Я возвращаю телефон на кушетку и на секунду прикрываю глаза. Давно не испытывал ничего похожего, наверное, даже и не вспомню, когда. Всё куда-то тороплюсь, работа, звонки, постоянные мысли о делах, расчёты. А сейчас всё исчезло, мысли из головы будто бы испарились. Почти медитация.

– Всё в порядке? – тихий голос Маши никак не нарушает мою ментальную идиллию, даже напротив, идеально в неё вписывается. Спрашивает она мягко и доброжелательно, словно ей это действительно важно.

– Да, отлично. Ты давно у Владимира Сергеевича стажируешься?

– Всего вторую неделю. Я очень хотела к нему попасть, и вот получилось.

– Много часов работаешь?

– Всего по четыре в день, а после еду на учёбу.

– Устаёшь?

– Нет, мне нравится. Мне вообще нравится учиться и узнавать что-то новое.

– Хорошее качество. Расскажешь про курс? Первые дни ультразвук, а потом?

– Затем лечебный массаж, пять сеансов электростимуляции и электрофорез.

– И всё умеешь?

– В этом ничего сложного нет, – Маша пожимает плечами и смотрит мне в глаза. – До Владимира Сергеевича мне ещё, конечно, далеко, но я обязательно научусь.

И меня вдруг осеняет. То, что покоробило меня в разговоре с Ритой о свидании Маши с Олегом. Он прожжённый ловелас, и малышка Маша слишком… слишком какая? Слишком неиспорченная, что ли, на его фоне. Неподходящее слово, конечно. Олег хороший парень и девушек не обижает, просто относится к ним немного легкомысленно, а сестра Риты не похожа на тех, кому такое подходит. Но это я сужу соответственно своему впечатлению и опыту. Они оба молодые, почти ровесники, как-нибудь разберутся.

– Ну вот, на сегодня всё, – Маша возвращает прибор на стол и достаёт из коробки бумажную салфетку. Склоняется надо мной, так что её волосы свешиваются с плеча, и начинает осторожно удалять остатки геля с колена. Её ладонь на фоне моей кожи кажется алебастрово-белой, и глядя на неё, я вновь чувствую, как расслабленно путаются мысли. А мне через десять минут вновь вливаться в рабочую мясорубку.

– Спасибо тебе, – я мягко отстраняю её запястье, слегка сжимая пальцами в знак благодарности, и встаю с кушетки. – Завтра в это же время?

Маша несколько раз кивает и резко отворачивается, но я успеваю заметить, как её лицо заливается краской. Боксёры. Она ведь только начинает свой карьерный путь и к полураздетым пациентам не привыкла.

– Иди, Маш, я выход найду, – спешу сгладить неловкость, пока снимаю со стула брюки. Может, и правда шорты стоит с собой носить? Да ну, нет, чушь. – Увидимся завтра.

Маша бормочет «До завтра» и выскальзывает за дверь, а я, пока застёгиваю ремень, вспоминаю, что рядом с моим офисом есть неплохая клиника, и физиолечение я вполне мог бы проходить и там. Зря не прислушался.

– Маш, я здесь пометил, чтобы Валееву в ультразвук добавили гидрокортизон. Иммунитет у дяди бушует, надо подавлять, – Владимир Сергеевич передаёт мне больничную карту и смотрит со всей серьёзностью. – Я в операционную, ты остаёшься за старшую.

Я бережно укладываю бумаги под мышку и с улыбкой киваю. О лучшем руководителе, чем он, я не смела и мечтать. Помимо того, что Синяев большой профессионал в области ортопедии и травматологии, он ещё и исключительный человек: харизматичный, доброжелательный и со здоровой иронией. По его собственным словам, без последней в мире медицины обойтись никак нельзя.

Владимир Сергеевич выходит из кабинета, а я машинально смотрю на настенные часы. По мере того как движется секундная стрелка, чувствую растущее волнение: оно покалывает живот и нагревает щёки. Денис должен подойти на процедуру через пятнадцать минут. Всё-таки до врачебного профессионализма мне ещё очень далеко: вряд ли кто-то из специалистов смущается при виде раздетого мужчины, будь он даже таким красивым.

– Ваш пациент подошёл, Мария Вадимовна, – Мила, санитарка, заглядывает в дверь кабинета, и на её румяном лице расцветает озорная улыбка. – Такой красавчик.

От её последних слов я испытываю облегчение. По крайней мере не я одна замечаю привлекательность Дениса, и мне необязательно испытывать за это чувство вины. Он жених моей сестры и намного меня старше, моё восхищение им сродни любви к известному певцу или к актёру и всегда будет существовать лишь на расстоянии.

Как и в прошлый раз, Денис ждёт меня, сидя на кушетке в процедурном кабинете. Пока я шла по коридору, то давала себе установку быть профессионалом и не смущаться при виде его частичной наготы, но сейчас, вопреки этому, лицо начинает теплеть. Его кожа загорелая, несмотря на зимний сезон, на икрах и бёдрах отчетливо проступают мышцы – явные заслуги увлечения спортом. Я много раз видела полураздетых друзей Данила во время соревнований по уличному баскетболу, но никогда не испытывала при этом ни ступора, ни смущения. Наверное, потому что тело Дениса выглядит по-другому: оно крепкое и очень мужское.

– Здравствуй, Маш, – Денис откладывает телефон в сторону и смотрит на меня. Улыбается тепло и покровительственно, словно я попадаю в узкий круг людей, которых он действительно рад видеть, отчего в груди ёкает.

– Как твоя нога сегодня? После первой процедуры колено может болеть сильнее, – я иду к аппарату ультразвука, стараясь не прятать взгляд, но и не слишком разглядывать Дениса. Теперь, когда дверь кабинета закрыта, волнение вернулось в полной мере, и оно мне не нравится. Я всегда честна в своей симпатии к людям и никогда её не скрываю, но с Денисом так не получается. Веду себя неуклюже и неестественно, постоянно краснею и отвожу глаза – настоящее мучение.

– Ничего такого не было. Ты умница.

Эта похвала – просто вежливая благодарность, но и она действует на меня странно: на душе становится тепло и светло, словно зажгли дюжину бенгальских огней, улыбку невозможно спрятать.

Большую часть процедуры Денис разговаривает по телефону. Кажется, речь идёт о строительстве, я стараюсь не вслушиваться и просто наслаждаюсь звучанием его голоса. Как и тогда в чулане, он говорит спокойно и уверенно, и я думаю, что в жизни к нему непременно тянутся люди. Кажется, что Денис способен решить любую проблему, и, даже не зная его близко, ему хочется доверять. Попрощавшись с собеседником, он откладывает телефон, и я безошибочно ощущаю на себе его взгляд: он касается лба, скользит по щеке, задевает шею.

– Долго тебе еще работать, Маш?

– Ты у меня последний из пациентов. Мой лимит на спасение суставов на сегодня выполнен.

– Домой потом поедешь?

Разумеется, его не интересуют мои дальнейшие планы, и это лишь для поддержания беседы, но моя рука с аппаратом всё равно дёргается.

– Нет, – я опускаю глаза и начинаю водить по его колену с удвоенной тщательностью, чтобы замаскировать оплошность. – Мы с Олегом договорились сходить в кино.

– Он заедет за тобой? – уточняет Денис после короткой заминки. – Мой водитель может довезти тебя до кинотеатра, если нужно.

– Спасибо большое. Я сама за рулем, мы договорились встретиться на месте, – я не могу на него не посмотреть, потому что хочу, чтобы он прочёл в моем взгляде благодарность за заботу. По тому, как взлетают вверх его брови, мне кажется, что Денис удивлен.

– Я почему-то не думал, что ты водишь машину, – он произносит это мягко и деликатно, а потому его слова не звучат обидно.

– Данил тоже не верил, что я смогу ездить сама, но как оказалось, мне нравится водить.

Сеанс подходит к концу, я выключаю аппарат и удаляю остатки геля с колена Дениса. Заблаговременно отворачиваюсь, когда он встаёт, но в поле зрения успевают попасть края белых боксёров и напряженные латеральные мышцы. Кабинет внезапно становится тесным, хочется поскорее уйти и одновременно остаться.

– Какая у тебя машина? – вдруг спрашивает Денис, когда я делаю первые шаги к выходу.

Звук застёгиваемой молнии сигнализирует о миновавшей опасности, поэтому я позволяю себе обернуться.