Кразимион едва совладал с собой, чтобы не пнуть крюк, удерживающий посудину над огнем. Его остановило лишь то, что Магда вдруг всхлипнула, крепко зажав ладошкой рот, и с испугом взглянула на тропку, ведущую к реке.

«Она не хочет, чтобы ее рыдания слышал конюх? – задался вопросом демон, замечая, как по щекам женщины неудержимо текут слезы. – Неужели плачет по мне?»

И не понимая, что делает, не заботясь о том, что будет далее, рывком развернул Магду к себе и приник к ее губам в поцелуе. Она не испугалась, не вздрогнула, а, будто ждала, прильнула к сильному телу, обхватила его руками и, отвечая на ласку, не позволила ни заговорить, ни глотнуть воздуха. Поцелуй был таким долгим и жадным, словно женщина собиралась отдать себя всю, чтобы после, не жалея, умереть.

Демон целовал ее глаза, собирая губами соленые капли, гладил ладонями по голове, вдыхая родной запах, и слушал-слушал-слушал торопливый шепот – признание в любви. Никогда до этого они не разговаривали, боясь спугнуть то шаткое равновесие, когда каждый из них притворялся, что ничего странного не происходит.

– Возьми меня, – шептала женщина, проводя руками по многочисленным ремням, что утягивали тело Кразимиона: она как будто пыталась запомнить, как выглядит ее неведомый любовник, ведь до этого, играя в их молчаливые игры, не смела даже прикоснуться.

В последний раз Краз поставил Магду на колени и просунул ладони под ее рубаху, чтобы почувствовать тяжесть груди. Женщина, забыв обо всем на свете и не страшась, что ее услышат, громким стоном сопровождала каждый толчок, отдавая себя наслаждению.

Когда все закончилось, в бессилии опустилась на землю.

– Убей меня, – едва слышно произнесла она.

Краз молча высыпал перед ней горсть золота и рубинов, что нашел в одном из тайников Пхулия. Слабым языкам костра только и хватило сил, чтобы отразиться в чеканном профиле короля. Но хищный блеск золота не зажег искру в глазах женщины.

– Убей, – попросила она. – Ты демон, тебе будет нетрудно.

– Я ангел, – ни минуты не сомневаясь, что произносит правильные слова, возмутился Краз. – И я велю тебе жить.

Она грустно улыбнулась.

– Не веришь? – вскипел демон, и тут же за его спиной вспыхнула густая ель. Магда повернула голову и застыла с открытым ртом.

Жар от огня шевелил перья на широко распахнутых крыльях.

– Видишь? – спросил Кразимион, перекрикивая треск пропитанного смолой дерева.

– Вижу, – выдохнула женщина, с трепетом глядя на ангела, чья фигура в ярком пламени казалась почти черной.

– Веришь? – Краз хлопнул крыльями и воспарил над землей.

– Верю! – отозвалась Магда.

– Верю! – рядом с кухаркой упал на колени конюх. Ноги не держали его. Поняв, что горит лес, он испугался за жизнь доверившейся ему женщины.

Лже-ангел перевел внимательный взгляд на мужчину, отчего у того резко заболела голова и потекла из ушей кровь.

– Люби ее. Холь и лелей, – и, не дождавшись ответа, взмахнул крыльями так, что пламя с горящих деревьев сбилось.

Черная ночь поглотила ангела. Лишь яркие звезды мерцали в вышине, да луна равнодушно взирала на мужчину и женщину, что, держась за руки, в молчании смотрели друг на друга.

***

«Донос.

Ваше Пресветлое Светлейшество!

Бью челом оземь!

Хочу пожалиться на демонову наглость, что день ото дня крепчает.

Давеча я сам был на грани ума и почти уверовал, что Кразимион – ангел. Узрев его фигуру в огненном сиянии, я чуть было не пал на колени, до того вещающий правильные речи лже-ангел выглядел величественно. Только благодаря Анхелю я удержался от столь странного поступка, а что уж говорить о слабых людях!

И ведь даваемый им наказ жить и любить не был нами внушен! Анхель только намеревался воздействовать на мысли демона, боясь, что тот исполнит просьбу о смерти, как ель, в гуще которой скрывался мой сотоварищ, вспыхнула! На силу бедняга успел выбраться!

Позже, желая разгадать, как демону удалось выдать себя за ангела, мы испробовали тот же фокус: поставили Анхеля против ели и подожгли ее.

Ваше Пресветлое Светлейшество! Как же точно демон все рассчитал! Глазу, ослепленному ярким пламенем, невозможно было догадаться, что оперение на крыльях вовсе не белое. Оно даже у настоящего ангела кажется черным!

Правда, теперь я мучаюсь осознанием вины: пока мы с Анхелем, желая удостовериться в обмане зрения, менялись местами у полыхающей ели, лес полностью выгорел.

Скорблю и плачу.

За сим прощаюсь.

Преданный вам С.Фим.

Дописано: Боюсь показаться вам на глаза, пока не вычищу оперение. Ибо смердит гарью зело».

Кразимион лежал под яблоней, сунув руку под голову, и щурил глаза. Солнечные лучи, пробивающиеся меж листвы, слепили. В пальцах демона вертелась травинка, кончик которой он время от времени покусывал. Рядом с ухом басисто гудел шмель, заглушая взволнованное чириканье ссорящихся пичуг. Из трапезной доносился лишенный окраса голос, терпеливо назидающий живущих при монастыре сироток. Из-за монотонности речи старой настоятельницы глаза демона непроизвольно закрывались.

Одурманивающе пахло перезревшими плодами и свежескошенным сеном. Двенадцатое лето пребывания демона на Той Стороне было на исходе.

За все прошедшие годы, кроме тех, что он провел в заморских далях, Краз ни разу не жил так вольготно, как ему повезло пожить в замке у Пхулия. Ему попадались разные люди, но среди них не оказывалось тех, возле которых хотелось бы задержаться надолго. Если бы не помощь засланных демонов, которые ненароком или по велению Темного Владыки встречались на его пути, он давно бы взвыл и, плюнув на проклятую деву, вернулся на Обратную Сторону. Там даже летучие мыши, пугающиеся воплей демона и кружащиеся под сводом пещеры, казались родными. Кразимион скучал по друзьям, жаркому воздуху и огненной лаве. Все на Той Стороне казалось скучным и пресным. Холодным.

Лишь однажды, проснувшись среди ночи и гадая, что его могло разбудить, обнаружил, что где-то далеко взорвался мощный вулкан. Сердце защемило от тоски и желания искупаться в лаве или, на худой конец, побегать среди внезапно выстреливающих гейзеров. Кразимион счастливо рассмеялся, словно наяву увидев, как на Обратной Стороне он однажды заблудился и забрел в долину грязевых гейзеров, не зная об их коварной начинке. А потом неделю не мог вычесать глину из волос, и никакое купание в лаве не помогало.

Распластавшись на полу, Краз каждой частичкой своего тела впитывал знакомое сотрясение земли, пусть совсем слабое из-за огромного расстояния, отделяющего демона от извергающегося где-то вулкана. Вспомнились руки матери, укладывающие его маленького на склоне огнедышащей горы, чтобы та своими подземными колебаниями усыпила беспокойного младенца.

Дорогие сердцу памятные моменты разбередили душу и заставили завыть в ночи, что вызвало переполох на постоялом дворе. Люди, боясь вернуться в прибежище нечистой силы, не нашли ничего лучшего, чем подпалить его.

Спасибо, порадовали.

Правда, постояльцы, увидев, как нечто, не боящееся огня, расправляет свои огромные крылья, с криками разбежались. А демон всего лишь хотел погреться и просто забыл, что может быть видимым в пламени.

Именно в этот момент Кразу как никогда захотелось увидеть незнакомый вулкан, и он отправился в дорогу, не подозревая, что нужно перелететь море. Если бы не подвернувшийся на полпути корабль, измученный холодом и ветрами демон, скорее всего, не добрался бы до земли, где обитают краснолицые люди.

С каким наслаждением он вошел в лаву! Кразимион даже не попытался узнать, смертельна ли она, так сильно ему хотелось почувствовать вкус родины.

Много позже, столкнувшись с демоном по имени Всевидящий, Краз получил небольшое письмо от Темного Владыки, в котором тот признался, что мощнейшее землетрясение на Той Стороне, произошедшее на исходе очередной холодной зимы, устроил именно он.