилась. Мы с ним доехали до элитного дома. Недалеко был ночной цветочный магазин. Алан завел меня в него. И купил букет красных роз. Я вспомнила, как он обычно из командировки возвращался. И всегда с цветами. То он покупал розы. То тюльпаны. Два года жизни с ним была сплошная сказка.

Мы поднимались на лифте в его квартиру.

Я почти ничего не замечала. Только поняла, что квартира была студией. – Квартира красивая. И вид из окна.

– Это ты у меня красивая. Я искал тебя Даша.

– Видно не там.

– Скорее всего. А сейчас я тебя нашёл. И хочу, чтоб сегодня ты почувствовала всю мою страсть, которую я копил все эти годы.

– У тебя были женщины. Не верю, что ты всегда был один.

– Любимая моя, единственная – он стал меня целовать. Снимать с меня платье. И я растаяла. Даже забыла, все. Сказала себе – Наслаждайся, Даша. Завтра может не быть.

Мила.

С Глебом мы пролежали несколько недель в больнице. Его проверяли на КТ и МРТ, а также проводили другие обследования. И у сына нашли опухоль, которая пока не разрасталась. Хоть одна хорошая новость за все эти дни. Звонила мужу и свекрови, но мне никто не отвечал. Муж ни разу к нам не приехал. Свекровь тоже.

Нас выписали через дни десять примерно. Забрав выписку у доктора, мы с мелочью поехали домой. Поднимаясь на наш четвёртый этаж услышала, что по всему подъезду играла громкая музыка. Странно.

– Чего припёрлась? – Дверь нам открыл пьяный муж, оглядывая меня с брезгливостью. – Вон пошла.

– Я здесь живу, вроде как. И почему ты к нам не приезжал? – Малой в это время пытался обнять папу. Но Святослав отталкивал, как меня, так и ребёнка.

– Все ваши вещи и игрушки я выкинул на мусорку. И ты со своим ребёнком можешь отправится туда же. Ребёнок не мой. А ты вообще шлюха. И своего ублюдка можешь забрать. Зачем мне нужен больной ребенок от какого-то левого мужика?

– Что? – У меня слов не было. Я стояла, как оплёванная. Не может такого быть. Мой муж от нас отказывается. Разве это возможно?! Мне же некуда пойти! Приехали, что называется.

Всё-таки из нашей квартиры раздавалась музыка. Вечеринку ненаглядный, что ли, устроил? Мне даже стало любопытно, как свекровь на это реагирует.

– А где твоя мама? Как она относится к устроенной тобой вечеринке?

– Вон пошла! – заявил, наверное, уже бывший муж.

Как он мог вычеркнуть все эти годы так легко?! Он закрыл дверь. А я чувствовала, что моё сердце словно замерло. Глеб молчал. Хоть это радовало. Он не понимает в силу своего возраста наших взрослых разборок.

– Ну что, мелочь, идём? – Я подала ему руку. Мы с ним спустились по лестнице.

– Куда? – Мелкий перепрыгивал через ступеньки. Вот неугомонное моё чадо.

Если бы я сама знала, но мне реально идти некуда. Я спустилась на первый этаж. Благо, что сдружилась с соседкой. Она приехала из Украины. Очень весёлая и жизнерадостная Анечка работает акушеркой в роддоме. Муж на вахтах, его дома часто не бывает. У них двое детей. Как бы было здорово, если бы Аня сегодня не работала. Позвонила в дверь.

– Привет, Мила! – Аня посмотрела на меня испытующим взглядом. – Ты куда пропала?

– Мы с малым в больнице лежали.

– Ох, – вздохнула Аня. – Что случилось? Ты чего стоишь на пороге? Проходи давай, – сказала она, и мы зашли в квартиру подруги. – Разувайтесь и проходите.

– Всё уже хорошо. Можно я Глеба с твоими пацанами оставлю? – спросила я её.

– Не вопрос. Митяй, беги сюда! – позвала она старшего сына. Вихрастое создание прибежало на оклик матери.

– Здравствуйте, тётя Мила.

– Здравствуй, Митя. Посидишь с мелким? А мне тут по делу сходить надо.

– А если честно, куда? – спросила Аня.

Витя отвёл Глеба в комнату. Малой послал мне воздушный поцелуй. А я ему в ответ.

Анечка наблюдала за нами.

– На мусорку, – ответила я, когда за мелкими закрывается дверь.

– Шутка, да, Мила?

– Нет. Святослав все наши вещи с Глебом выкинул на мусорку.

– Что сделал этот дебил?! – очень громко воскликнула Аня.

– Не надо кричать, Анют. Со мной не сходишь?

– Конечно, схожу. Подожди, только выключу суп. Переоденусь ещё, и пойдем.

Хотелось бы посмотреть, может, что-то спасти получится. Мы с Аней пошли к мусорке. То, что увидела, повергло меня в шок. Там было всё свалено в кучу. И стульчик Глеба. И мои вещи. Мусор из баков выкинут на нашу с сыном одежду.

Ничего нельзя было спасти. Крысы по ним бегали. Бомжи ковырялись в мусорном баке. Я стояла, как громом поражённая. Слёзы лились из глаз, но я этого не замечала. Опустилась на колени, потянулась к свитеру, моему любимому ультрафиолетовому. Нитки выдернуты. Заляпан. Испорчен. Не починить.

– Пошли ко мне. А ну, прекращай рыдать! Ты чего тут развела? Вставай. Идём.

– Как же так можно, Анечка? – произнесла я. – А я ещё работу потеряла.

– Не переживай, разберёмся.

– За что он так?

– У него другая есть. Вот ведь сволочь.

– Не может быть. Я Святику жизнь, можно сказать, посвятила.

– Ну и кому ты лучше сделала? Себе? Или ему? Сыну? Не кисни, подруга. Прорвёмся.

Мы пришли домой. Слёзы высохли. А вот душа ныла так, что было самой противно.

– Так, сейчас детей накормим, – начала суетиться Аня. – После посидим на кухне и поговорим.

А промолчать никак? Похоже, не получится.

О себе я не люблю рассказывать. Да и кому будет интересно, как я жила или живу? Доверилась я однажды, как я всегда думала, своему любимому и единственному. Желанному. Самому лучшему. Он всё знал обо мне. Я любила его даже больше, чем он меня. А может это чувство к моему мужу и не было любовью? Всего лишь страстью? Похотью? Я пыталась ответить на вопрос, а люблю ли я Славу?

Но ответа, так и не находила.

Я не замечала, что ем. Вкус украинского борща совсем не чувствовался. За столом была тихая атмосфера. Слышно только, как ложки стучат. Зато мой мелкий съел весь суп и добавки попросил. Аня и я тоже смотрели на детей и улыбались, переглядывались. А мне вспоминалась моя жизнь с отцом Глеба. После ужина дети ушли в комнату, вовлекая малого в игру. Аня закрыла дверь в кухню. Поставила кружки и чайник. Присела напротив меня.