Пару раз мне попадались идущие навстречу сотрудники других отделов, но они были больше поглощены своими заметками и распечатками, так что мне приходилось отходить в сторону, чтобы никто ни в кого не врезался. Похоже, даже если бы я пришла сюда в карнавальном костюме, всё равно никто бы не заметил.

Подойдя к нужному кабинету, я замедлила шаг и осмотрелась. За окном коридора по-прежнему лил дождь, но никаких других звуков не обнаружилось. Да и из-под двери не пробивался свет лампы. Значит, Лика всё ещё отчитывается.

Я потопталась на месте, а затем всё же направилась к кабинету подруги. Не обязательно ведь вручать тетрадь ей прямо в руки, когда можно просто просунуть её под дверь. Щель вполне достаточная, а Лика меня поймёт.

Но, уже остановившись у самой двери, я неожиданно услышала слабое бормотание. Голос говорившего показался таким тихим, что ни слова не выходило разобрать. Лика привела к себе какого-то гостя и общается с ним без света?

Мгновенно осенившее меня предположение о том, что подруга нашла себе кого-то на работе, заставило улыбнуться. Но всё же придётся их отвлечь, чтобы не задерживать Йена.

Я уже положила ладонь на ручку, готовясь второй рукой постучать по двери прежде, чем войти. Но до слуха донеслось что-то странное. Интонация разговора не менялась будто бы, но отдельные слова показались знакомыми, что заставило меня замереть и прислушаться вопреки привычке. И тут же я удивлённо вскинула брови, услышав слабый голос Булата вместе с отчётливыми вопросами самой Лики. Услышанный мной фрагмент явно был записью, которую подруга сделала вчера во время беседы с полицейскими.

Усмехнувшись от того, что нафантазировала себе невесть что, я быстро постучала по дверному косяку и вошла в кабинет. Но вопрос о том, почему Лика слушает свои записи в темноте, так и не сорвался с губ.

Кабинет Лики был небольшим, так что там помещались только два шкафа у противоположных стен и зажатый между ними стол. Настольная лампа не была включена, но широкое окно, занимавшее всю небольшую стену, давало вполне сносное освещение, чтобы разглядеть, что подруги тут нет.

Вместо неё кто-то стоял боком ко входу и лицом к столу, держа в руках диктофон Лики. Техника всё ещё работала, воспроизводя диалог журналистки с психологами.

От удивления я замешкалась, уставившись на незнакомца. В чёрной кожаной куртке с высоким воротником и тёмных штанах он, казалось, сливался с полутьмой комнаты. Вот только его короткие волосы были светлыми, что нарушало иллюзию.

И незнакомец повернулся, одновременно отложив на стол диктофон. В полутьме ослепительно ярко сверкнули зелёные глаза.

Сознание возвращалось очень медленно и неохотно, отчего я не сразу поняла, что лежу на полу у стены. В голове шумело, а в глазах будто рассыпались искры от странной боли, которая волнами расходилась по телу.

Открытое окно из-за ветра распахнулось шире, и теперь рама мерно стучала по стене, а дождь капал прямо на рабочий стол Лики. Я попыталась подняться, заодно судорожно оглядываясь. Куда делся тот парень?

Но ладонь, которой я упёрлась в пол, неожиданно заскользила по его поверхности. И напряжение тут же отозвалось резкой и острой болью в животе, принёсшей с собой странное тепло.

Сил хватило только на то, чтобы лёжа прижаться спиной к стене, и опять оглядеться. В кабинете кроме меня никого больше не было. Даже на том месте, где только что стоял какой-то парень, оказалось пусто. Только мой ранец валялся на полу рядом, будто свалился с плеча.

Живот болел так сильно, что руки сами собой прижались к нему, пока я с трудом дышала, оглядываясь. Ладони легли на неожиданно влажную ткань рубашки, отчего меня словно парализовало от смутного подозрения. Это сон. Должно быть, меня просто сморило в машине у Йена.

Продолжая убеждать себя, я отняла одну руку от живота и опустила взгляд. В слабом свете из коридора, прибивающемся через щель под дверью, пол рядом со мной поблёскивал, а ладонь оказалась покрыта алой жидкостью.

От ужаса я рефлекторно сжалась, и боль моментально стала сильней. Кровь, стекавшая по рубашке на расстёгнутую куртку, уже образовала на полу кабинета небольшую лужу.

Рвано дыша и тихо скуля от паники и боли, я кое-как подтащила к себе рюкзак и трясущейся рукой вытащила из него телефон. В ушах звенело, и измазанные в крови пальцы скользили по экрану так, что мне лишь чудом удалось попасть в иконку последнего вызова. – На связи, – спокойно проговорил Булат после короткого гудка, – Ты всё-таки что-то вспомнила?

Его привычный и размеренный голос настолько не вязался с охватившим меня ужасом, что я всхлипнула и крепче сжала скользящий в руке телефон. – Булат, я…. Я видела тут какого-то парня, и…. Он пропал куда-то, – голос дрожал, и мысли как назло разбегались, – Тут везде кровь, я не знаю, как её остановить…. Очень больно…. – Что?! – парень моментально напрягся, – Так, чудо, спокойно. Где ты сейчас? – Кабинет Лики в редакции, – с трудом выговорила я заплетающимся языком, – Я пыталась подняться, но очень больно…. – И не надо, – твёрдо и настойчиво отозвался Булат, но голос его прозвучал торопливо, – Еся, я уже лечу к тебе. Пожалуйста, не двигайся и дождись меня. Ладно? – Ладно, – кое-как выдавила из себя я. В телефоне зазвучали гудки, и он выскользнул из ослабевших пальцев.

Живот пульсировал болью, отчего паника становилась только сильнее. Но одновременно меня стало постепенно тянуть в сон. С усилием заставив себя держать глаза открытыми, я случайно наткнулась взглядом на видневшийся на краю стола диктофон. И меня затрясло с новой силой. Неизвестно куда пропавший парень слушал его и всё ещё может быть где-то в здании. – Обычно Лика дверь закрывает, да и без света не работает, – голос обращающегося к кому-то Алека прозвучал из коридора, отчего я тут же прислушалась, – Да ты не переживай. Должно быть, Лика просто Есю утащила поболтать, и девчонки забыли про время. – И всё же я хочу увидеть Есю своими глазами, – спокойный тон Йена заставил меня собраться с силами и попытаться подняться. Надо дать знать друзьям, что я тут. Но от малейшего напряжения от раны в животе пришла такая волна боли, что я смогла только уткнуться в пол и тихо застонать.

По поверхности рядом со мной скользнула полоска света из коридора и легла на мой рюкзак, валявшийся рядом. – О, Еся? – удивлённо проговорил Алек, пока я с трудом заставила себя выдохнуть, – А чего ты тут разлеглась?

Парень неожиданно замолк, и я кое-как повернула голову. Держать её на весу долго не вышло – тело всё ещё трясло мелкой дрожью.

Алек в лёгкой рубашке стоял в проходе, почти закрывая собой коридор. И его удивлённый взгляд сместился с рюкзака на кровавые разводы на полу, а затем и на то, как я дрожащими руками держусь за живот. Рубашка насквозь пропиталась кровью, и она теперь стекала меж пальцев на куртку под моим боком. – Твою ж мать! – парень моментально подскочил ко мне, расширившимися глазами смотря на мой живот, – Еся, руки убери. Надо осмотреть. – Б-больно…, – слабо всхлипнула я, боясь снова пошевелиться. Йен заскочил в кабинет сразу следом за Алеком, и его лицо тут же побледнело. Я не успела ничего сказать, как он уже за воротник рубашки поставил журналиста на ноги и толкнул в сторону. – Вызывай скорую, – коротко приказал он, сев на пол рядом со мной, – И найди аптечку. У охранника в холле должна быть.

Алек резко кивнул и вылетел из кабинета быстрее, чем оконная рама снова стукнула по стене. – Тихо, Еся, тихо, – Йен положил ладони поверх моих дрожащих пальцев, – Дай мне посмотреть. Всё хорошо, я рядом.

Несмотря на то, что парень всё ещё был непривычно бледным, взгляд его казался спокойным и даже мягким. И я послушалась, позволив ему убрать мои руки от живота. Йен аккуратно начал расстёгивать рубашку снизу, чтобы меньше касаться невидимой пока раны. Но ткань промокла насквозь, отчего липла к коже. – Пока расскажи мне, как так вышло, – проговорил парень, хмурясь, но внимательно смотря на залитую кровью одежду. – Я… не знаю, – рвано выдохнула я и снова поморщилась от боли.