Пиво всё это время надрывно звенело, болтаясь на запястье. Он как-то умудрился пропихнуть кисть в держатель, и теперь его, вероятно, придется разрывать, чтобы раскрыть.

Какие, к черту, макароны?

– Простите, ребята, – на лице Иэна отразилось неподдельное смущение. Он развернулся на носках, но тут же встал вполоборота. – Было приятно познакомиться, но плита, макароны, сами понимаете… – он бросил на Мэтта последний странный взгляд и, больше ничего не говоря, понёсся к выходу. «Фуллерз» сопроводил его жалобным звоном.

Они точно не варили макароны сегодня. На завтрак Иэн сжевал сухой тост и запил ведром кофе, а Мэтт обошелся салатом. Какие макаро…

Осознание пришло внезапно.

И хотя бы за это можно терпеть куст в кадке и его заморочки. Мэтт поудобнее перехватил пакеты, оттолкнул тележку и отошел в сторону.

– Был рад встретиться, – бросил он бывшим коллегам.

Почти без чувства вины. Это ведь Иэн лжец, а не он.

Лицо Кьяры осветилось тёплой улыбкой. Кен захотел что-то сказать, но жена, не скрываясь, ткнула его под рёбра, и он захлопнул рот.

– Мы тоже очень рады, – проговорила девушка. – Не пропадай!

Мэтт попытался улыбнуться в ответ. Вышло, наверное, не слишком натурально. Он ускорил шаг, приблизился к стеклянной двери и толкнул её плечом, вырвавшись на промозглый октябрьский воздух. Иэн стоял неподалёку от двери, втянув голову в плечи и задумчиво ковыряя ботинком прилипшую к тротуару жвачку. Будто это не он только что вытянул из своей лохматой головы неправдоподобную историю.

– Ты должен мне семьдесят фунтов, – Мэтт подошел к брату и ткнул его локтем под локоть.

Тот даже не обернулся. Жвачка крепко прилипла к тротуарной плитке, и Иэн увлекся процессом не на шутку.

– Я только что спас тебя от твоего же дерьма, – философски пробормотал он в тротуар.

Спас. Действительно спас. Однако…

– Одно не отменяет другого.

– Я купил «Фуллерз», – вот теперь голова с неряшливым узлом повернулась к Мэтту.

Бутылки в очередной раз напомнили о себе звоном.

– Поторгуешься еще, и будет восемьдесят. Пиво будешь пить один, мне нельзя.

Мэтт обошёл брата и пустился вниз по улице. Если стоять здесь дольше, пакеты вырвут руки с корнем.

– Твой новый босс так чувствителен к запахам? – прилетело в спину.

Чёрт… Не стоило упоминать об этом. Мэтт промолчал, шаги за спиной приблизились, и коричневая куртка-парка поравнялась с его бомбером. Только второй день работы. Осталось три, а проколоться очень просто.

Но ведь Амрита наверняка чувствительна к запахам. Вся эта её страсть к острому, тёплому… Чувствительность к запахам у кошки должна быть отличная.

– И-и-и, да, я тоже считаю, что тебе нужно вернуться в скорую, – вдруг заговорил Иэн. – Тем более теперь, когда появилась возможность…

– Твоё ценное мнение я много раз слышал, – Мэтт уставился прямо перед собой. – Но разница между тобой и Кеном в том, что его я не могу послать в задницу, а вот тебя запросто.

Они вышагивали плечом к плечу, до дома остался один поворот за угол. Сколько еще тупых тем он успеет поднять? Однако, как ни странно, он не ответил. Даже не ухмыльнулся, не проскрипел под нос какую-то колкость, не показал средний палец. Судя по всему, в брате проснулась тактичность. Мэтт очень сомневался, что она в нём вообще заложена, но, видимо, всё-таки заложена.

Он вошел в серую многоэтажку без пяти семь. Не сказать что очень торопился, просто так получилось. Ему не пришлось долго готовиться к встрече, отсыпаться после тяжелой работы или делать что-то такое. Мэтт просто зарядил до упора телефон и вышел из дома в шесть тридцать. Хватило двадцати минут, чтобы пешком пройти из одного района в соседний. Хлоя Лоренс хорошо всё просчитала. Не помешал даже мутный рассудок.

Мэтт осторожно прикрыл за собой стеклянную дверь и тихо пошел по чистому мраморному полу. Слева, над высокой квадратной стойкой консьержа, вынырнула черноволосая голова. Любопытный парень с ярким акцентом. Его тёмные глазки прищурились и просканировали Мэтта с ног до головы.

Уже второй раз так. Когда он приходил в субботу, парня на месте не было. Выходил покурить?

– Добрый вечер, – Мэтт равнодушно кивнул, продолжая движение к лифту.

Нельзя же пройти мимо, будто это не с ним пытаются установить зрительный контакт. Парень проследил за его передвижением, и теперь взгляд стал ощущаться где-то в районе лопаток. Мэтт нажал на кнопку вызова лифта. На табло загорелся последний этаж.

– Вы снова к сеньорите Шетти? – в голосе послышалось любопытство.

Как забавно звучит испанское обращение в отношении индийской красотки. Мэтт крутанулся на носках: консьерж навалился на стойку и перегнулся через неё. «Уж мне-то можешь рассказать», – шепнула вся его поза.

Нет.

– Да, – Мэтт стянул с головы шапку и взъерошил примявшиеся волосы. – Её еще нет?

– Не-а, – мотнул головой парень.

Чёрные глазки снова начали своё исследование. Снизу вверх. Сверху вниз. Любопытно.

– Ясно, – Мэтт обернулся через плечо и взглянул на табло. Пятый этаж, четвёртый… – Ну… Я подожду.

Очевидно же, что она не явилась бы домой раньше семи. Она не из тех людей, которые назначают встречу и приходят не вовремя. Кто-то её выдрессировал. Загадочный Майрон? В семь значит в семь, а до того придётся подпирать дверь квартиры или сидеть на мраморном полу.

«Дзынь». Створки лифта поехали в стороны.

– А вы какой-то работник? – вдруг прозвучал вопрос.

Мэтт уже занес ногу над порогом, но остановился.

– Может, массажист? – продолжил консьерж. – Только ничего не подумайте. Мне просто интересно.

Массажист…

Для красочности не хватило выстрела в висок.

Мэтт сильно сжал челюсть. Только бы не закатить глаза, нужно держаться изо всех сил. Когда-то это уже было. Давно, лет десять-двенадцать назад, когда перед совсем еще молодым Мэттом разделась женщина за сорок. Кажется, она жаловалась на ужасную зажатость в плечах. Он и сейчас помнил цвет лямок её белья. Нежно фиолетовый…

Пауза затянулась, чёрные глазки пытливо вглядывались в него. Лифт за спиной нетерпеливо закрылся снова. Ответ. Нужен ответ. Мэтт открыл рот, чтобы откашляться и… Стеклянная дверь резко открылась, в холл ворвался вихрь сквозняка. И еще один вихрь. Длинноногий, в кожаных брюках, кожаной куртке и толстом шарфе. Стук каблуков разбил хрустальную тишину и эхом отразился от стен холла.

Слава Богу!

Рабочее время начало отсчет.

Консьерж отскочил от стойки и круто развернулся.

– Сеньорита Шетти! А вот и вы!

Он спиной ощутил, кто конкретно вошел в здание? Амрита не глядя прошла вперед, сосредоточенно печатая что-то на экране смартфона. Собранная, пунктуальная, резкая. Она быстро поравнялась со стойкой, даже не стрельнув глазами по сторонам.

– Здравствуй, Рикардо, – прозвучал отстранённый ответ.

– Хороший сегодня денечек, да?

Тёмная голова всё-таки поднялась. Взгляд мгновенно нашел парня, а на лиловых губах появилась улыбка. Тёплая.

– Да, неплохой, – кажется, она не заметила третьего человека. Но вот будто почувствовала, что рядом есть кто-то еще. Её взгляд метнулся к лифту, и идеальные брови выгнулись. – Мэттью. Вы уже здесь.

Прозвучало, как приговор. Испугалась, что её улыбку заметит тот, кому не следовало? Мэтт спрятал шапку в карман и заложил руки за спину.

– Да. Это я.

– Замечательно.

Конечно, замечательно. Для неё это пытка, какое бы безразличие она ни демонстрировала. И чем быстрее пытка закончится, тем лучше. Каблуки достучали до лифта, остановились рядом. Мэтт снова надавил на кнопку, и створки начали разъезжаться. Хорошо, что никто с верхних этажей не захотел уехать прямо сейчас. Дожидаться нового рейса было бы мучительно. Девушка шагнула в кабину, Мэтт зашел следом и остановился плечом к плечу в кожаной куртке. Амрита вытянула руку и нажала на этаж. Перед тем, как створки сомкнулись, по холлу, как легкий ветерок, пролетел шепот: