Папа ударил меня тыльной стороной ладони по лицу, и я упал. Папа посмотрел на маму, потом на меня, молча взял куртку и вышел из дома. Я подполз к маме, чтобы успокоить ее, но она не успокаивалась. Мама начала целовать меня и спросила: «Сильно больно, сынок?» Я ответил, что нет.

Я встал и начал помогать маме вылезти из шкафа. Я обещал маме, что завтра починю дверцы шкафа, хотя даже не представлял, как это сделать. Мама встала, вытерла фартуком слезы и пошла в коридор собирать осколки от разбитой тарелки. Мама присела на колени и снова начала плакать. Я подбежал к маме, обнял и сказал: «Не плачь, мама, я сейчас все соберу, ты только не плачь». Погладив маму по голове, я начал собирать осколки. Мама посмотрела на меня и сказала: «Сынок, никогда не будь таким, как твой отец».

Эти слова я хорошо запомнил и часто вспоминал их.

– Сынок, мальчик мой, как ты? – мама залетела в палату и начала осматривать меня.

Почему-то первым делом меня все хотели осмотреть. Я улыбнулся маме и сказал, что все хорошо. Мама еще раз осмотрела мои руки и ноги и повернулась к папе.

– Ты придурок конченый, ты чуть не угробил нашего сына! Ты вообще соображаешь, что делаешь, или совсем свои мозги пропил? Ты что должен был сделать? – мама не дала папе ответить и сама ответила на свой вопрос. – Ты должен был отвезти сына в парк и потом привезти домой. Ты вообще помнишь, что у него сегодня день рождения? Я чуть с ума не сошла, думая, где вы, что с вами! Твой телефон отключен. Я обыскала весь парк вдоль и поперек, обошла все местные бары. А ты, ублюдок, наверное, в это время кувыркался с какой-нибудь потаскухой! Я молю бога, чтобы Андрей не присутствовал при этом. Какой же ты… ты… – мама не завершила, что хотела сказать, и заплакала.

Папа сначала стоял молча, но потом они начали ругаться. Папа произносил столько слов, которые мне нельзя было произносить, что в палату зашла девушка в белом халате и попросила папу и маму быть тише и следить за языком, так как они находятся в больнице, а не у себя дома.

Папа начал говорить тихо, но не опуская оскорбления в сторону мамы. Мама не отставала от папы, но в ее словах не было слов, что были под запретом для меня. Слова перешли в действие, папа толкнул маму, мама ударила папу кулаками по груди. Папа сказал, что мама шлюха, после чего мама дала папе пощечину. Я не знаю, что это значит, но папа часто говорил это маме. Папа замахнулся на маму.

– Ну давай, ударь меня! Пусть все увидят, какой ты ублюдок! Какой пример ты подаешь своему сыну?

Папа опустил руку, посмотрел на меня и, ничего не сказав, вышел из палаты.

– Конечно, мы только и умеем, что уходить. Иди к своей драной потаскухе, ублюдок! Как же я ненавижу тебя…

Мама села на стул и снова заплакала. Немного поплакав, она успокоилась и села ко мне на кровать.

– Сынок, извини за то, что мы тут с твоим отцом устроили скандал. Тебе точно уже лучше?

– Да, мама, все хорошо.

– Расскажи мне, пожалуйста, как так получилось, что вы попали в аварию.

– Не знаю. Я был на заднем сиденье, и все так быстро произошло, что я ничего не успел увидеть, а потом я потерял сознание.

– Хорошо. Главное, что ты жив. Ладно, не будем о плохом. Лучше расскажи, как вы сходили в парк. Тебе понравился батут? Как тебе на вкус сахарная вата? Я была в парке и видела, какой там большой батут. Я бы точно испугалась залезть на него.

Раз мама видела батут, это значит, что его не убирали. Скорее всего, папа просто не увидел его из-за того, что так рано встал, или, возможно, батут перенесли в другое место. Я не хотел, чтобы мама и папа снова начали ругаться, и сказал маме, что мне очень понравилось прыгать на батуте и что я не испугался залезть на самую вершину. Также я рассказал, как папа купил мне сахарную вату и какая она была вкусная. Почему-то я начал придумывать еще много того, что мы с папой не делали. Например, что мы ходили на качели или что катались на лодках и даже стреляли из пневматического оружия по банкам и выиграли плюшевого медведя. Я чуть не попался на лжи, когда мама спросила, где плюшевый мишка, и я решил, что остановлюсь на этом. Я сказал, что медведь, скорее всего, остался в машине.

Мы немного помолчали, и мама принялась что-то искать в сумке.

– Хочешь, я тебе почитаю?

– Хочу.

Я любил, когда мама читала мне, и с удовольствием согласился. Мама легла рядом со мной на больничную кровать и стала читать мне рассказ про трех товарищей и девушку, которая тоже болела, только не как я, когда простыну. Простуда проходит быстро, а девушка не могла вылечиться, судя по рассказу.

– Мам, как называется эта книга? – не знаю, зачем я это спросил.

Возможно, потому что это не детская книга. Мама всегда читала мне только детские книги, и я всегда угадывал их названия.

– «Три товарища», автор – Эрих Мария Ремарк, – ответила мама.

Если честно, мне эта информация ни о чем не говорила. Я хотел, чтобы мама почитала мне «Дядю Степу», которого я приметил в магазине сегодня утром.

– Мам, мне скучно. Эта книга совсем не веселая, – и я начал тянуться к книге, чтобы мама закрыла ее и перестала читать.

– Извини, сынок, у меня с собой была только эта книжка.

– А где ты ее взяла?

– В библиотеке. Пожалуйста, не дергай так страницы, мне ее надо вернуть. И вообще, к книгам нельзя так относиться, у каждой книги есть своя душа.

Мама перестала читать, и мы проболтали так, пока я не уснул. Папа так и не вернулся в больницу.

Меня выписали из больницы, и я приехал домой. Не сам, конечно, меня забрала бабушка. Мама много работала. Если я ее правильно понял, ей пришлось брать лишние смены, так как папа остался без работы после аварии. У папы взяли кровь на алкоголь, и тест показал, что была превышена допустимая норма. Его лишили водительского удостоверения, а так как папа работал водителем, то без водительского удостоверения он не мог исполнять свои обязанности. Папа теперь большую часть времени находился дома и стал пить еще больше. Это еще одна из причин, почему папа не смог забрать меня из больницы.

По приходу с работы мама обещала что-то сказать мне, что-то очень важное для меня и всех остальных. Я не мог дождаться, когда мама вернется, чтобы узнать, что же мама хочет рассказать мне.

Мы зашли домой, и я почувствовал спертый запах, пахло мочой и потом. В то время, пока лежал в больнице, я, возможно, отвык от того, как пахнет дома. Но, думаю, раньше не пахло так, как сейчас. Мы с бабушкой прошли в гостиную, и я увидел, как папа лежит на кровати полностью голый и скорее всего пьяный, судя по тому, как от него пахло и как он храпит. Папа всегда так храпит, когда много выпьет. Рядом с папой под одеялом кто-то зашевелился, и я сначала подумал, что это щенок. Вот что мама хотела мне сказать – что они подарят мне щенка! Но тут появилась голова с растрепанными волосами, и большая их часть падала на лицо. Я сначала разочаровался, что это не щенок, а всего лишь мама. После того как мама убрала волосы с лица, я понял, что это совсем не мама. Это была Яна.

– Здравствуйте, тетя Яна! – я забыл, что Яна просила меня не называть ее тетей, но поправлять себя я не стал.

Я посмотрел на бабушку. Она молчала и спокойно взяла папины штаны и начала снимать с них ремень. Наверное, бабушка решила их постирать. Мама всегда так делала перед тем как начать стирку. Но вместо стирки бабушка ударила этим ремнем папу.

– Ах ты кобелина! Видать, мало я тебе в детстве ремня давала! – папа хотел вскочить и что-то сказать бабушке, но из-за того, что он был сильно пьян, у него это не получилось.

Папа залез с головой под одеяло, чтобы удары ремня были менее болезненными. Я только слышал: «Ну мам, не надо», «Ты чего?», «Мам, прекрати».

Яна вскочила с кровати и начала собирать свои вещи. Она тоже была не одета, и не просто не одета, а полностью голая. Я увидел, что у нее между ног растут волосы, как у папы, но не было писи, как у него или у меня. Я впервые увидел голую женщину или девушку. Теперь я поверил словам мальчика из соседнего двора, когда он сказал, что у девушек там ничего нет. Он обещал в следующий раз попросить свою сестру показать нам доказательство его слов.