Айзенберг задумался.

– Ну хорошо, ты прав. Мне противно выполнять его требования.

– Возможно, на самом деле он этого и не хочет.

– Что ты имеешь в виду?

– Просто подумай. Он хорошо знает тебя и понимает, что ты ему не повинуешься. Предположим, он лишь хотел проучить тебя, но никак не уволить. Тогда его слова о поиске нового места – всего лишь манипуляция, чтобы заставить тебя подчиниться. Ни один начальник не может себе позволить запугать всех сотрудников. Непривычно высокая доля заявлений о переводе в другие отделы бросит тень на него. Каждый должен понимать, кто начальник, но никто не смеет уйти по собственному желанию. Скорее всего, со временем он снова включит тебя в незначительную оперативную работу, делая вид, что облагодетельствовал. Он всего лишь пытается показать свою власть.

– Хм-м. Такое мне в голову не приходило. Должен признать, это в его духе. Но сейчас, как назло, у меня не осталось желания работать под его началом.

– Тем более соглашайся на перевод. Сколько тебе сейчас? Пятьдесят два? Еще совсем не поздно начать сначала. С твоим опытом ты практически в любом отделе сможешь занять должность, на которой будешь приносить пользу. Не исключено, что прямо сейчас где-то ищут руководителя уголовного комиссариата. Чем не вариант для тебя?

– Но я не хочу уезжать в провинцию. А все комиссариаты в Гамбурге укомплектованы.

– Я смотрю, ты амбициозен, – Хэгер сдержанно засмеялся. – Ну хорошо, я поищу. Если найду что-то стоящее, позвоню.

– Спасибо, Эрик. И за совет спасибо.

– Не за что. Кто знает, может, ты и в Берлине окажешься. Тогда снова, как в студенческие времена, выпьем вместе пива!

– Я – только «за».

От разговора Айзенбергу полегчало. Именно то, что его давний друг не стал притворяться и уверять, что он принял единственно верное решение, парадоксальным образом его успокоило. Он посмотрел новости, потом – старый фильм с Хамфри Богартом и отправился в кровать. Перед сном он подумал, что девушка, из-за которой провалилась операция, сейчас, наверное, тоже лежит в теплой постели, зная, что скоро вернется домой.

Все не так уж плохо.

На следующий день Мина решила навестить Томаса в студенческом общежитии. Гнев сменился беспокойством. Что-то было не так. Вчера она до поздней ночи пыталась выйти на связь с ним. Он не отвечал ни на звонки, ни на имейлы, ни на сообщения в чате, несмотря на свой онлайн-статус в скайпе. Она продолжала попытки и сегодня, в перерывах между утренними лекциями. Может быть, вчера он надрался и теперь валялся в постели с дикой головной болью? Однако такое предположение не вязалось с его образом.

Она нажала кнопку звонка, но никто не открыл. Стук в дверь тоже не вызвал никакой реакции. Подергала ручку, но дверь была заперта на ключ. Она сдалась.

В гостиной зоне общежития Мина спросила у двух парней, игравших в настольный футбол, не видели ли они Томаса, но они лишь пожали плечами. С прежним беспокойством она вернулась домой. Но почему она так переживает? Может быть, его исчезновению есть совсем простое объяснение, да и, в конце концов, она ему не нянька!

Она вошла в свою учетную запись в «Мире магии», ожидая, что кто-нибудь из членов гильдии обрушит на нее оружие в отместку за вчерашнее нападение. Без вооружения и доспехов ее полуорк не имел шансов отразить атаку даже значительно более низкоуровневого противника. Но на поле битвы было пусто. Рядом с ее персонажем, одетым лишь в тунику землистого цвета, лежала мошна с пятьюдесятью флоринами – знак презрения со стороны огневиков.

Мина забрала мошну и отправилась в городок Фельсхайм, в котором ее гильдия держала наружный пост. Там ей выдадут все необходимое, чтобы она снова могла принимать заказы и зарабатывать совершенные оружие и снаряжение.

Путь был непрост. Она находилась на наводненной монстрами территории, представляющей смертельную опасность для новичков и персонажей без необходимого оснащения. К счастью, ее полуорк обладал недюжинной силой и умел вести рукопашный бой, и поэтому привычных для этих мест вервольфов, леших и кобольдов она не боялась. Лишь дважды запахло жареным и пришлось спасаться бегством – когда случилось сражаться с пещерным троллем и снежным тигром.

Наконец она добралась до здания гильдии. Там Тристанский Листочек, не стесняясь в выражениях, клеймил немцев за «непрофессиональное» поведение и обвинял их в том, что они запятнали честь Белого древа. На вопрос Мины он ответил, что не видел Томаса, то есть ШырХана, однако очень хотел бы сказать ему пару ласковых. Такого поведения гильдия не потерпит. Ему вынесут предупреждение, а может быть, и взыщут штраф в размере не менее 10 000 золотых флоринов в пользу гильдии. А если он повторит свой проступок, то пусть лучше сам выйдет из гильдии Белого древа.

Мина опросила других членов гильдии, но ШырХана никто не видел. Ей лишь предложили поучаствовать в рейде против ледяных великанов, которые якобы скопили несметные богатства. Несмотря на то что Мине не помешала бы добыча, она отклонила предложение. Ей было не до игры, которая будет длиться до поздней ночи. Она вышла из учетной записи и попробовала в очередной раз дозвониться до Томаса по телефону и по скайпу – безрезультатно.

Почему же она так нервничала? Ничего особенного в бегстве с поля боя не было. Может быть, ему стало неловко за свое поведение и теперь он избегал Мины и других игроков. Она знала Томаса не очень хорошо. Оба изучали информатику. Они познакомились на одном семинаре и несколько раз в числе других студентов встречались для подготовки к тестам. Еще то и дело пересекались в столовой. Однажды он рассказал ей, что играет в «Мир магии», и они отыскали там друг друга. С тех пор в виртуальном мире они проводили больше совместного времени, нежели в реальном, несмотря на то что жили в сотне метров друг от друга. Она еще ни разу не была у него в гостях.

«Черт возьми, Томас, что с тобой? Ответь мне!» – напечатала она. Но ответа не последовало.

Раздосадованная, она в итоге легла спать.

Около пяти часов утра Мина испуганно вскочила. Ей приснился сон, в котором за ней гнались чудовища. А Томас стоял, не шевелясь, и придурковато улыбался, в то время как ее заживо разрывали монстры. «Сочувствую», – лишь повторял он.

Она попыталась заснуть, однако не смогла. Поэтому встала и включила ноутбук. Томас все еще был онлайн. Конечно, так долго бодрствовать было невозможно, очевидно, он уже несколько дней не выключал компьютер и, скорее всего, даже не прикасался к клавиатуре.

Тревога снова охватила ее. Ей вспомнились странные слова Томаса, произнесенные во время рейда: «Все это – правда». Но что он имел в виду?

Она напечатала в Гугле «Мир на проводе» и увидела ссылку на статью в «Википедии» о научно-фантастическом фильме семидесятых годов. История походила на кинотрилогию «Матрица», которую Мина смотрела пару лет назад. Тогда она была активным представителем готической субкультуры, и ей жутко понравились мрачные одеяния главных героев фильма. Действие картины ей показалось интересным, но несколько надуманным и не совсем логичным. Зачем суперумным компьютерам тратить ресурсы на содержание лежащих штабелями людей-батареек и прокручивать в их сознании реалистичные виртуальные миры? Они изобрели бы более эффективные методы получения энергии. Неужели Томас считал мир подобной симуляцией и именно это хотел сказать своим «все это – правда»? Но как тогда это связано с его странным поведением? Может быть, он был под воздействием наркотиков. Однако ей не показалось, что он был похож на наркомана.

Мина приняла душ, позавтракала и в полвосьмого вышла из дома. Лекции начинались лишь в четверть десятого. За это время она хотела выяснить что-нибудь о Томасе.

Дверь по-прежнему никто не открыл. Соседи по общежитию не видели его уже два дня. Одна из студенток предположила, что он уехал к родителям в Дармштадт. Мина отыскала номер родителей Томаса в онлайн-справочнике и позвонила, трубку взяла его мать. Чтобы не волновать ее без необходимости, Мина сказала, что он не пришел на встречу студенческой рабочей группы и она хотела лишь узнать, в Берлине ли он. По словам матери, сын не навещал ее давным-давно, и ей было очень грустно от того, что он ей очень редко звонит, особенно сейчас, когда его отец уехал за границу на несколько месяцев и она сидит дома одна-одинешенька. Женщина вела длинный монолог о тяжелой доле матери, единственный сын которой практически о ней не вспоминает. Только спустя полчаса Мине удалось завершить разговор, сославшись на необходимость идти на лекцию. Она поняла, что Томас был не таким уж надежным человеком, каким она его считала. Однако ее беспокойство лишь усилилось.