– Ну ничего. Кто у нас зато красафффчик, всем сегодня показал! И убедил. Только я не понял, чего это ты подвязался развозчиком?

– Та… просто… – соврал он трубке. Как не смог бы другу в глаза. И шагнул в пропасть: – слушай! Срочняк, Раздобудь мне запись сегодняшнего моего выступления, а?

– Завтра все будет! – успокоил невозмутимый Максим.

– Надо сегодня.

– Ты прикалываешься?

– Нет.

– Время – заполночь. – напомнил друг обреченно, уже не веря в успех доводов. И не зря.

– Кто говорил, что у нас теперь нет преград? И что тот твой знакомый оператор любит работать по ночам.

– Ну не прям сейчас, бро. Но Костик как-раз занимается монтажом, так что завтра полюбуешься на себя.

Ага. На себя. – подумал он отрешенно. И чуточку тревожно.

– Ну… попроси у него срочно. Хотя бы начало.

– Зачем тебе начало? – начал сыпать смайликами друг и помощник, администратор и саунд-продюсер, – в начале нас даже нету!

Он и сам помнил, что они умудрились опоздать на эту съемку. И на представление жюристов – «хейтеров». Специально призванных покритиковать молодых начинающих модных мейнстрим-исполнителей.

– Хочу посмотреть… что мы пропустили. – неловко вильнул он. Потом сообразил, точнее вспомнил, что друг – не дурак.

– Ты в порядке? – запереживал тот.

– Ага. Так что?

– Слушай, сырые материалы он не скинет, их там 5 камер, целый сервер. А просить просто начало… как-то…

Кажется, друг почувствовал страдальческий вздох даже через виртуал.

– Чё тебе так приспичило?

– Та-ничё-просто. – Отрапортовал он. И выдержал паузу, показавшуюся ему достаточной.

Ну то есть – успел устроиться поудобней и прокащляться. Хотя к пальцам, набирающим эти сообщения эта подготовка, вроде, никак не относилась. Он сидел в темноте, округлив спину, и ждал. Положительного и срочного… помощи.

– А, кстаааатии. Кого там в основном нам в хейтеры созвали??

– Да там всех не упомнишь. Но народец там был пафосный. Я больше всего запомнил этого дипутата, ну рыжего!

Ага, он тоже. Это имя он как раз-таки знал. Хотя… зачем бы?

– А ты… не спросишь? Кто там был? Еще… Ну у Костика своего?

– Слушай, может, он спит уже, ночь на дворе. Подожди до завтра. Ну потерпи уже.

Ну и как тут объяснить свое «не могу»?!

Он уже и сам ждал, когда друг смекнёт. И тот – смекнул.

– Кто там тебя так заинтересовал? – заподозрил тот.

– Та просто… – в таком количестве повторений – уже не канало, и он подготовился сознаваться. Ну как подготовился… Нырнул: – там… за девочка сидела во втором ряду. Не слышал, кто это была?

Он даже не хотел сегодня нарушать эту тишину и негу привычными и беглыми голосовыми сообщениями, и друг будто чувствовал это.

– Девочка?

Угу. Хоть бы не спросил «какая?». Как признаться другу, что он за час даже не познакомился с пассажиркой? И парой слов не перекинулся?

– Не знаю, там пару десятков человек было, на этой левой трибуне «злобных зрителей». Что за девочка?

– Вот и мне интересно.

– Сильно интересно? – вновь посыпал смайликами его соавтор.

Он вздохнул. И сказал как есть:

– Если совершеннолетняя, завтра поеду к ней. Знакомиться. По-нормальному.

– К-Куда?? поедешь?

– Я ж её сегодня домой подвозил. Адрес на навигаторе остался. Даже имени не знаю, а адрес – знаю.

Ничего странного… ага.

– Ага, я ошалел немного, когда эта дамочка её к тебе в машину усадила. Ты нанимался чтоли?

– Я сам предложил.

– Эммм… ну да ладно… А в соцсетях найти не проще? Когда опознаешь её, и прогуглишь?

Он снова вздохнул.

– Соцсети – это мы уже проходили. По молодости. Пора из этого вырастать. – одной мыслью подвел он итог печальным финалам, любовЯМ «без памяти» и всей этой истории длиной в столько лет. – В общем… вот лови меня на слове: завтра разузнаю и сразу!!! поеду с ней пообщаться. Лично. Раз сегодня не сложилось. Устали наверное просто. – отмел он все свои сомнения. Хотяб на сегодня. И накормил себя этой решительностью, как живительной надеждой.

И не дожидаясь ответа, добавил:

– Лишь бы только совершеннолетняя… оказалась. – Тряхнул головой он. В который уже раз за вечер,

– Ты с такими мыслями едешь? С недетскими, да? – не упустил шанса подколоть Макс.

– Я уже фактически несколько месяцев как холостой. Совсем. Усекаешь? Это формально 3й день, а фактически – давно блин! Так что мысли – какие есть. Лишь бы только девчонка возрастом не подвела…

– Ну… верь! В удачу. Раз уже пора…

– Блиа! Меня хоть не посадят? – вновь обличительно качал на себя головой он, будто его кто-то видит…

– За мысли не сажают, брат. – успокоил друг…

– А за не мысли? – сознался приятель, отчетливо подозревая, с какими намерениями пойдет скоро в душ а потом накроется покрывалом на своем соучастнике матраце… – потому и хотел загуглить… её… сначала… – буркнул он, почти незаметно…

Успокоить совесть.

– Терпи до завтра, бро.

Ага, ага…

– … а завтра разведаем, что там за героиня второго ряда…

Он уронил голову и взъерошил волосы, понимая, что до завтра не выдержит без фантазий… И как будет чувствовать себя потом, если она все же окажется ребенком? А он уже переспал…

с этими мыслями…

Нет. Да, но нет. Не окажется! – успокоил он себя как сумел.

– Завтра на всякий случай возраст гляну. – отмахнулся он, – И не дай мне завтра соскочить, ладно? Чет… у меня странные… ощущения.

– Ощущения? – знатно сдобрил смайликами свое уточнение приятель, и не ошибся в своих бессовестных подозрениях.

– Эта песня, выпуск которой ты объявил, она ведь посвящена мне?

Он глянул на свой телефон как на недруга.

Она будто точно знает, когда он не спит. Или ей просто всё равно? И всегда так было?

Они не общались больше месяца. Они уже пару дней как разведены.

И вот снова её голос в актуальной записи, в голосовом сообщении. Как будто – взаправду.

– Да. Но ты же знаешь, сколько времени занимает продакшн. – буквами ответил он.

Он давно не обязан оправдываться. Просто привык объяснять.

– …С момента её написания прошло время. – монотонно, на пределе терпения сложил печатные символы он.

– То есть вот так, да? Как легко у тебя всё! Сказал, передумал… – вновь начала поддевать она… Уже почти привычно.

– Не легко… – по привычке кинул оправдалку он. Творчество – это «снимки» чувств. Момент может уйти, но остаться запечатленным.

Но она никогда до конца не понимала. Вся та поддержка, участие – притворство. Себе в копилку. А он – верил.

– Ты всегда – просто раскидывался словами! Идеи ради идей! Не ради меня!

…Ну как объяснить правду тому, кто тебя уже не слышит? Тому, до кого ты пытался докричаться своими творениями когда-то так отчаянно.

Они попали в сотни «мишеней», но умудрились обогнуть «десяточку».

Просто всему свое время.

И видно, у всего своя цена.

– Ты сам не знаешь, чего хочешь. – вновь обвинила она.

– Знаю.

– Ты чёт совсем запутался, да? – резко сбавила обороты она, мгновенно соскочив с негодования в «пожаление».

«нет, распутался» – хотелось ответить ему. – «А ты – не меняешься»…

– Поздно уже. Давай поговорим в другой раз.

Он ведь обещал себе, что до развода он не вильнет ни к одной «другой», чтоб не к чему было прикопаться,

но после… После он прекращает оправдываться раз и навсегда.

– Когда в другой раз?

– Не сейчас.

– Нет, просто скажи. Я хочу знать Мне нужно знать. – нежненьким голосом трепетала она.

– Тебе ли посвящена песня? да. Актуальна ли она? Нет. Извини.

«Надеюсь, она попадет в кого-то, потому что в ней есть моя энергия и мое личное переживание.… – думал он, – но в ней больше нет меня. Я в ней теперь – лишь ретранслятор.

– Что? – с вызовом.

– Доброй ночи.

Теперь он спокойно клал трубку первый. А ведь когда-то он с ума сходил, когда трубку бросала или не брала она.