Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

При осмотре развалин древнего города Мегары Вергилий получил сильнейший солнечный удар. Здоровье поэта, и без того некрепкое, стало стремительно ухудшаться. Август, очевидно, заметил это и настоял на немедленном возвращении Вергилия в Италию. На корабле, плывшем по бурному Адриатическому морю, состояние поэта из-за начавшейся морской болезни еще более ухудшилось. Тем не менее Вергилию удалось добраться до калабрийского города Брундизий, где он окончательно слег[474]. Все попытки врачей спасти великого поэта оказались бессильны.

Будучи уже на пороге смерти, Вергилий призвал своих ближайших друзей-поэтов Вария Руфа и Плотин Тукку и попросил их сжечь в печи незаконченную рукопись «Энеиды». Однако его друзья наотрез отказались сделать это. Более того, этому резко воспротивился и сам Август, категорически запретивший уничтожать столь великую, по его мнению, поэму, достойную пера самого Гомера. Когда Вергилий потребовал свой книжный ларец, чтобы лично сжечь «Энеиду», ему мягко отказали. Поэтому в последние часы жизни он уже не упоминал о поэме и лишь попросил Вария и Тукку не публиковать после его смерти ничего, что не опубликовал при жизни он сам[475]. Кроме того, он распорядился половину своего имущества отдать сводному брату Валерию Прокулу, четверть — Августу, двенадцатую часть — Меценату, а все остальное — Варию и Тукке[476].

Почему Вергилий хотел уничтожить «Энеиду»? Сложно ответить на этот вопрос. Одни ученые считают, что поэт просто не хотел оставлять свое произведение незаконченным, другие полагают, что он разочаровался в политике Августа и ему стало стыдно за то, что он так непомерно возвеличивал принцепса. Некоторые предполагают, что не имевший потомства Вергилий воспринимал свои произведения как собственных детей. «Энеида» не была закончена, и поэт не хотел выпускать несовершенное дитя на свет.

Умер Вергилий в Брундизии за 11 дней до октябрьских календ, в консульство Гнея Сентия и Квинта Лукреция, то есть 21 сентября 19 года. Его тело было перевезено в Неаполь и похоронено в роскошной гробнице на второй миле от города по Пу-теоланской дороге[477]. Для надгробной плиты он сам перед смертью сочинил следующую эпитафию:

Мантуей был я рожден, Калабрией отнят. Покоюсь
В Партенопее. Воспел пастбища, села, вождей[478].

Гробницу Вергилия долгое время с благоговением почитали. Позднее поэт Силий Италик даже приобрел место, где находилась гробница великого поэта, и всячески заботился о ней, «ходил на его могилу, как в храм»[479]. Поэт Марциал даже сочинил по этому поводу эпиграмму:

Всеми почти что уже покинутый прах и Марона
Имя священное чтил лишь одинокий бедняк.
Силий решил прийти на помощь возлюбленной тени,
И почитает певца ныне не худший певец[480].

В период Средневековья, однако, гробница Вергилия оказалась заброшена и со временем исчезла с лица земли. О могиле великого поэта вспомнили только в XIV веке великие Петрарка и Боккаччо. После бесплодных поисков с гробницей Вергилия отождествили остатки древнеримского подземного фамильного колумбария[481] — погребального сооружения с нишами для урн в стенах внутреннего помещения, расположенного на окраине Неаполя, а отнюдь не на второй миле от города по Путеоланской дороге[482].

Именно благодаря Августу после смерти Вергилия «Энеида» все же увидела свет. Принцепс лично приказал поэту Варию внести в текст поэмы необходимые правки и издать ее[483]. Однако Варий ограничился лишь небольшой редакторской правкой и не стал ничего дополнять, поэтому в поэме имеются неоконченные стихи.

«Энеида» быстро стала одним из самых популярных и читаемых произведений. Уже в период принципата ее, как и другие произведения Вергилия, начали изучать в школах, перевели на греческий язык. Отдельные стихи из Вергилия можно встретить на предметах древнеримской утвари, на стенах домов, на гробницах в виде эпитафий. В античный период также появились весьма объемистые комментарии к произведениям великого поэта, принадлежащие Сервию Гонорату (IV век н. э.), Тиберию Клавдию Донату (IV–V века н. э.), Валерию Пробу (V–VI века н. э.). Многие античные и средневековые поэты подражали Вергилию, учились у него. В период Средних веков Вергилий продолжал почитаться как величайший античный поэт, чему немало поспособствовало толкование христианами содержания его четвертой эклоги как предсказания рождения Христа. Вергилия даже стали считать волшебником и чародеем; гадали по его произведениям, открывая наугад страницы.

Однако нашлись и такие, кто принялся несправедливо критиковать «Энеиду» и другие произведения Вергилия. Уже при его жизни были написаны груды трактатов, обвиняющие его в плагиате, ошибках и погрешностях[484]. Даже соратник Августа полководец Марк Випсаний Агриппа, явно ничего не понимавший в поэзии, «обзывал Вергилия подкидышем Мецената, изобретателем новой манерности, не напыщенной и не сухой, но слагающейся из повседневных слов и потому незаметной»[485]. Но, как справедливо отметил Светоний, «в хулителях у Вергилия не было недостатков, и неудивительно: ведь были они даже и у Гомера»[486]. Доставалось поэту от недоброжелателей и в Средние века, и в Новое и Новейшее время. Его обвиняли уже не столько в плагиате, сколько в пропаганде политики цезаризма, в угодничестве, лизоблюдстве и пресмыкательстве перед Августом. Однако подавляющее большинство людей, знакомившихся с произведениями Вергилия, очень быстро попадали под очарование его чудесной поэзии и навсегда становились самыми преданными его почитателями.

Справедливости ради следует сказать, что для Вергилия, как, впрочем, и для Горация, годы гражданских войн не прошли даром. Поэт слишком много пережил, и Август, обеспечивший наступление долгожданного мира для всех римлян, казался ему действительно неким божеством. Он, очевидно, искренне верил в то, что Август восстановил именно Республику. Судьба благосклонно отнеслась к Вергилию, и он не дожил до тех времен, когда принципат Августа в полной мере показал свой хищный оскал единовластия.

Еще одним ярчайшим представителем кружка Мецената был лирический поэт Секст Проперций. Родился он, как считается, около 50 года в Умбрии[487], в городке Асизий (современный Ассизи), в довольно бедной[488], но, вероятно, знатной всаднической семье. В Ассизи открыты развалины римского дома, стены которого расписаны фресками с греческими стихами. Полагают, что это и есть отчий дом Проперция. Отец будущего поэта умер рано, когда тот еще был ребенком, а мать он потерял в шестнадцатилетнем возрасте[489]. Гражданская война не обошла стороной семью Проперция. В результате осады Перузии (современная Перуджа) погиб один из родственников Проперция — Галл, сражавшийся на стороне противника Октавиана, Луция Антония, брата Марка Антония[490]. В результате конфискаций 41 года семья Проперция потеряла значительную часть своих земель[491], и в дальнейшем молодому человеку пришлось отправиться вместе с матерью искать счастья в столицу. Здесь, судя по его стихотворениям, обильно сдобренным мифологией, Проперций получил очень хорошее и разностороннее образование, необходимое для карьеры оратора и адвоката. Весьма вероятно, что даже после конфискаций он оставался достаточно обеспеченным человеком, поскольку, в отличие от многих других провинциалов, закончив свое обучение, не стал стремиться делать карьеру или добиваться богатства, а напротив, всецело отдался поэтическому творчеству и… любви.

вернуться

474

Там же. 35.

вернуться

475

Там же. 39–40.

вернуться

476

Там же. 37.

вернуться

477

Светоний. Вергилий. 35–36.

вернуться

478

Город Брундизий, где умер Вергилий, находится на территории Калабрии. Партенопея — древнее греческое наименование города Неаполь. В последней строке содержится намек на три главных произведения Вергилия — «Буколики» (пастбища), «Георгики» (села), «Энеида» (вожди). Перевод С. Шервинского.

вернуться

479

Плиний Младший. Письма. III. 7. 8.

вернуться

480

Марциал. XI. 50 (49).

вернуться

481

Колумбарий — хранилище урн с прахом усопших. Представляло собой специальное, часто весьма значительное здание, иногда подземное, снабженное рядом особых ниш, в которые помещались урны.

вернуться

482

Федорова Е. В., Лесницкая М. М. Неаполь и его окрестности. Века. Люди. Искусство. С. 35–36.

вернуться

483

Светоний. Вергилий. 37, 41.

вернуться

484

Светоний. Вергилий. 43–46.

вернуться

485

Там же. 44.

вернуться

486

Там же. 43.

вернуться

487

Проперций. I. 22. 10; IV. 1. 63–64, 121–126.

вернуться

488

Там же. II. 24. 37–38; И. 34. 55–56.

вернуться

489

Там же. IV. 1. 127–128, 131–132; II. 20. 15–16.

вернуться

490

Там же. 1.21; 1.22.

вернуться

491

Проперций. IV. 1. 128–130.

36
{"b":"767131","o":1}