— Вам тут нужно поработать над гигиеной.

Наклонившись вперед, чтобы вымыть руки, Тайтон пробормотал:

— Я думаю, дело в том, что они не росли в семье с мамой-гермофобом (прим. гермофобия — патологическая боязнь микробов)

— А ты рос?

— Ага. Жанна — сама гигиена.

Когда мы вышли из туалетов, я опустила голову и постаралась не смотреть на Тайтона. Большую часть времени я пыталась задержать дыхание, а теперь, когда мы вернулись, я чувствовала себя перегревшейся. Голова кружилась.

— Мне так жарко.

— Я знаю, но ты не можешь снять футболку. Ну же. Бой Эммерсона вот-вот начнется, и я поставил на него половину своих сбережений

— Эммерсон? Это тот, кого Уилма надеялась увидеть Чемпионом?

— Да, он один из самых молодых бойцов и очаровательный парень, но ему противостоит сильный финалист, который стал чемпионом на последнем турнире со мной и Фредериком. Вот почему ставки, в основном, против него, и я могу сколотить состояние на его победе.

— Что произойдет, если он проиграет бой?

Тайтон застонал.

— Ох… моя сестра будет разочарована, и я потеряю тысячи долларов.

— На последнем турнире… сколько боев ты выиграл, чтобы стать чемпионом?

— Пять.

Я откинула голову назад, чтобы посмотреть на него снизу вверх.

— И все же этого было недостаточно?

— Нет. В конце концов Старр выбрала Фредерика.

— Ты знаешь, почему?

Он пожал плечами, когда мы направились к ближайшей арене.

— Я спрашивал себя, но задавать такие вопросы женщине — дурной тон, так что, по правде говоря, я понятия не имею.

— Который час? — спросила я.

— Девять сорок пять.

Тайтон остановился у входа на четвертую арену, где парень продавал закуски и напитки:

— Хочешь еще воды?

— Нет. Мне все равно нужно в туалет, не забывай.

Он нахмурился.

— Но ты ведь можешь потерпеть, да?

— Я постараюсь.

— Послушай, если ты сможешь продержаться до конца этого боя, мы сможем улететь отсюда и найти место, где ты сможешь снять толстовку. Хотя бы на время.

Закатав рукава, я посмотрела на солнце. Мы нашли места в тени от арены, но было только вопросом времени, когда солнце сдвинется и мы снова окунемся в жару.

Уилма появилась на арене с остальными членами своей семьи, и все встали и склонили перед ней головы.

Как принцесса из давно забытых времен, она помахала им рукой и улыбнулась, держа спину прямо и высоко подняв голову.

— Это Фредерик? — спросила я, когда мужчина выдвинул для нее стул.

— Да. Рядом с ним его жена Старр, а за ними моя средняя сестра Клэр со своим мужем Лукасом. И последняя пара — это Марни и ее муж и боль Генри.

— Где их дети?

— Единственный, кто достаточно взрослый, чтобы его можно было взять с собой, — это сын Марни Найт, но вчера у него была стычка с Генри, так что он, как видно, наказан и остался дома с младшими братьями.

— Его зовут Найт?

— Да, но с буквой «к» впереди (прим. — обыгрывается созвучие имен «Night» — «ночь» и «Knight» — «рыцарь»).

— А, поняла. Рыцарь. У вас, Северян, странные имена, но я рада слышать, что, по крайней мере, вы не заставляете маленьких детей наблюдать за публичными убийствами.

Тайтон закатил глаза.

— Нет, обычно мы ждем, пока им не исполнится двенадцать лет.

Крупный мужчина вышел на арену боя и был встречен радостными возгласами. Ведущий представил его, но я не расслышала имени. Когда его противник вышел на арену и воздел руки в сторону зрителей, то по реакции Уилмы я поняла, что он, должно быть, Эммерсон.

— Разве ты не говорил, что он молод?

— Ему двадцать шесть.

С наших мест на арене он казался старше со своими огромными размерами, бородой и всеми этими татуировками на голом загорелом торсе. Его волосы длиной до плеч были заплетены в косу, и он держался с такой уверенностью, что мне уже стало жаль его противника, который выглядел по крайней мере на десять лет старше.

— Я понимаю, почему ей больше нравится Эммерсон, — прошептала я.

— Да? И почему? — Тайтон расправил плечи и выпрямился в кресле.

— Он моложе и красивее.

Несмотря на то, что Тайтон ничего не сказал, я почувствовала его недовольство, поэтому повернула голову.

— В чем дело?

— Ни в чем.

— Тогда почему ты выглядишь так, будто я окунула твою голову в один из тех отвратительных туалетов?

— Я не знаю.

— Ты на что-то злишься. Я сказала что-то, что тебя расстроило?

— Мне не нравится, что ты говоришь мне про свое влечение к другим мужчинам, когда я рядом.

Я уставилась на него как на безумца.

— Меня никогда в жизни не привлекал мужчина.

Где-то в глубине моего сознания тихий голос тут же напомнил, что прошлой ночью мне приснился эротический сон.

— Хорошо, но тогда скажи честно. Если бы тебе пришлось выбирать между мной и Эммерсоном, кого бы ты выбрала?

Я рассмеялась и покачала головой.

— Кого бы ты выбрала?

Поскольку было ясно, как день, что ответ много значит для Тайтона, я выбрала вежливый вариант.

— Я бы, конечно, выбрала тебя.

— Правда?

В его почти мальчишеской улыбке было такое облегчение, что я рассмеялась, и люди повернулись на своих местах, чтобы посмотреть, что происходит.

Мы с Тайтоном были так поглощены нашим разговором, что не заметили, как люди оказались достаточно близко, чтобы услышать нас.

В тот же момент, как мы поняли, что за нами наблюдают несколько человек, я закрыла рот и съежилась.

— Эй, парень, что тут смешного? — крикнул один из мужчин.

Я проигнорировала его и повернулась к Эммерсону и его сопернику, которые готовились к игре, разогревая друг друга и зрителей.

— Тебе не жарко в этом толстом свитере? — спросил тот же мужчина. — Кто носит толстовку с капюшоном в такую жару?

Тайтон наклонился вперед, загораживая мне обзор.

— Мальчик болен. Тебе не о чем переживать.

— Чем болен?

— У него аллергия на солнце. Он должен постоянно носить закрытую одежду.

— Отстой. Сколько ему лет?

— Четырнадцать.

— Ладно, наслаждайтесь боем.

Мужчина снова повернулся лицом вперед и стал наблюдать за происходящим.

Я молча пережила еще один раунд борьбы, такой же жестокий, как и первый. Полуденное солнце наконец добралось до нас, и мужчины вокруг нас сняли футболки.

Тайтон тоже уже наполовину снял футболку, когда спросил:

— Ты не возражаешь, если я сниму ее?

— Нет. Я тебе завидую.

— У тебя есть что-нибудь внизу?

— Да, топ и футболка.

— Неужели ты не можешь хотя бы это снять?

Было немного сложно снять футболку, не сдвинув наверх толстовку с капюшоном, но из-за того, что она была мешковатой, я справилась так, что никто, кроме Тайтона, этого не заметил.

— Лучше?

— Немного, но я бы хотела, чтобы у меня был вентилятор.

Я кивнула в сторону VIP-секции, где Уилма и еще семь женщин сидели перед электрическими вентиляторами.

— Будем надеяться, что Эммерсон нокаутирует своего противника и одержит быструю победу.

Со звуком согласия я откинулась назад и, поскольку у меня не было никакого интереса к борьбе, стала изучать широкие плечи и спину Тайтона. Было невероятно, насколько велики были все эти люди по сравнению с нашими мужчинами. Тайтон уперся локтями в бедра, и его мышцы бугрились под кожей.

Я заняла разум мысленными заметками и описанием всего странного вокруг.

Большие индюшачьи ножки, которые мужчины жевали и от которых отрывали кусочки зубами. Большие кружки с пивом, которое они пили, как воду, и группа слева от меня, которая курила что-то с пряным запахом.

Я видела, как они делились тем, что есть. Какой-то мужчина принес шесть бутылок пива и раздал их окружающим. Другой мужчина зажег странное устройство для курения и тоже стал передавать его окружающим.

В какой-то момент, когда Эммерсон нанес сильный удар, мужчина в девяти рядах от нас встал и выкрикнул в его адрес кучу ругательств. Тут же поднялся другой мужчина, который, видимо, болел за Эммерсона, и швырнул в первого мужчину индюшачью кость — но промахнулся и попал в его соседи.