Директор президентского офиса внимательно следил за реакцией генерала. Артёмов, сцепив руки, смотрел в полированный стол. «Глеб, что же ты наделал, Глебушка. Как же мне теперь без тебя? Как маме? Сыночек, сыночек… Но доверили. Земсков не виноват, страна не виновата. Сволочи пораженцы. Враги. Затянули Глеба. Уничтожать тварей. Всех до единого. Дотянуться до каждого. Правильно. Всё правильно».

Министр поднял голову, посмотрел в изучающие глаза Болдырева:

– Так. Всё так.

– Отлично. Тогда к плану «Апокалипсис». Война в Туве выявила не только профессиональную дееспособность армии, но и неготовность определённой части населения принимать боевые потери как неизбежную плату за суверенитет России. Пораженческие настроения возникли в первую очередь в результате победы государства над мятежниками. И государство начало планомерную работу по выявлению, изоляции и дальнейшему исправлению тех граждан, которые ставят личные интересы выше общественных. Волна эпидемий последних лет несколько затормозила темпы, но в целом задача, поставленная Фёдором Сергеевичем, решается успешно. И сейчас чрезвычайно важно завершить операцию «Синедрион» в полном соответствии с заявленными целями.

Артёмов кивнул, потому что понимал про операцию «Синедрион» уж никак не меньше, чем директор офиса. Ждал, когда Болдырев перейдет к плану «Апокалипсис». Название было угрожающе-пафосное, но оно могло вполне себе оказаться ироническим, соответствующим своеобразному чувству юмора Земскова. Тут никогда не знаешь заранее.

Болдырев продолжил.

– Но при всей в целом успешно выполняемой задаче по построению нового цельного общества, основанного на традиционных ценностях российской культуры и исторической ментальности, до сих пор не получается окончательно перекрыть каналы русофобии, которой буквально пропитан театр информационных действий вероятного противника. Мы не можем запретить Европе и Америке пропагандировать западные свободы, которые на наших суглинке с чернозёмом всегда дают отравленные всходы. Цифровое унижение нельзя терпеть бесконечно долго: если с врагом не получается договориться по-хорошему, значит он вынуждает говорить с ним по-плохому. «Кто на нас с мечом пойдёт, тот от меча и погибнет» – так сказал президент в своём послании Федеральному собранию в год Второй пандемии, если помните. И это, Евгений Станиславович, было вовсе не фигуральное выражение.

Евгений Станиславович понимал, что не фигуральное. Понимал, что в Кремле работают над ответом коллективному Западу по существу. Но он не представлял, что этим ответом будет тактический ядерный удар, зафиксированный в качестве промежуточной цели стратегического плана «Апокалипсис». То есть название было правильное, объясняющее.

Министр ГСН почти не слушал выступавшего на совещании в Горках директора офиса президента. Доклад Болдырева о реакции на последние события в России мировых спецслужб и западных медиа по сути был аналитической запиской, составленной на основе массива данных открытых и закрытых источников, представленных в офис ведомством Артёмова. Информацию методично собирали десяток реально дающих результат нелегалов, работающих за границей, и сотня специалистов аналитического центра, который уютно разместился под вывеской сложнопроизносимого НИИ в недалёком подмосковном городке. Если бы центр до сих пор находился в захваченном протестантами практически декоративном Главном управлении ГСН на Лубянке, это был бы крайне болезненный удар по защите государственного строя. А так – чисто символический акт свержения ЧеКа: нам всё равно, а революционерам приятно.

Понятно, что та важная для плана «Апокалипсис» информация, которая с серьёзным риском добывалась по крупицам агентами Госнадзора не только на Западе, но и на Востоке, суммировалась в отдельной аналитике, для непосвящённых не предназначенной. Какой прок от лишнего знания, скажем, вот этому десантнику Седых, судя по орденским планкам, преданному служаке, герою тувинской кампании? Он, конечно, по итогам операции «Синедрион» получит секретную звезду Героя и назначение в столицу, но финальная блокировка Зареченска не стоит и десятой доли донесения агента Лорд, добытого от источника с базы стратегической авиации британских ВВС в Шотландии. И неважно, что ни агент Лорд, ни этот бравый десантный генерал не подозревают о своей роли в сложной геополитической игре, которую сейчас ведёт Земсков. Важно, что из поданных ими кирпичиков складывается монолитная крепостная стена, которая послужит защитой стране в грядущем глобальном конфликте. Рано или поздно он будет исчерпан, но результатом должна стать Россия, которую мы когда-то потеряли, – отмобилизованная, мощная, уверенная в себе и географическом окружении держава, в которой не стыдно будет жить детям. И Глебу не стыдно было бы. Значит, и для него всё это. Пусть хоть так.

Министр отвлёкся от записей в блокноте, чтобы послушать очередной анекдот от президента, до которых тот всегда был охоч. В анекдоте речь шла о чукче, негре и русском на необитаемом острове. Артёмов помнил его со школы, но вместе со всеми заразительно посмеялся над неприличной концовкой. Генерал Седых хохотал громче всех и даже утирал неподдельные весёлые слёзы. Армия нужна сильному государству, никто не спорит, но никогда военные не будут определять целеполагание страны, не для их это скромных умов. Армия всегда будет решать задачи, поставленные спецслужбами. И президентом, понятно. И никак иначе.

Тем не менее нужно признать, что задача, отведённая Генштабу в операции «Синедрион», была выполнена армией в целом успешно. Спланированное зареченское восстание местной интеллигенции десантники аккуратно купировали и только ждут команды на исполнение поставленных Земсковым задач. Рымникова изолировали от толпы и деликатно отправили прямиком в изолятор рязанского управления ГСН. Инцидент в поезде – результат традиционной несогласованности силовых структур и, не нужно себе врать, провал Госкомнадзора, не сумевшего пресечь самодеятельность Бурцева. Судя по всему, начальник Зареченского управления с некстати приданной группой усиления сейчас идёт по следу Рымникова. И срочной нейтрализации подлежат оба, пока цепочка случайностей не привела к фатальному краху всей операции. Ну да это дело ближайшей пары дней, никуда не денутся ни Бурцев, ни Рымников с этим, как его, Стольниковым.

ГСН инициировала студента Артёмова на четвёртом курсе истфака. Тогда говорили «вербанула», но вербовать отличника Женю Артёмова было не на чем, да и не стоило усилий. Он с детства любил фильмы про советских чекистов – умных, вежливых, уверенно стоящих на позициях охраны государства от внешних и внутренних врагов. А фильмы про советских педагогов – тоже безусловно умных, талантливых, преданных своей работе – не любил: какие-то они несчастные вечно были, внутренне беспокойные и внешне непрезентабельные, с сушасшедшинкой. Не климатило Жене после университета учить истории пубертатов томской средней школы. Да хоть бы и московской, неважно.

Потому на первый проверочный контакт с куратором от Госнадзора пошёл уверенно, порученные задания выполнял легко и чисто, после красного диплома получил направление в спецшколу ГСН и по выпуску – лейтенантские погоны синего колера. Многажды потом Евгений Артёмов работал по педагогам, инженерам, журналистам, биологам и прочим прототипам Рымникова. Менялись времена, деньги, законы, международная обстановка, но всегда его противники оставались ровно теми же типажами, узнаваемыми с юности – и столь же неприятными внешне и внутренне. Как не понимал их лейтенант Госнадзора Артёмов, так и не принимал их министр ГСН Артёмов. Мог отдавать должное частным случаям твёрдости, стойкости, убеждённости во взглядах, но всегда чётко отделял себя от этих чужих.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.