– Солнышко, что же ты такая бледная? И не ешь ничего. Ты часом не заболела?

Только я хотела ответить, что все в порядке, как Дара вставила:

– Все хорошо, матушка! Она просто беременна!

– Что?! – удивилась Катерина.

– Нет! – одновременно с ней воскликнула я.

Но мое категоричное отрицание осталось незамеченным.

– Надо же! У меня будет внук! – Катерина буквально засияла от счастья. – Завтра же пригласим нашего семейного лекаря. Он тебя осмотрит, даст рекомендации. Если будут какие-нибудь особые пожелания, не стесняйся, проси. Ради благополучия наследника сделаем все возможное!

– У меня будет племянник… – мечтательно протянула Дара.

– А вот тебе пора бы и своих детей завести! – обратилась к дочери Катерина. – Только и делаешь, что кривляешься. Или ты до сих пор надеешься, что старший брат будет за вас обоих отдуваться?

Девушка скорчила недовольную рожицу, но ничего не ответила.

– Глеб уже в курсе? – поинтересовался в свою очередь Артур.

– О, мы ему тотчас же напишем! – сказала Катерина и приказала дворецкому принести ей бумагу и письменные принадлежности.

– Постойте, не надо никому ничего писать! – попросила я.

– Как это не надо? – удивился Артур.

– А-а-а! Я поняла, ты хотела сделать Глебу сюрприз! – Дара радостно захлопала в ладоши. Какие ей дети, если она сама, как ребенок? – Вот почему ты ничего нам не рассказывала!

– Я не рассказывала, потому что не о чем было рассказывать. Я не беременна! Просто, наверное, простыла, только и всего!

– Ой, да ладно тебе! – отмахнулась Дара. – Подумаешь, забеременела до свадьбы. С кем не бывает! – похоже, она уже сделала свои выводы. И в том, что они неверны, ее теперь не убедить…

Катерина недовольно цокнула, явно не поощряя поведение дочери и ее взгляды на жизнь. Но ничего против ее слов она не сказала, и перо все же обмакнула в чернилах и уже держала занесенным над пустым листом бумаги. Кажется, кто-то настолько сильно хочет внуков, что готов выдумать даже несуществующих…

– Как бы там ни было, в любом случае тебя завтра осмотрит специалист, – объявил Артур, единственный из присутствующих не потерявший здравомыслие. – А дальше будем действовать, исходя из его заключения, – с этими словами он посмотрел на жену, и та под его укоризненным взглядом все же отложила письменные принадлежности в сторону.

До конца ужина я все-таки не досидела, потому что постоянно чувствовала на себе цепкие взгляды попеременно то одной, то другой женщины. Тем более, после всего произошедшего аппетит пропал окончательно, и я с чистой совестью могла отправляться спать.

Наутро я едва смогла подняться с постели. Страшная слабость разлилась по всему телу, вызывая отвратительное настроение. Положение не спасали ни веселые шутки Дары, ни пение птиц за окном, ни вкусная еда за завтраком.

Чуть легче стало только после прихода лекаря, который, к моему облегчению и великому разочарованию старших родственниц, объявил, что никакой беременности не наблюдает.

– В таком случае, что с ней происходит? – спросил у лекаря Артур.

– Ничего страшного, не переживайте! Простое нарушение энергетических потоков в организме. Такое бывает после перенесения опасных травм или тяжелых заболеваний. Амнезия, между прочим, вполне может являться результатом данного нарушения. Это как с кровообращением. Если палец туго перевязать нитью, кровь не будет в него поступать, и начнется постепенное отмирание тканей. То же самое происходит на уровне души. Отсутствие или недостаток нужной энергии блокирует память.

– А это можно как-то вылечить? – спросила успокоившаяся наконец Катерина.

– Конечно! Я пропишу специальные настойки и зелья, которые необходимо регулярно принимать, и тогда вскоре все придет в норму.

– Мы сделаем все, как вы скажете! – твердо заявила женщина.

Лекарь усмехнулся:

– Вам не надо ничего делать, леди Катерина. Это вот пациентке надо.

– О, она будет! А я обязательно за этим прослежу! – она предупредительно посмотрела на меня, будто я собиралась отлынивать от лечения.

А сама я в этот момент думала о том, что, судя по объяснениям лекаря, он наверняка мог что-то знать о перемещениях душ. И мне не мешало бы этот момент прояснить. Но как это сделать, чтобы не вызвать подозрений?

Как и обещала Катерина, за моим выздоровлением она следила пристально. Как по мне, даже слишком. Всю следующую неделю, что я по наставлению лекаря провела в постели, меня ни на минуту не оставляли в одиночестве. Поблизости обязательно кто-нибудь крутился: если не беспокойные родственники, то слуги, прикрывающиеся работой по хозяйству.

Это ужасно раздражало, и я даже не пыталась сдерживать свое возмущение по этому поводу. Но кто б меня еще слушал! Казалось, что в этом доме если ты больной человек, то ты не человек вовсе…

Тем не менее, один положительный момент в данных обстоятельствах все же имелся. Все свежие новости я получала не за совместными приемами пищи во время беседы, как раньше, а сразу же, как только о них узнавал кто-то из членов семьи.

И одна из таких новостей была совершенно неприятной.

– Ох, ну наконец-то! – воскликнула Катерина, вскрывая конверт и читая письмо. – На следующих выходных его величество прибывает в Эльтерес! Мы все приглашены в театр! Будем сидеть вместе с ним и его семьей в одной ложе, – она достала из конверта стопку билетов, разложила их веером и помахала перед лицом, улыбаясь при этом во весь рот.

Я ее радости не разделяла. Напротив, в голове уже рождались трусливые мысли и планы, как бы избежать этого похода. Увы, сказаться больной теперь не выйдет. Да и после этой недели я твердо решила больше ни в коем случае не болеть.

– А мое присутствие там обязательно?

– Ну разумеется! Что за вопросы? Неужели тебе не хочется познакомиться с королем? Ты же все это время так переживала за бедняжку Софию, его дочь.

– Приемную дочь, – машинально исправила я. Пусть он и принял меня в семью, своим отцом я его никогда не считала. – А известно уже что-нибудь о ней? Неужели ее так и не нашли? Глеб вам ничего об этом не писал?

Катерина пожала плечами.

– Ты же знаешь, какой он скрытный. С родными никогда о работе не говорит. Но, думаю, если бы принцессу нашли, Глеба уже отпустили домой. Да и что же ты сама его не спросишь? Я думала, вы регулярно переписываетесь.

Так и было. Глеб писал мне даже чаще, чем я успевала отвечать. Видимо капитану стражи полагается личная почтовая птица – несомненное преимущество данного звания. В каждом своем письме я не перестаю намекать на то, что мне хотелось бы узнать больше о поисках леди Осень. Но либо он совершенно не понимает намеков, либо упорно их игнорирует – в любом случае этой темы всячески избегает.

Если учесть, что с того единственного раза в газетах об этом тоже больше не было ни слова, складывается впечатление, что даже первое упоминание о похищении принцессы вышло по ошибке. Кто-то (возможно, сам король) тщательно скрывал от общественности это известие. Но по какой причине?

– В любом случае, – продолжила Катерина, – ты сможешь узнать обо всем у его величества. Из первых уст, так сказать. Еще одна причина принять приглашение!

С этими словами она протянула мне билет. Недолго думая, я приняла его, хоть и понимала, что вряд ли Леонард так просто возьмет и поведает мне всю правду. Но попробовать разговорить его все же стоило. Бояться мне теперь нечего. В теле Инны он меня не узнает, особенно если буду проявлять осторожность.

Несмотря на то, что до похода в театр оставалось еще несколько дней, Катерина основательно принялась за подготовку уже сейчас. В общем-то основательность – ее второе имя. Поэтому я не особенно удивилась, когда на следующий день после окончания моего постельного режима в поместье нагрянула модистка с целой свитой помощниц.

С процессом создания образа и примерки я знакома не понаслышке. Во дворце было принято каждый новый прием посещать в новом платье, шитом на заказ. А приемов там было немерено. Тем не менее, я предпочитала более простые и удобные готовые платья, за что часто удостаивалась осуждающих взглядов. За одно лишь это леди Осень прозвали эксцентричной юной особой. Это, конечно, не считая всего остального, что я, по их мнению, делала не так.