– Мне незачем отправляться без дочери, – тихо проговорил Амос, подчеркивая каждое слово. – Она умирает. Единственная надежда… унести ее на Край Вечности. Я не могу оставить Руби.

– Ну что ж, – сказала Мария, шагнула вперед и приподняла мантию. Затем занесла босую ногу над огнем, словно хотела его затоптать.

– Подождите! – крикнул Амос, и весь мир будто замер. – Стойте. Разве вы сами не мать? Довелось ли вам держать в объятиях собственное дитя?

Мария молча уставилась на него.

– Ухаживали ли вы за своим ребенком, когда он болел? Не приведи господь видеть, как ваш малыш умирает!

Мария не шелохнулась.

– Мне больше нечего терять, – еще тише произнес Амос. – Дитя скоро уйдет. Позвольте мне войти! Взгляните на мою дочь – она все равно долго не протянет.

По улице за высокой стеной проехала машина. На ночном небе горело несколько тусклых звезд, чей свет затмевали огни Нового Орлеана. Снова проехала машина, и тени метнулись из стороны в сторону, как океанские волны. Когда авто скрылось, тени сгустились, набрали силу и потянулись к костру.

– Довольно! – воскликнула Мария, и Амос отшатнулся на шаг.

Сердце Лео лихорадочно колотилось в груди. Он едва сдержал порыв закричать и выйти на открытое пространство. Казалось, Мария обладает властью даже над тенями, и на секунду Лео подумал, что им-то она и адресовала приказ.

– Слушай очень внимательно, – сказала Мария, бросая несколько щепок в догорающий костер. Она заговорила быстро, и речь ее акварельной краской сливалась в единый поток. Акцент усилился, согласные отбивали барабанную дробь. – Последнее время Проход стал коварен. Твоя подруга-доктор посылает через Врата все больше людей. Но на той стороне ты найдешь все необходимое для себя и малышки.

– Куда мы пойдем? – нетерпеливо спросил Амос. – Куда вы нас отведете?

Мария вздохнула, попыталась было что-то сказать несколько раз, но у нее ничего не вышло. Лео показалось, что она не знает, с чего начать.

– Я никуда вас не поведу, – наконец ответила Мария. – Просто отопру дверь и направлю на нужный путь, покажу, в какой стороне находится Край Вечности.

Она замолчала и воззрилась на Амоса, ее глаза велели ему бежать. Тот не сдвинулся с места, и она ткнула палкой в огонь. Вверх полетели искры.

Откуда-то Мария достала ключ и пошла прямо к усыпальнице, за которой прятался Лео. Ключ был белым, как кость, и большим, размером с предплечье Марии. Она держала его за кольцо наверху, ниже шли квадратные выступы, стержень был длинным и прямым, а зубьев на самом конце Лео насчитал пять или шесть. Они высились, как очертания призрачного города.

Лео отполз за угол, скрылся из виду, прижавшись к гробнице в форме дома, и прислушался. Раздался глухой скрежет, похожий на далекие раскаты грома за горизонтом. Склеп содрогнулся, будто от землетрясения.

Послышался громкий скрип, затем удары камня о камень. Лео был твердо уверен, что соседняя гробница разрушилась до основания. Но затем он снова услышал – нет, почувствовал – скрежет ключа, сильный и неприятный, прозвучавший будто где-то в недрах земли. Там, где ждут своего часа землетрясения и горячая лава, где оживает сама история.

– Будь осторожен, – предупредила Мария. – Береги малышку.

Что же произошло? Лео внезапно очнулся, стряхнул оцепенение и вдохнул полной грудью. Ему показалось, что до того он и не дышал вовсе. Лео чуял лето, надвигающийся дождь, город. Жизнь бурлила вокруг даже здесь, на кладбище Святого Людовика.

Почему он так долго ждал у склепа? Почему не подбежал, не выхватил сестру и не сказал той женщине, что она права: нельзя позволять отцу забирать малышку. Почему не боролся?

Почему ничего не сделал, а просто смотрел?

Лео еще раз выглянул из-за угла, и костер погас, взорвавшись снопом искр, похожих на падающие звезды. Тьма обрушилась на кладбище и усыпальницы. Больше вокруг никого не было.

Лео пробежал несколько рядов в одном направлении, поскальзываясь на дорожках, а потом припустил обратно и выскочил в главный проход. Посмотрел в одну сторону, в другую…

Мария исчезла.

Ни ее, ни Руби, ни Амоса не было видно. Ни развевающейся красной мантии, ни белого шарфа, ни отца, который нес дочь и тяжелую, оттягивающую руку, черную сумку с чашей и саженцем. Лео казалось, он выпал за борт корабля: волны вздымаются и опускаются, судно пока видно, но оно уплывает все дальше.

Лео снова подбежал к темной стороне склепа и принялся искать дверь – какую-нибудь ручку, набалдашник или щеколду. Его окутывал запах дыма, угольки костра постепенно тускнели и гасли. Лео сверху донизу ощупал шершавый белый камень и наконец нашел. Сначала показалось, что это всего лишь небольшая выемка размером с шариковую ручку, но потом Лео проследил ее очертания и выяснил, что она прямоугольной формы. Трещина была явно не природная. Она появилась в камне не просто так.

Лео вытащил из кармана отмычки, но впопыхах уронил, и они со звоном ударились о бетонную плиту. Лео выбрал самую толстую и приступил к делу. Хотя уже сгустилась ночь, он закрыл глаза и сосредоточился на острие проволоки, пытаясь его почувствовать. Усердно царапал им в дыре, цеплялся за стенки, но не находил ничего, что можно было бы сдвинуть с места или прижать. Лео как следует вдавил отмычку в отверстие.

Щелк! И она сломалась.

Тогда он взял другую. Лео изо всех сил пытался успокоиться и почувствовать внутренности замка, как это происходило обычно, но ничего не получалось.

Щелк! Еще одна отмычка сломалась.

Щелк!

Щелк!

Щелк!

У него осталась последняя надежда. Последний ответ. Лео поднял отмычку и посмотрел на нее на фоне неба. Это была заколка, согнутая в виде молнии. Он нашел ее на церковной стоянке, где искал мелочь, которую обронили растяпы. Внезапно ему вспомнилась Руби, и Лео на миг задумался – может быть, лучше оставить их с отцом в покое? Возможно, там, куда они отправились, сестренка вылечится. А вдруг доктор права? Так кто он такой, чтобы им мешать?

Однако все это было неправильно. Вообще все. Вся эта секретность, воровство малышки, поспешное бегство. И конечно, боковая дверь в склепе. Нет, сестра должна быть здесь, с Лео.

Он вставил отмычку в отверстие, но затем сообразил, что скважина слишком глубока для такой короткой проволоки. И все же Лео еще раз прощупал стенки впадины в поисках каких-нибудь зазубрин или выступов. Во всех замочных скважинах, где ему приходилось ковыряться, тоже была пустота, однако Лео всегда удавалось обнаружить уязвимое место и понять, как действует механизм. А после замок покорялся легкому нажатию и неохотно, но все же поддавался.

Щелк!

Сломалась последняя отмычка.

В сердцах Лео ударил по усыпальнице ладонями, уперся в нее и выкрикнул имя сестренки. Он упал на колени и прижался к камню спиной.

– Руби! – в последний раз закричал Лео, уткнулся в ладони и расплакался.

Что натворил отец?

Все хорошее для Лео закончилось. Тени, окружавшие кладбище Святого Людовика, подобрались к нему, словно лужи черной воды, бездонные, ненасытные.

В этот полночный час само время исчезло. Была ли это игра воображения Лео или морок, наведенный Марией, никто никогда не узнает.

Но если бы Лео носил часы, он увидел бы, что проходят минуты, может быть, даже часы, а секундная стрелка не движется. Вероятно, он бы заметил, как она повернула вспять, к некоему древнему началу, а минутная стрелка мчится вперед, нисколько не сдерживаясь. Таково влияние горя и потерь. Время, под гнетом глубокой скорби, сбивается с пути.

Лео дремал у гробницы, оперевшись на нее спиной, пока небо не посветлело на востоке. Только тогда он встал. Его снова охватило оцепенение. Он обернулся на склеп, возле которого заснул, склеп с прямоугольной замочной скважиной, и увидел небольшую табличку: