Морган схватил ее за руку и попытался остановить ее.

- Но именно поэтому я пришел к тебе, а не к Джаэлю. Я не хочу, чтобы его наказывали.

- Он будет наказан. Я не буду терпеть непослушание. Я потеряла свой сон из-за него предыдущей ночью и не собираюсь терпеть это опять.

Мягкость, великодушие, которые он думал найти в ней, испарились и осталась одна только ярость. Эйрил вырвалась из рук Моргана и двинулась вдоль холла, нарушая тишину квартиры. Она широко распахнула дверь в комнату Кенда и мальчик сразу заныл от боли и ужаса перед Чернотой. Морган вскрикнул вместе с ним от чувства вины и беспомощности и бросился в гостиную, закрывая уши руками.

Морган смотрел на часы. Наказание длилось десять минут. Когда оно закончилось, Кенд, смертельно бледный, потный, крадучись прошел через гостиную в кухню, чтобы попить воды. Эйрил шла за ним, все еще в ярости, и выкрикивала:

- И если ты отважишься сделать такое еще раз, то уже не жди Черноты для себя! Джаэль возьмет тебя под свой контроль навсегда, а затем продаст тебя. Нам не нужен непослушный, нарушающий Закон ребенок в нашем доме. Запомни хорошенько каждое мое слово.

Она повернулась к Моргану и выражение ее лица смягчилось.

- Ты шокирован моим поведением. Можешь ты стать выше этого?

- Нет, не так быстро. Обращение ребенка со мной отразилось на мне так же тяжело, как и на тебе, Эйрил. Но наш образ мыслей совершенно различен. И я просто в ужасе от вашего.

- Это вина Кенда. Никто не желает специально его наказывать. Он только должен себя хорошо вести и повиноваться.

- Дети не могут себя хорошо вести все время.

- Нет, он должен, а иначе он будет взят под контроль до того, как сможет показать себя. - Она села, дрожа, и плотнее запахнула свой красный халат. - Ночью зябко. Когда поднимется солнце, мы устроим себе целых три дня яркого света. Кенд будет оставаться в своей комнате. Мне очень хочется, чтобы в квартире опять было солнце.

Морган сел, освобожденный от кошмара, зная, что если он хочет наслаждаться обществом Эйрил, то он должен принять ее такой, какой она есть. А ему хотелось наслаждаться ее обществом. Эйрил сидела наискосок от него, запахнув халат, скрывающий ночную рубашку. Она была очень привлекательна, нельзя было долго досадовать на нее. Ее черные длинные волосы были распущены и слегка взъерошены, а ее глаза светились от возбуждения и гнева. Ее длинные ноги, открытые чуть больше обычного, рыжевато-коричневые, были хорошо очерчены.

Внезапно она рассмеялась, хотя это был скорее не смех, а хихиканье.

- В конце концов, Земля и Рига не очень отличаются, по крайней мере в основных вещах, - сказала она, ее голос был спокойным и насмешливым. - О, я прочла в тебе шквал эмоций, когда ты смотрел на меня. Большинство я могу расшифровать, но одно чувство ставит меня в тупик.

- Ты должна была прочесть изнеможение и нервозность.

- Совсем нет. Я почувствовала желание, интерес, притяжение и еще что-то. Очень теплое чувство. Единственное, что я могу сказать о нем, это большая эмоциональная теплота, которая возникает всегда, когда ты смотришь на меня.

Морган знал, что покраснел от этих слов, и упрекал себя за это. Он ведь не школьник, который краснеет от стыда, признаваясь в любви, или убегает, когда его любовь обнаруживают.

Эйрил продолжала.

- Притяжение работает с двух сторон, ты знаешь. С первого дня, когда я увидела тебя и прочитала твое чувство, я поняла, что отвечаю на твои эмоциональные порывы, и мне даже иногда хочется, чтобы ты предпринял что-нибудь.

Он решил поддержать игру, польщенный, но не уверенный, правильно ли он все понял и что следовало ожидать.

- А как насчет остального? Теплоты? На это ты тоже ответишь?

- Вряд ли, - подпортила она его настроение. - Я не могу понять это чувство, поэтому как я могу на него ответить? Это случайно не "любовь", о которой твердил Джаэль и все мне пытался растолковать, что это такое, по возвращении с Земли?

- Можно сказать так, что это начало ее.

- Только начало? На что же будут похожи эмоции, когда это чувство будет в самом расцвете?

- На всепоглощающую пучину, я думаю. С таким чувством тебе, риганке, очень трудно было бы справиться. Но я полагаю, это от того, что у тебя, как и у Кенда, не было возможности обучиться ему. Я мог бы взяться обучать тебя, если... - Он оборвал себя на полуслове. Он зашел слишком далеко и продвигается слишком быстро, а он не хотел этого. Не сейчас. Разве, что она сама захочет.

Она нахмурилась.

- К счастью для нас обоих у меня хватает здравого смысла понимать, что это притяжение основывается на том, что мы очень очень разные, думаю, что больше ничего под этим чувством не кроется. Ты интересуешься мной, потому что ты чужестранец, и то же происходит со мной.

- Еще один урок риганской логики? На этот раз ты ошибаешься, Эйрил. Меня привлекает в тебе не то, что ты так отличаешься от меня.

- Опять эта теплота, - она улыбнулась.

- Извини, если это беспокоит тебя, но это та часть меня, которую я не могу контролировать.

- Не надо всегда извиняться, Морган! Я не сказала, что это доставляет мне беспокойство. Я только имела в виду, что ты должен спрятать эти свои чувства, так как это все бесполезно, тщетно и глупо. Ты хотел бы, чтобы наши пути скрестились прямо сейчас. Но я не позволю тебе. Ты - землянин, я риганка, и мы не можем принадлежать друг другу.

- В моем мире любовь преодолевает и не такие преграды каждый день.

- Но я не знаю, что такое любовь. И не хочу знать.

Ее глаза твердо смотрели на него и он опять сел в кресло, смущенный так, как не был никогда до того. В его жизни были ухаживания за женщинами, были и отказы со стороны женщин, но никогда у него не было таких взаимоотношений с женщиной, которая могла читать все его эмоции. До сих пор ни один отказ не был для него таким болезненным. Этот отказ бил сразу и по душе, и по сердцу.

- Чем я ранила тебя? - спросила она искренне, - скажи мне.

- Ты не ранила меня. Это все порождение ночи и того беспокойства и ужаса, которые я пережил, когда ты наказывала Кенда.

- Ну вот, теперь ты говоришь то же, что говорила тебе я. Что мы привлекаем друг друга только потому, что мы очень разные существа. Ладно, я не буду приставать к тебе с расспросами сейчас. Но ты постарайся переключить свои эмоции так, чтобы я поверила тебе. Что касается Кенда, то ты напрасно беспокоишься. Если он не научится твердо придерживаться Закона и будет нарушать его, когда станет взрослым, то он проведет недели, а не минуты, в Черноте. К тому же Чернота для взрослых гораздо страшнее, чем для детей, - у взрослых больше страхов, окружающих их.

Она мило переключилась на другую тему и он должен был последовать за ней, с одной стороны желая такого исхода и, вместе с тем, не желая его. Он знал, что раз он впустил это чувство к себе в душу, он будет все время думать о ней подсознательно. Он был уверен, что может заполучить ее в любое время, если только захочет. Протестуя или нет, но она придет к нему. Эти эмоции уже захватили его и у него не было сил освободиться от них. Ему хотелось, чтобы Кенд уже вернулся в комнату. Он удивлялся, чем мальчик так долго занимается на кухне. Единственное, что он мог сказать Эйрил сейчас, было:

- Пожалуйста, на сегодня уроков достаточно. В мою голову вбито столько сведений об образе жизни риганцев, что мне их хватит до конца моей жизни.

- Теперь мы боремся и ты чувствуешь себя лучше.

- Сражаемся из-за чего? - Это был Джаэль, трущий ладонями глаза, сонный, но все же поднявшийся с постели. - Что происходит? Я слышал крик Кенда и больше никакого шума. Но что-то носится в комнатах - эмоции гораздо большего накала, чем я люблю в середине ночи.

Морган был изумлен. Неужели повышенные эмоции их разговора действительно разбудили Джаэля? Но как?

- То, о чем мы говорили и что мы при этом чувствовали, - это наше личное дело, - сказала ему Эйрил, - ты не должен настраиваться на наши эмоции.