Сочувствие и страдание, исходившие от Девины, заставили меня взглянуть на нашу культуру ее глазами, и это было некрасиво.

— Все это происходит с согласия, ты же знаешь. Мы любим адреналиновый кайф от боев, и каждый раз, когда я выхожу на ринг, я понимаю, что это сопряжено с риском. То же самое делают и мужчины там, внизу.

— Тогда почему он не сдается? Он должен понять, что проигрывает.

— Потому что отказаться от борьбы означает поступиться своим достоинством.

— Ну и что?

Я сделал глубокий вдох и проговорил на выдохе:

— Жизнь без чести и достоинства — это не жизнь.

Девина не могла понять, что значит честь для нас, людей Севера, и это не было тем, что я мог объяснить ей вот так сразу.

На ринге проигравший получил еще один раунд ударов по лицу, и теперь даже с этого расстояния было видно, что он упал без сознания.

— Убей, убей, убей! — скандировали люди вокруг нас, и, конечно же, Уэйн поднял локоть в воздух.

— Закрой глаза, — предупредил я.

— Зачем? Он ведь не собирается его убивать на самом деле, правда?

Солнечный луч упал на Уэйна, когда он приподнялся над своим противником. От этого пот на его лице заблестел. Закрыв глаза, он улыбнулся, осознавая, что находится в центре внимания.

— Убей, убей, убей, — продолжали зрители, но вместо того, чтобы раздавить мужчине горло локтем, Уэйн раскинул обе руки и развернулся, пока не оказался лицом к лицу с Уилмой и нашими родителями.

VIP-секция, где сидела Уилма, находилась с правой стороны ринга, и я мог видеть, как моя сестра улыбается Уэйну. В отличие от Девины, которая видела только монстра, Уилма видела сильного и могущественного воина и была рада, что он побеждает.

— Он предоставляет ей право выбора.

— Выбора? — накладные кустистые брови Девины сошлись так близко, что стали единой бровью.

— Сохранить мужчине жизнь или убить его.

Уилма встала во весь рост и засияла от всеобщего внимания. Даже с такого расстояния я мог видеть, как кровь прилила к ее лицу, но потом моя мать дернула ее за платье и что-то прошептала. Уилма повернула голову в нашу сторону, и ее плечи опустились.

«Спасибо тебе, мама». Я немного расслабился. Я не сомневался, что Уилма попросила бы убить побежденного, но моя мать напомнила ей, что за ней наблюдает женщина с Родины и что Девина не поймет, как убийство человека может стать поводом для радости.

— Пусть живет, — сказала Уилма и снова села. Мой папа разочарованно покачал головой, и зрители засвистели.

— Как пожелаешь. — Уэйн склонил перед ней голову, и судья подошел, чтобы поднять его руки в знак победы.

Пока проигравший лежал без сознания на полу, зрители поднялись на ноги и зааплодировали победителю.

— Вставай. — Я потянул Девину на ноги.

— Просто, чтобы ты знал, я хлопаю только потому, что он пощадил чужую жизнь.

— Уилма сделала этот выбор только из-за тебя

— Тогда хорошо, что я здесь сегодня.

Я нахмурился.

— Ты даже не представляешь, как сильно этот человек возненавидит свою жизнь, когда придет в себя.

Она скептически посмотрела на меня, поэтому я продолжил свое тихое бормотание:

— В первых раундах все по-другому, но это был чемпионский бой, и он всегда идет насмерть. Если женщина спасает жизнь мужчины, он становится посмешищем.

— Но, по крайней мере, он останется жив.

— Да, но ему потребуются годы, чтобы восстановить свою гордость.

Девина выгнула бровь и посмотрела мне прямо в глаза.

— И теперь у него будут эти годы. Может быть, если он будет разумно использовать время, он поймет, что то, что другие думают о нем, не имеет большого значения.

— Ох.

Я позволил толпе пройти мимо, чтобы снова не оказаться среди них.

— Что?

— Просто сбавь обороты. Это заставляет тебя говорить как девчонка.

— Мне жарко.

Она потянула синюю толстовку и подула в вырез спереди. Мама и сестра не продумали все до конца. Был август, стояла жара. Девина была единственной, на ком была толстовка, и она наверняка умирала от жары, а дальше будет только хуже.

— Давай дадим тебе воды.

Я встал и пошел прочь, и она последовала за мной.

Какой-то мужчина ждал у лестницы, и когда мы проходили мимо него, улыбнулся ей.

— Привет.

Я положил твердую руку ей на плечо и повел ее перед собой.

— О, я понимаю, я не знал, что вы с мальчиком пара.

Впервые меня назвали геем на публике, и я нахмурился.

— Мы не пара, но он под моей защитой, так что отвали.

Он был высоким, но не таким мускулистым, как большинство мужчин.

— Не волнуйся, я умею хранить секреты. Дай мне знать, если тебе нужна компания.

У меня не было времени ответить, потому что Девина поспешила вниз по лестнице, и я последовал за ней.

Найдя прилавок с едой, я купил ей большую бутылку воды и вложил ей в руку.

— Выпей это.

— У тебя есть деньги?

— Ага. Ты хочешь чего-нибудь еще?

— Нет, я имела в виду, удивительно видеть настоящие денежные купюры. Мы избавились от денежной системы более восьмидесяти лет назад. Теперь существует справедливое распределение ресурсов с помощью балльной системы, о которой я говорила. Это означает, что люди вносят свой вклад любым доступным им способом, и в ответ общество заботится обо всех нас.

— Разве ты не предпочла бы иметь деньги, чтобы покупать вещи?

Она оглядела проходящих мимо нас мужчин.

— Я никогда об этом не думала.

— Деньги и престиж — вот почему так много людей рискует своей жизнью на этом турнире.

Она сделала глоток воды и пристально посмотрела на меня.

— Я думала, они рисковали, чтобы жениться на Уилме и найти свою любовь.

Я выпрямился.

— Да, это тоже, конечно.

Подняв подбородок, она оценивающе посмотрела на меня.

— Что стоит на первом месте?

— Любовь.

— Ты уверен?

— Женитьба означает шанс создать собственную семью, и для меня это все.

— Значит, ты собираешься жениться?

Я посмотрел вниз и вытер капли с бутылки с водой.

— Если повезет. В следующем году будет турнир, который я рассматриваю, но…

— Но что?

Я покачал головой.

— Я не хочу об этом говорить

— Почему бы и нет?

Пожав плечами, я не ответил.

— Это потому, что ты боишься, что тебя убьют?

— Нет. Просто дело в том, что… — я вздохнул и переступил с ноги на ногу. — Тебе этого не понять.

Девина снова потянула свою толстовку, как будто хотела ее снять, а затем подошла и села на скамейку, стоявшую в тени дерева.

— Какое имеет значение, пойму я или нет? Я здесь для исследований, а ты — мой источник знаний. Я пытаюсь проникнуть в твою голову

— Ха! — я рассмеялся и присоединился к ней на скамейке. — Поверь мне, ты не захочешь знать мои мысли.

— Может быть, захочу.

Я откинулся на спинку скамьи и заложил руки за спину.

— Ты прочла пять страниц, которые я тебе послал. Ты знаешь, что у меня на уме.

— Хм… ты имеешь в виду секс?

Я одарил ее лукавой улыбкой.

— Хорошо, что мешало тебе просто сказать? А секс приходит тебе в голову иногда, часто или все время?

Наклонившись вперед, я положил локти на бедра.

— Ты уверена, что хочешь знать правду?

— Я не боюсь правды.

— Ну, в таком случае, правда в том, что когда я рядом с тобой, секс — это почти все, о чем я думаю.

— Хм… — она скрестила ноги. — Я думала об этом, потому что ты так и не ответил на вопрос в моем последнем письме.

— Раздвинь ноги.

— Прошу прощения?

— Мальчишки, черт подери, не скрещивают ноги. Раздвинь ноги и сядь по-мужски.

Она разогнулась и откинулась назад, раздвигая ноги.

— Лучше?

— Да. — Я оглядел местность, чтобы убедиться, что за нами никто не следит. — Я получил твое письмо. У меня просто не было времени ответить тебе.

— Ты мог бы сделать это сейчас

— Хорошо. У нас действительно есть секс-боты, хоть и их услуги дорого стоят.

— Ты пользовался ботом?