Да, предложение и правда было не самым привлекательным. Его даже не было в официальном списке открытых вакансий интранета, но если бы Айзенберг прочитал в объявлении то, что ему рассказал Кайзер, он не потратил бы ни минуты своего времени на его обдумывание. Открытость Кайзера подкупала.

– Вы говорили о специалистах, – сказал Айзенберг. – Что это за специалисты?

– Преимущественно – молодые профессионалы без опыта службы в полиции. Они прекрасно разбираются в технологиях, Интернете и всем таком.

– Боюсь, среди них я буду лишним. Я умею работать в ИНПОЛе, но с Интернетом в целом – на «вы». Если бы я решил завести себе страничку в Фейсбуке, то позвал бы на помощь IT-службу.

Кайзер засмеялся.

– У меня та же история. Но речь не об этом. Специалистов по информационным технологиям в команде достаточно. Не хватает навыков полицейской работы и, как я уже сказал, опыта.

– Как я должен руководить группой, в работе которой не способен разобраться?

– Я, конечно, вас лично не знаю, господин Айзенберг, но у меня сложилось впечатление, что вы схватываете на лету. То, что вам предстоит освоить, вы выучите быстро. Но самой важной компетенцией на этой должности будет чувство такта и умение разбираться в людях.

– Что вы имеете в виду?

– Скажем так, я предлагаю вам следующее: приезжайте в Берлин и познакомьтесь с командой. Тогда вы сможете составить собственное представление об этой работе. И если поймете, что сумеете наладить диалог с этими молодыми людьми, то я предложу вам временную должность руководителя группы, скажем, на полгода. Если затем вы захотите остаться в должности, мы в любой момент заключим бессрочный трудовой договор. Если не захотите, то просто вернетесь на свое текущее место работы.

– Сомневаюсь, что директор Грайсвальд отпустит меня на полгода.

– Предоставьте его мне. Я знаком с Джо Грайсвальдом и знаю его манеру работы. И поверьте, у меня есть парочка нужных связей.

Было похоже, что Кайзер не очень любил Грайсвальда. Это обстоятельство еще больше расположило Айзенберга к берлинцу.

– Что скажете, господин Айзенберг? Не хотите ли в ближайшие дни приехать в командировку в Берлин? Просто познакомиться с группой. Мне хотелось бы услышать ваше мнение, прежде чем принять решение о ее роспуске.

– Я подумаю над вашим предложением и перезвоню.

– Хорошо. Спасибо, господин Айзенберг! Надеюсь, скоро увидимся!

– С кем это ты говорил? – спросил Удо Папе, который во время разговора изо всех сил притворялся, что не подслушивает.

– С директором полиции Кайзером из Берлинского УУП. Он предложил мне место. Но, честно говоря, предложение не особенно заманчивое.

Лицо Папе вытянулось от удивления.

– Но ты подозрительно живо интересовался подробностями. Ты что, оставишь меня один на один с этим индюком?

– Еще ничего не решено. Если я и решусь, то только после того, как съезжу в Берлин и осмотрюсь на месте.

– Грайсвальд не обрадуется, как мне кажется.

Айзенберг ухмыльнулся.

– Именно.

Тем же вечером Айзенберг позвонил Эриху Хэгеру и поблагодарил за помощь. Хэгер назвал Кайзера справедливым и компетентным руководителем, у которого как в стенах, так и за пределами Берлинского УУП была безупречная репутация.

– Вы сработаетесь, – пообещал он.

Сомнения не покинули Айзенберга, однако возможность утереть нос Грайсвальду поездкой в Берлин он упустить не мог. Поэтому на следующий же день позвонил в Берлинское УУП. Кайзер был на совещании, и Айзенберг сказал его помощнице, что готов приехать в Берлин, однако прежде должен оформить свободный день в счет отпуска и перезвонит, как только получит разрешение.

Не успел он придумать предлог, под которым мог бы отпроситься у Грайсвальда, как с тем уже провели беседу.

– Мне позвонили из Берлинского УУП, – произнес начальник со скорбным выражением лица. – Им там якобы срочно требуется ваша экспертная помощь. Они мне даже не сказали, по какому вопросу. Вы должны быть у директора Кайзера в четверг утром.

Грайсвальд склонился над своим письменным столом.

– Айзенберг, что происходит? – спросил он резким тоном. – Если вы вздумали играть в какие-то игры за моей спиной, то вам не поздоровится, поверьте мне!

Айзенберг решил ничего не утаивать.

– Директор полиции Кайзер предложил мне возглавить следственную группу. Поскольку вы посоветовали мне поискать новое место, я подумал, что стоит его посмотреть лично. Я готов пожертвовать днем отпуска ради этой поездки. То, что УУП приглашает меня под видом эксперта, для меня неожиданность.

Грайсвальд натянуто засмеялся.

– Забудьте о том, что я вам наговорил на прошлой неделе! – Его голос зазвучал неожиданно добродушно. – Я был раздосадован провалом операции, а в такой ситуации легко сказать лишнего. Я ценю ваш опыт и вашу преданность работе. Вы же не намерены оставить все, чего вы здесь достигли, ради второсортного проекта Берлинского УУП?

– Если вы не возражаете, то я хотел бы принять приглашение директора полиции Кайзера. Он попросил меня дать экспертную оценку его следственной группе.

Грайсвальд прищурился.

– Я не могу вам помешать. Но я вам вот что скажу, Айзенберг: если вы покинете мою команду, то больше не вернетесь! Тут только два варианта – со мной или против меня!

– Я всегда думал, что все полицейские заодно, – возразил Айзенберг. – За закон.

Грайсвальд хмуро посмотрел на него.

– Катитесь вы, ради Бога, в свой Берлин! Но смотрите, чтобы из-за этого не пострадала следственная работа! У меня – все.

Айзенберг покинул кабинет начальника со смешанными чувствами. Если берлинская вакансия ему не понравится, то по возвращении его ждут большие проблемы.

– Я хочу заявить о пропаже человека, – сказала Мина.

Женщина-полицейский внимательно посмотрела на нее.

– Имя?

– Томас Гелерт.

– Сначала – ваше имя.

– Ах да, Мина Хинриксен.

Она назвала свой адрес. Женщина занесла данные в компьютер.

– А пропавший человек – это…

– Томас Гелерт.

Она назвала адрес Томаса.

– Назовите дату рождения пропавшего.

– Я ее не знаю.

– Сколько ему лет? Приблизительно?

– Я не уверена. Двадцать пять или двадцать шесть.

– Когда он пропал?

– Неделю назад. Он уже неделю не был в своей комнате в общежитии. Никто его не видел. Я повсюду пыталась узнать о нем. Никто из его знакомых не знает, где он. Даже его родители давно от него не получали вестей.

– Кем вы приходитесь пропавшему?

– Мы однокурсники. Мы несколько раз встречались на занятиях. И мы время от времени играем в одну игру в Интернете.

Женщина испытующе посмотрела на нее.

– У вас была… интимная связь с Томасом Гелертом?

– Нет. Я просто беспокоюсь о нем. Просто это не похоже на Томаса, чтобы он взял – и исчез, никого не предупредив.

– Известно ли вам, страдает ли господин Гелерт какими-то заболеваниями? Нуждается ли в медикаментах?

– Нет. По крайней мере, я об этом не знаю.

– Страдает ли он депрессией? Не заявлял ли он или не намекал ли на желание совершить самоубийство?

– Нет.

– У него наблюдались признаки умственного расстройства? Может быть, у него были проблемы с алкоголем или наркотиками?

– Не думаю.

Мина умолчала о странном поведении Томаса во время рейда. Рассказать об этом значило бы затронуть тему, которую она обсуждать не хотела. По крайней мере, с полицейскими.

– Боюсь, условия, по которым человек объявляется пропавшим, не выполнены, – сказала женщина. – У каждого взрослого человека есть право свободного выбора местонахождения, о котором он не обязан никому рассказывать. К сожалению, мы не можем ничего сделать без сведений, указывающих на преступление и на угрозу жизни и здоровью пропавшего человека. – Она изобразила вежливую улыбку. – Я понимаю ваше беспокойство. Но в большинстве случаев оно безосновательно. Люди совершают странные поступки намного чаще, чем принято считать.